Сибилл проследил за конвульсионными движениями её хвоста и с хорошо ощутимой неохотой отдал ей остатки подостывшего готового мяса, а сам занялся приготовлением других сложенных на широких листьях тщательно отобранных кусков мяса на костях. Кость ложилась точно на рогатины по бокам от костра, а Сибилл прокручивая её следил за равномерностью обжарки.

Обожжённое нёбо зажило быстрее, чем Альфэй прикончила свою порцию. Впервые в этом мире, она вдоволь наелась и оттого помимо воли ощутила умиротворение и довольство.

— Значит, Хитрый коготь, ты можешь подчинить себе небесный огонь? — подсел к ним Ускользающий хвост.

— Это не сложно. Но может быть опасно, если огонь коснётся шкуры, — следя за мясом ответил Сибилл.

— Поразительное умение. Никогда о таком не слышал. Мне следовало назвать тебя Заговаривающий небесный огонь.

— Сколько пафоса! Таким именем только врагов запугивать, — оскалился Сибилл.

Ужин в тигрином племени ничем не отличался от такового у лис, только мяса тут были настоящие горы, из которых каждому достался большой кусок. Песня ночи вышла более грозной и суровой без скуления и подвываний.

Альфэй задумалась о дальнейшей судьбе этого мира. Бывали случаи, когда из-за исчезновения бога-творца его сердечный демон полностью разрушал мир. Она украдкой посмотрела на Сибилла, который наравне со всеми рычал на луну, и, словно почувствовав её взгляд, он обернулся, обдавая новой волной собственного довольства жизнью.

Все её миры Сибилл покинул, не разрушив их, иначе она почувствовала бы неладное. Он пока что не осознал, кем является и какой силой обладает. Не хотелось бы, чтобы это вообще когда-нибудь случилось.

По дороге в пещеру Сибилл вновь попытался дотронуться до неё, но Альфэй отстранилась.

— Я ничего не сделаю против твоей воли, ты же знаешь, — обиделся он.

— Раньше я это знала, да. Но не теперь, — возразила Альфэй.

Они вошли в темноту пещеры, куда едва достигал лунный свет. Глаза Сибилла отсвечивали потусторонней зеленью, и Альфэй стало не по себе. Хотя она знала, что это нормально для тигров, и что её собственные глаза отсвечивают красным. Но знание того, что Сибилл — демон, тревожило и не позволяло расслабиться в его присутствии.

— Ты уже уходишь, — глубоким голосом, от которого у неё шерсть на загривке встала дыбом, констатировал Сибилл.

— Да, — не стала отпираться Альфэй.

— Встретимся в следующем мире.

— Лучше не надо. Останься здесь. Разве тебе не понравился этот мир?

— В звероформе есть свои плюсы. Но, ты же понимаешь, что теперь я точно не отступлюсь и пойду за тобой в какие угодно миры?

В воздухе разлилось желание Сибилла, и Альфэй запаниковала. Она не стала ждать реализации этого желания, возвращаясь на Небеса под раздосадованный рёв.

Часть 3

Глава 6. Несправляющаяся богиня

Альфэй трясло. Она обхватила себя за плечи и, как есть, в фартуке из кожи рептилии забралась в душ под тёплые струи воды, пытаясь отогреться. Трансформация обратно в человека, полностью прошла мимо сознания, видения одно страшнее другого затопили его.

Уходя из мира, она совершенно забыла прикрыть своё исчезновение внушением для смертных. Так торопилась и переживала из-за сердечного демона, что все другие наставления и предупреждения вылетели из головы.

Весельчак добрался до племени тигров и, конечно же, нигде её не обнаружил. Узнал, что она «бесследно» исчезла, вызвал на бой Сибилла и, разумеется, проиграл. Вернулся в лисье племя, и они с Красавицей развили бурную деятельность, настраивая лис против тигров. Чёрный охотник ухватился за эту возможность, как настоящий фанатик. Грянула кровопролитная война, в которую постепенно ввязались все племена.

Альфэй переживала, что в её мире Сибилл устроит беспорядки, а они случились из-за её безалаберности!

Слёзы, смешанные с водой, всё лились и лились, не желая останавливаться. Отголоски мира больно били в самое сердце.

Против тигров объединились четыре племени зверолюдей. Чёрный охотник требовал полного уничтожения. И если поначалу его не поддерживали, то чем дольше длилась война, чем больше воинов погибало, тем больше к нему прислушивались. Тигры оказались непростыми противниками, но даже это их не спасло, если бы не Сибилл.

В истории мира его запомнили как Заговаривающего небесный огонь. Эта война на выживание полностью перековала её демона. А ведь когда-то Сибилл плакал из-за тигрёнка, которого хотели убить, и старушки, которую изгнали из общины. Альфэй называла его нытиком и не подозревала, какие сложные решения он будет принимать в будущем, каким безжалостным станет ради тех, кто нуждается в его защите.

Под конец четырёхлетней войны тигры установили полное господство над миром.

Красавица и Весельчак всё же выжили, но по сравнению с ужасающим количеством жертв даже это служило слабым утешением. Тошнотворные картины всё ещё мельтешили перед внутренним взором, намертво отпечатавшись в памяти.

Альфэй еле дошла до постели и, упав на неё, словно выключилась, разом и без перехода, провалилась в глубокий сон без сновидений.

Утром в тяжёлой голове царил полный штиль. Испуганные мысли замолкли. Ни о каком посещении Золотого павильона не было и речи, наставник Ли, увидев её в таком безнадёжном, несобранном состоянии, не стал бы ничего слушать.

Призвав посланника, Альфэй отправила его за Ежаном.

— На этот раз я удостоился чести быть первым, кого ты захотела увидеть по возвращении на Небеса? — он появился так быстро, словно ждал приглашения с их последней ночи, когда она выгнала его прочь, не позволив остаться до утра.

Игривый настрой и дразнящая улыбка мигом сменились озабоченностью, когда Ежан увидел её. Альфэй вдруг вспомнила, что даже не посмотрела на себя в зеркало после обратной трансформации.

— Я так плохо выгляжу? — озаботилась она своим внешним видом.

— Эм… — замялся Ежан, подтверждая её худшие опасения. — Я, пожалуй, заварю нам чай.

Альфэй поспешила в ванную комнату, чтобы как следует рассмотреть своё взлохмаченное, бледное отражение с потухшим взглядом. Кое-как запахнутый халат довершал неприглядную картину. Приведя себя, насколько было возможно, в подобающий богине вид, она вернулась к хозяйничавшему в её отсутствие Ежану.

— Так, что у тебя стряслось? — спросил он, передав ей пиалу с горячим чаем.

Руки Альфэй задрожали, расплёскивая чай, и Ежан выхватил пиалу, отставив ту на низкий столик.

— Что-то случилось в твоём мире? — он подсел и обнял за плечи, укрыв её спину своим широким рукавом.

Ощущение того, что за неё переживают, что она не безразлична, окончательно сломило Альфэй. Оказывается, до этого она ещё сдерживалась, когда плакала, а вот теперь её прорвало по-настоящему.

Ежан растерянно застыл, но быстро опомнившись, перетащил Альфэй к себе на колени и заключил в полноценные объятья, позволяя укрыться от всего страшного и горького, что случилось в её третьем мире.

Альфэй потеряла счёт времени, пока Ежан убаюкивал её, как маленькую, ласково поглаживая по вновь растрёпанным волосам, и отпаивал успокаивающим чаем.

— Я ошиблась. Из-за меня началась война, и многие погибли, — на этот раз по щеке скользнула только одна слезинка.

— Ты такая осторожная и последовательная, что в твою ошибку едва верится.

— Это всё из-за сердечного демона! Я так боялась, что он снова ко мне прикоснётся. Опять выпьет все силы, что ни о чём кроме бегства думать не могла, — сжала кулаки Альфэй.

Сознание, выбрав виновного, успокоилось. А с плеч Альфэй словно исчез немилосердно давящий груз.

— Сердечный демон? Он пил твою силу? — резко втянул в себя воздух Ежан, ему не нужно было объяснять насколько это опасно для бога.

— Я… Всё из-за течки. Ещё и мир зверолюдей. Демон оказался единственным, кого я знала как человека и… прости, — несмотря на то, что они с Ежаном договаривались о том, что романы и интрижки в сотворённых мирах допустимы и не помешают их отношениям, Альфэй всё равно чувствовала себя виноватой.