МГЭИК утверждает, что чувствительность климата, вероятно, составит от 1,5 до 4,5 °C (и неопределенность здесь во многом связана с нашей недостаточной осведомленностью об облачных обратных связях)^[293]. При оценке степени воздействия потепления этот диапазон огромен, ведь верхняя его граница предполагает в три раза более сильное потепление, чем нижняя. Кроме того, истинная чувствительность вполне может оказаться и выше, поскольку МГЭИК говорит лишь, что вероятность ее попадания в обозначенный диапазон составляет 66 %^[294]. Эта неопределенность усугубляется тем, что мы точно не знаем, насколько повысится концентрация парниковых газов. Если в итоге она возрастет в 2–4 раза по сравнению с доиндустриальным уровнем, диапазон последующего потепления составит от 1,5 до 9 °C^[295].

Можно надеяться, что вскоре нам станет известно больше, но история не сулит нам многого. Принятый сегодня диапазон от 1,5 до 4,5 °C был впервые назван в 1979 году и практически не изменился за последние сорок лет^[296].

Мы часто слышим цифры, которые создают иллюзию большей точности: что сейчас мы идем к потеплению на 5 °C или что нужно принимать определенные меры, если мы хотим сдержать потепление в пределах 4 °C. Но подобные формулировки так упрощают ситуацию, что порой вводят нас в заблуждение. На самом деле они значат, что мы идем к потеплению на 2,5–7,5 °C или что нужно принимать определенные меры, чтобы у нас появился реальный шанс сдержать потепление в пределах 4 °C (иногда этот шанс оценивается в 66 %, а иногда – лишь в 50 %)^[297].

Учитывая отсутствие точных данных о наших прямых выбросах, о чувствительности климата, а также о возможности возникновения радикальной обратной связи, нам крайне сложно понять, как сдержать потепление. В идеале в такой ситуации мы можем давать надежные оценки размеров и формы распределения (как с астероидами), чтобы рассматривать вероятность исключительных последствий, например потепления более чем на 6 °C – и даже на 10 °C. Однако ввиду сложности вопроса нам не под силу даже это. Я могу лишь сказать, что с учетом всех неопределенностей к 2300 году атмосфера может потеплеть на любое количество градусов вплоть до 13 °C. И даже это не строгий предел.

Потепление такого уровня стало бы глобальным бедствием беспрецедентного масштаба. Оно стало бы колоссальной человеческой трагедией и особенно сильно затронуло бы самые уязвимые сообщества. И оно бы ввергло цивилизацию в состояние такого хаоса, что люди могли бы оказаться гораздо более уязвимыми для других экзистенциальных рисков. Однако задача этой главы состоит в том, чтобы выявить и рассмотреть угрозы, которые представляют непосредственный экзистенциальный риск для человечества. Даже при столь радикальном потеплении сложно сказать, как именно изменение климата может уничтожить человеческий род.

К основным последствиям изменения климата относятся снижение урожайности сельского хозяйства, повышение уровня моря, истощение запасов пресной воды, распространение тропических болезней, закисление океана и остановка Гольфстрима. Хотя все перечисленное представляет огромную важность при оценке общего риска, сопряженного с изменением климата, ничто из этого не грозит нам ни вымиранием, ни необратимым коллапсом.

Выращиваемые культуры очень чувствительны к снижению температуры (из-за заморозков), но менее чувствительны к ее повышению. Судя по всему, у нас будет продовольствие, чтобы питать цивилизацию^[298]. Даже если уровень моря поднимется на несколько сотен метров (за несколько веков), большая часть суши на Земле сохранится. Подобным образом, хотя некоторые регионы вполне могут стать непригодными для жизни из-за истощения запасов пресной воды, в других регионах будет выпадать больше осадков. Тропические болезни, возможно, распространятся на большей территории, но нам достаточно взглянуть на тропики, чтобы увидеть, что цивилизация там процветает, несмотря на недуги. Главным следствием уничтожения системы течений Атлантического океана, куда входит и Гольфстрим, станет снижение температуры в Европе на 2 °C, а это не представляет постоянной угрозы для мировой цивилизации.

С точки зрения экзистенциального риска более серьезные опасения связаны с тем, что высокая температура (и скорость ее изменения) может привести к значительному сокращению биоразнообразия и последующему коллапсу экосистем. Хотя этот механизм не совсем очевиден, достаточно серьезный коллапс экосистем на планете, вероятно, может грозить человечеству вымиранием. Гипотеза о том, что изменение климата может привести к повсеместным вымираниям, имеет хорошую теоретическую поддержку^[299]. И все же данные противоречивы. Изучая множество прошлых случаев установления по всему миру чрезвычайно высоких температур или чрезвычайно стремительного потепления климата, мы не наблюдаем соответствующего сокращения биоразнообразия^[300].

Таким образом, самое важное известное следствие изменение климата с точки зрения прямого экзистенциального риска, пожалуй, и самое очевидное: это тепловой стресс. Нам нужно, чтобы температура окружающей среды была ниже температуры нашего тела, поскольку только так мы можем избавляться от лишнего тепла и жить. В частности, у нас должна быть возможность отдавать тепло при помощи потоотделения, которое зависит не только от температуры, но и от влажности.

В своей знаковой статье Стивен Шервуд и Мэтью Хьюбер показали, что в случае достаточного потепления в некоторых регионах мира совокупный уровень температуры и влажности превысит отметку, на которой люди могут выживать без кондиционирования воздуха^[301]. При потеплении на 12 °C эта отметка в какой-то момент года будет превышаться на очень большой части суши, где в настоящее время живет более половины мирового населения и где выращивается значительная часть нашего продовольствия. Шервуд и Хьюбер предполагают, что такие регионы станут непригодными для жизни. Возможно, это не совсем так (особенно если в самые жаркие месяцы воздух будет кондиционироваться), но пригодность этих регионов для жизни окажется как минимум под вопросом.

Однако в значительной части регионов этот порог превышаться не будет. Даже при радикальном потеплении на 20 °C во многих прибрежных зонах (и на некоторых возвышенностях) в году не будет ни единого дня, когда температура и влажность будут подниматься выше обозначенной отметки^[302]. Следовательно, сохранятся крупные территории, где цивилизованное человечество сможет жить и дальше. Потепление на 20 °C станет беспрецедентной человеческой и природной трагедией, которая приведет к массовым миграциям и, вероятно, к голоду. Этой причины достаточно, чтобы мы сделали все, что в наших силах, чтобы не допустить ничего подобного. Но сейчас мы выявляем экзистенциальные риски, грозящие человечеству, и пока неочевидно, как реалистичный уровень теплового стресса может вызвать такой риск. Таким образом, бесконтрольный и влажный парниковые эффекты остаются единственными известными механизмами, с помощью которых изменение климата может непосредственно привести к вымиранию человечества или необратимому коллапсу цивилизации.

Нельзя, однако, забывать о неизвестных механизмах. Речь идет о значительных изменениях планеты, которые могут оказаться беспрецедентными по масштабу и скорости. Было бы неудивительно, если бы они привели прямо к нашей погибели. Лучший аргумент против существования таких неизвестных механизмов, пожалуй, сводится к тому, что ПЭТМ не вызвал массовое вымирание, хотя температура стремительно поднялась примерно на 5 °C и стала на 14 °C выше доиндустриальной отметки^[303]. Но нас ограничивают неточность палеоклиматических данных, скудость ископаемых свидетельств, меньшие размеры млекопитающих в то время (благодаря чему они лучше переносили жару) и нежелание опираться на единственный пример. Но главное, что антропогенное потепление может произойти в сотню раз быстрее, чем потепление при ПЭТМ, а стремительное потепление, как предполагается, было одним из факторов пермского вымирания, которое уничтожило 96 % видов на планете^[304]. Получается, что мы можем лишь сказать, что прямой экзистенциальный риск, связанный с изменением климата, представляется очень низким, но списывать его со счетов пока нельзя.