— Я никуда не собираюсь.

— Хорошо, тогда просто скажи мне. — Она раздражающе усмехается и просто ждет.

— Ты заноза в моей заднице, Айла Каллис.

— Но ты все равно любишь меня. Иди одевайся. У меня есть друг, который играет на вечере с открытым микрофоном у Рика. Это будет круто.

— Ночь с тобой никогда не бывает спокойной.

— И мы обычно никогда не пытаемся отвлечь тебя от разбитого сердца, так что, очевидно, настал день перемен.

— У меня нет разб—

— Солги мне еще раз, Ди, я, блядь, не шучу.

21

КАЛЛИ

Несмотря на защитные наушники, которые папа настоял, чтобы я надела, выстрелы с обеих сторон от меня все еще отдаются эхом в моем теле, когда Нико и папа делают выстрел за выстрелом по намеченным целям.

Я держу пистолет наготове, точно так, как меня учили.

Они вернулись к основам, и я позволила им. Я имею в виду, я вряд ли могла сказать им, что Деймон провел большую часть нашего времени вместе, занимаясь точно таким же делом. Он должен был защищать меня и ничего больше.

Я позволила им думать, что все, чему я научилась, было благодаря им. И я была рада, что сделал это, когда их груди раздулись от гордости, когда я попала в цель в первый раз.

Было приятно доказывать их неправоту после всех этих лет, когда они меня душили, но в основном это просто причиняло боль. Как и все, кажется, прямо сейчас.

Вчера девочки помогли. Они оставались со мной допоздна, находя любой способ рассмешить меня, несмотря на то, что не знали, что я умираю внутри.

Меня грызло чувство вины за то, что я не сказала им. Но я подумала, в чем смысл?

Деймон сделал свой выбор. Он выбрал Семью, что на самом деле не должно было меня шокировать. Семья была всей жизнью Деймона. С моей стороны было глупо думать даже на секунду, что я могла бы серьезно соперничать с этим в каком-либо роде.

Вокруг нас воцаряется тишина, и взгляды обращены в мою сторону.

— Что случилось? — Спрашивает папа, хотя я вынуждена читать по губам, поскольку его голос едва доносится сквозь наушники.

— Ничего, — говорю я, загоняя свою боль и сожаления глубоко в коробку, в которой они должны быть заперты, и сосредотачиваясь на текущей задаче.

Прицеливаясь, я наматываю палец на спусковой крючок. Все мое тело сотрясается от силы выстрела, когда я наконец стреляю.

Сила, контроль, опасность… черт возьми, это пьянящее чувство. Я уже знаю, что к нему можно было бы очень легкопривыкнуть.

В первый раз, когда Стелла тайком привела меня сюда, пока все парни были на работе, я колебалась. Во мне все еще оставалась часть хорошей, подавленной маленькой принцессы, которая хотела следовать правилам и ожиданиям, которые от меня требовали.

Но в тот момент, когда я обхватила оружие рукой и почувствовал его вес, что-то просто показалось правильным.

Точно так же, как это происходит сейчас, когда я попадаю в цель снова и снова, пока моя обойма не опустеет.

— Срань господня, малышка Си. Это было эпично, — произносит знакомый, впечатленный голос позади меня, как только я снимаю наушники.

Я точно знаю, кому принадлежит этот голос. Но я не могу избавиться от надежды, что его узнавание пробудится в моем теле.

— Черт возьми, чувак. Я пропустил ночь драк или что-то в этом роде? — Спрашивает Нико, заставляя мое сердце подпрыгнуть к горлу.

Если на Алексе боевые раны от драки, то наверняка есть только один человек, с которым он в нее втянулся.

Делая глубокий вдох и собирая с ним немного сил, я разворачиваюсь.

Мой подбородок чертовски близок к тому, чтобы упасть на пол, когда я смотрю в его лицо. Чувство вины клубится у меня внутри, мучительно осознавая, что я причина его боли.

— Алекс, — выдыхаю я, мой пистолет безвольно падает на бок, когда я делаю шаг к нему.

— Я в порядке, Кэл. Сотри это беспокойство со своего лица.

— Держу пари, другой парень выглядит хуже, верно, чувак? — Небрежно говорит Нико, перезаряжая пистолет и готовясь к следующему раунду.

— Очевидно, — усмехается Алекс, но он морщится, когда его глаза встречаются с моими, в них читается извинение.

Без всякого предупреждения выстрел пистолета Нико пронзает меня насквозь, заставляя слегка взвизгнуть от шока, и я проклинаю себя за то, что вела себя именно так, как они видели меня последние семнадцать лет.

— Тебе нужно проглотить эти звуки, если ты хочешь, чтобы мы относились к тебе серьезно, сестренка.

Я стискиваю зубы и поджимаю губы, сдерживая свой ответ, который приведет только к нашей ссоре. У меня сейчас нет на это сил.

— Думаю, я собираюсь покончить с этим на сегодня. У меня болит плечо, — лгу я, убирая наушники и пистолет в шкаф.

— Не волнуйся, малышка. У тебя было тяжелое утро. Иди отдохни перед вечером. Очевидно, в твоем гардеробе есть что надеть.

Горький смех срывается с моих губ. — О да, я нашла это.

— Это хорошо? — Спрашивает Нико, сделав паузу в своем последнем раунде, чтобы подслушать меня и папу.

Он более чем осведомлен о чудовищах, в которые наша мать одевала меня на протяжении многих лет.

Я свирепо смотрю на него в ответ, молча давая ему понять, что все настолько плохо.

— Что ж. Не могу дождаться, когда увижу это, — поддразнивает он.

Я задерживаю дыхание, готовая отпустить резкое замечание, но быстро отпускаю его снова.

— Я собираюсь пойти в душ, — говорю я, хватая толстовку, которую оставила на стуле, и перекидывая ее через руку.

Теперь, когда я остановилась, каждый дюйм меня начинает болеть.

Этим утром меня разбудили ни свет, ни заря, когда мой брат храбро сорвал с меня простыни и потребовал, чтобы я подняла свою толстую, нетренированную задницу — его слова, не мои — и приготовилась.

Когда папа сказал мне, что Нико согласился тренировать меня, я не думала, что он воспримет это так серьезно.

Но там был он, смотрящий на меня сверху вниз с решимостью, наполняющей его темные глаза.

Возможно, он никогда не признает этого, но в глубине души, я думаю, он действительно взволнован тем, чтобы превратить меня в плохую девчонку. Я уверена, что где-то здесь кроются эгоистичные причины, но прямо сейчас я просто рада, что и он, и папа согласны с этим.

Мне еще предстоит узнать, что мама думает обо всем этом. Но, честно говоря, мне действительно похуй.

— Тебе нужно быть готовой к семи, — кричит папа, когда я ухожу, быстро заполняя пространство, которое Алекс оставил между нами.

— Да, я буду готова, — говорю я, хотя в моих словах отсутствует какой-либо энтузиазм.

Мои глаза встречаются с глазами Алекса, когда я подхожу ближе. — Я в порядке, — заверяю я его. — Поиграй с мальчиками, ладно?

Я делаю шаг, готовая идти дальше, но он протягивает руку, хватая меня за руку.

— Не лги мне, Кэл. Я вижу это в твоих глазах.

— Это сделано. Закончено. Время двигаться дальше.

— Это чушь собачья, и ты это знаешь.

— Это так?

Вырывая свою руку из его хватки, я сосредотачиваюсь на доме вдалеке и убегаю.

— Братан, мне здесь нужно какое-нибудь гребаное соревнование. Старик потерял хватку.

— Следи за своим языком, малыш, и помни, кто тебя обучал в первую очередь.

— Я помню. Дядя Дэмиен.

Качая головой в ответ на их подшучивания, я заставляю себя продолжать двигаться. Темные фигуры движутся вдоль линии деревьев, их глаза прожигают меня, напоминая, что мне действительно не нужно, чтобы за мной постоянно наблюдали и защищали.

Я понимаю. Итальянцы представляют угрозу. Но действительно ли они настолько глупы, чтобы нанести удар по нам на нашей собственной территории? Вероятно, нет.

Я беру бутылку воды, поскольку это все, что у меня есть на главной кухне, а также направляюсь вниз, чтобы спрятаться в моем подвале, надеясь, что Нико будет развлекать Алекса достаточно долго, чтобы он не почувствовал необходимости спускаться сюда и тащить все, что я отчаянно пытаюсь игнорировать.