Вдруг заморгал светодиод – бензин на исходе, одновременно в кармане завибрировал смарт. Хендсфри Вася подключить забыл, и чтоб ответить на звонок, надо остановиться. Но перед этим надо выбраться с левой полосы. Как назло, автомобильный поток замедлился, а затем вообще встал. Маргелов осмотрелся и заметил впереди логотип лукойловской заправки. Ага, заправимся и на звонок ответим. Вася направил байк меж вставших машин, в надежде проехать к обочине. Он проехал между двух внедорожников, включил правый поворот и протиснулся перед «Камри» к бордюру, затем осторожно проехал вдоль автобуса и свернул к заправке. Не доезжая до колонок, он остановился, скинул шлем и выудил смарт. Кто же такой настойчивый? Звонила мама. Вася нажал ответить, с мыслями – что-то случилось. Однако ничего особого не произошло, и Васе пришлось долго убеждать маму, что у него все хорошо, что ни разу не голоден и питался вовремя, и что обязательно приедет. Вот рассосется пробка и приедет. Он нажал отбой и озадаченно почесал подбородок. Что это с мамой? В первый раз она такую настойчивую заботу оказывает. В семье потомственных военных Вася воспитывался в строгости, и мамино сюсюканье всегда пресекалось отцом. А сейчас что вдруг произошло?

Маргелов дождался своей очереди к колонке, поставил байк на подножку, открыл бензобак и вставил пистолет в горловину. Тут его взгляд зацепился за табло с ценами на бензин.

– Ешкин кот! – изумился Вася.

Завороженно глядя на баннер с ценами, он двинулся к павильону.

– Здравствуйте! – поздоровался Маргелов с улыбчивой девушкой-оператором. – Третья, двадцать литров девяносто пятого нектара для моего стального коня.

Девушка рассмеялась и тут же принялась набирать комбинацию на клавиатуре, изредка поглядывая на Маргелова. На мониторе отразилась цена, и Вася вновь удивился.

– У вас сегодня суперакция? – спросил Маргелов, не отводя взгляда от цены.

– Нет, акция начнется через неделю. Один за два. Покупаете десять – заливаете двадцать.

Хороший маркетинговый ход. Очень выгодный покупателям, не выгодный продавцу. Или он ничего в маркетинге не понимает. Не баллы на карту, не мелкая скидка, а к купленному литру бесплатно еще сверху один. Оплатив бензин банковской картой, Вася задумчиво посмотрел на девушку. Та мило улыбнулась.

– Может, встретимся, красавица?

Девушка продемонстрировала колечко на безымянном пальце.

– Тогда можно вашей улыбки про запас?

– Этого не жалко! – улыбнулась она.

Вася сделал вид, что поймал что-то невесомое, и бережно положил это за пазуху, потом попрощался и под звонкий смех оператора вышел из павильона. Он откатил заправленный байк в сторону, сел, но заводить мотор не стал. Вынул чек и еще раз посмотрел на цену.

Четыре сотни за двадцать литров! И еще невероятная акция! Тут меж нефтяными компаниями жесткая конкуренция? Или еще что? Маргелов недоумевающе смотрел на чек. И вдруг до него дошло.

– Ешкин кот! Так у нас получилось!

Спеша проверить догадку, Вася достал смарт, который тут же завибрировал. Звонил Паша.

– Вася, – быстро заговорил Свешников, – ты не представляешь, у нас получилось! Теперь точно получилось! Есть доказательства.

– Да я уже понял, – ответил Маргелов.

– Что, тоже в Вики заглянул?

– Нет, по ценам понял. А что там в Вики?

– Хм, ценам… – Паша помолчал. – Мне тоже цены странными показались. А в Вики и вообще везде… Победа седьмого мая! Понимаешь? Седьмого!

Приборная панель засветилась мягким светом, стрелки сделали оборот до ограничителя и вернулись к нулю. Сергей вздрогнул, затем невольно покосился на пассажирское сиденье – никого. Мимо проехал Маргелов на своем байке. Сергей вновь вздохнул и стронул машину следом. На выезде из парковки они разъехались в разные стороны.

Когда-то друзья не только учились в одном классе, но и жили в одном доме. Потом, когда Маргелов и Жуков служили в армии, их семьи поменяли место жительства. Отец Маргелова получил квартиру по сертификату в новостройке. Жуков-средний, то есть отец Сергея, переехал в построенный за городом коттедж. Только Свешниковы никуда не переехали.

Поток машин замедлился. Образовалась внушительная автомобильная пробка. Теперь вряд ли Сергей успеет домой к ужину. Он включил магнитолу на волну Авторадио, где часто предупреждали о пробках, но пока транслировалось что-то попсовое, и Сергей сделал звук тише. В принципе, можно проехать к дому, минуя все пробки, но для этого нужно добраться до перекрестка. Жуков предпочитал широкие проспекты, видимо, как и все, что стояли теперь в пробках. Но Сергей больше потому, что можно ехать быстро, а на параллельных тихих и узких улочках не больно-то и разгонишься – много «лежачих полицейских». На широких проспектах же простор… и чертовы пробки. Поток машин двигался медленно, больше стоял. Водители злились. Именно сейчас всем надо вон в ту сторону, а встречка почти пустая.

По радио начали говорить о пробках, и Сергей чуть прибавил громкости. Ничего нового не сказали, и так все ясно. И плевать – сколько баллов им присвоили, легче от того, что эта пробка десятибалльная, не стало. Вновь звучит мелодия. Неожиданно Жуков вспомнил наваждение, случившееся на стоянке. Вселение в комиссара не прошло даром. Остался след в душе. Глубокий след. А «приборка» напомнила о том, как он смог внушить Иванцову поездку по Москве. Почему именно Москву? А что показать в тот момент Сергей даже не задумывался, получилось как-то само собой. И правильно, ведь комиссар был коренным москвичом. Пусть современная Москва кардинально отличается от той, что была в сорок первом, но Иванцов почувствовал – это столица.

От прозвучавшего сигнала сзади Сергей вздрогнул. Поток немного сдвинулся вперед, и позади раздраженно просигналили, будто вся катавасия вокруг только из-за него. Жуков стронул машину, проехал еще несколько метров. Поток вновь встал. Внезапно джип, стоящий в левом ряду чуть впереди, выскочил на встречку и рванул вперед. Сергей, довернув, тут же занял его место, пока стоящий в левом ряду старый «жигуль» раздумывал. Как раз уже необходимо было перестраиваться. Нарушивший правило джип как раз поворачивал на нужном Сергею перекрестке. Сверкнули красно-синие отсверки, взвыла сирена – навстречу нарушителю выкатил экипаж ДПС, перекрыв тому проезд.

– Допрыгался, – хмыкнул Сергей, следя за понурым водилой джипа, бредущим к «форду» с красно-синей «люстрой».

Жуков включил левый поворот и, пропустив встречную машину, повернул. Стоящий к перекрестку спиной лейтенант обернулся, посмотрел на Сергея и взмахнул жезлом, указывая на обочину, а Сергей вдруг узнал в постовом своего сослуживца.

– Генка! – выдохнул он, радостно выпрыгнув из машины. – Самарин!

Лейтенант повернулся, недоуменно посмотрев на Жукова.

– Мы знакомы?

– Да брось прикидываться, Генка! – радостно продолжил Сергей. – Я ж вижу – это ты!

– Меня действительно зовут Геннадий Самарин, – сказал лейтенант, – но я вас не знаю.

– Блин, – сбился Сергей, – Чечня, разведрота, вместе служили…

– Извини, – перебил его лейтенант, – я под Калининградом служил. Кенигсбергский пограничный отряд. Вы обознались.

И полицейский понимающе улыбнулся.

– Права и документы на машину предъявите, пожалуйста.

– Да-да… конечно… – растерянно пробормотал Сергей и протянул документы.

Лейтенант сел на пассажирское сиденье «форда», перебросился парой фраз с напарником, который оформлял протокол нарушения водителем джипа, и начал проверять документы по базе.

Жуков стоял и тупо смотрел на лейтенанта. «Как же так, – думал он, – не может быть. Я не ошибся – это Гена Самарин, позывной – Кадет. Год вместе служили, бок о бок. Не раз друг друга прикрывали… Что могло произойти, чтобы…» И тут до Жукова дошло. Это случилось! Вот он, эффект бабочки, Бредбери его разбери![19]

– Вошки и блошки! – выругался Сергей, вспомнив одну сказку из детства.