–Ну, так сразу и не скажешь, – ответил Глеб, хороший друг и музыкант, – у меня очень много воспоминаний из детства, которые вызывают теплоту в душе. Наверное, когда родители мне подарили первую гитару, которая, как знаешь, и сейчас всегда со мной, и другой не нужно. Прям как твоя девушка .
–Все мои воспоминания из детства связаны только со старшей сестрой и бабушкой. – Говорила София, девушка Глеба. – Родителей я в них вообще не помню. Зато помню хорошо, как сестра меня все время брала гулять. И там, где сейчас на моей улице площадка, раньше ничего не было. А у сестры был друг, который ездил на красном мопеде. И вот он как-то не вошел в поворот и упал, разодрав себе руку. Потом он подходит, а я говорю ему (хотя все хорошо слышали): «Надо же аккуратнее». В этот момент все засмеялись, а я не понимала, что такого смешного сказала. Сейчас бы и я засмеялась, если бы какая-то четырехлетняя малявка так сказала. Я была вообще мелочь пузатая, у нас на улице еще фонари были, представляешь? Оранжевые такие. А друг моей сестры тот самый, он был такой высокий, темноволосый, и я была просто в восторге от того, как он провожал ее, а я сидела у него на плечах… Я обожаю свое детство, даже если оно не самое крутое, оно мое. Еще я помню старые фотографии. Раньше же фотоаппарат был редкостью. И когда я родилась, он уже был у нас, и мне обидно, что в альбомах везде я, а сестры почти нигде нет в маленьком возрасте. Я как-то пересматривала видео старые, знаешь такие? Записи с нового года, кассеты, обычная съемка. И я так плакала оттого, что этого всего больше не будет… Помню, часы пробили 12, отец нас снимал, сестра меня одевала, ругалась, потому что я не хотела, а мне все смешно, я такая веселюсь…вот так вот .
–Знаешь, – продолжал парень разговор с Софией, – я недавно видел в магазине бабушку с внуком. Ребенок этот был лет семи, но он был не такой, как все, у него были слишком добрые и умные глаза. И как ему говорила его бабушка! Как она его любит! «Аркаш, может, тебе еще что-то взять? Только не уходи далеко, чтобы я тебя видела. Ты хочешь эту шоколадку? Ну, там же куклы нарисованы, они для девочек, давай вот эту тебе возьму, хочешь с машиной?». А он даже не капризничал, с пониманием ее слушал, и видно было, что ее жизнь без него уже ей не нужна как будто.
–Кого-то мне напоминает он… Ах да, тебя! Ты такой же был.
–Да ну тебя… Я просто задумался об увиденном. Я понимаю, что мне уже никогда так с бабушкой не сходить в магазин… Я уже взрослый практически, даже интонация, с которой та бабуля говорила с внуком, в моем возрасте ко мне просто неприменима.
–Вопрос в том, хочешь ли этого ты?
–Вот именно, что нет. Это же странно! Я же не младенец.
–Рамки дозволенного и приемлемого мы устанавливаем себе сами.
Да… Детство – это замечательное и неповторимое время. Как же заблуждаются дети, думая, что взрослая жизнь такая крутая и сказочная. Хотя, все зависит от человека. У меня она такая и есть, несмотря на все трудности. Собственный взгляд определяет все. Подростковая и юношеская пора так же прекрасна! Она осознанна, она волшебна! А не меньшую ошибку делают и родители, когда запрещают детям что-то уже слишком детское в их уже немного другом возрасте. Для взрослой жизни отведено как минимум в пять раз больше времени, чем на детство, и пока дети могут остаться детьми, пусть же остаются! Но взрослые подталкивают их, всячески напоминая запретами, что они уже не маленькие, но, кстати, еще и не выросли для определенных вещей. Взрослые толкают детей к чему-то далекому и незнакомому, не дают право выбора, определяя для них такую же грустную судьбу, как у них самих, замкнутых в системе.
Что касается друзей, так это сотни историй и событий, целая жизнь, заключенная в отдельное пространство. Со своим лучшим другом Витей парень познакомился в соседнем селе. Там у Веры Ивановны был родительский дом, который она так любила. Туда она периодически брала с собой мальчишку, ведь ему все было интересно, а деревни и села – настоящая площадка для приключений. На протяжении многих лет ребята дружили и все сильнее сплачивались. Позже Витя с родителями переехал в город. И вот, они уже не дети, а дружба свое показала – это неотложная помощь, деление всем, что есть, доверие и бескорыстность. Ведь в дружбе нет требований, есть только отдача и радость. Мама все время говорила Парню, что Витя – плохой друг. У него хромала успеваемость в школе, ушел после девятого класса в допотопный техникум, еще и старше на полтора года, пробовал курить даже! Ну, если для человека сие является показателем, – мне очень жаль. Что с того, если пацан не знает этих интегралов, реакции этерификации, законы Ньютона и всех стихов Пушкина наизусть? Зато он человек, а не просто название. Он настоящий друг, который горой встанет за своих, если будут проблемы, который и без всяких ЕГЭ умеет думать головой, который искренне любит дорогих ему людей и делает все для того, чтобы им было лучше. Вот показатель! Когда за тебя без страха готовы жизнь отдать, – а не какие-то экзамены. Это и ценно в дружбе и жизни. Это видел и ценил Парень. Он знал, что значит их дружба, проверенная и крепкая, без наигранности, без глупостей. Знал то, чего не знали другие. Так если люди не обладают всей полнотой знаний в определенном случае, зачем они делают выводы из поверхностных сведений? Глупости какие-то… Зато Витя машину себе сам купил! Стал первым автолюбителем в своей компании (хотя он всегда тащился от авто).
Еще один друг Глеб. Про него можно написать отдельную книгу. Даже не знаю, как лаконично уместить в нескольких абзацах всю жизнь этого музыканта. Яркий и талантливый человек, он всегда выделялся среди других. Хотя бы своим неиссякаемым позитивом, который так и выливается на каждого. Солнышко и душа компании, все ему рады, а кто не рад, тот его просто не понимает. Я очень люблю таких людей: наверное, поэтому буду писать много. С Парнем Глеб знаком класса с девятого, они ровесники, учатся в параллельных классах. Тогда начинающий музыкант собирал команду для создания рок-группы. Так сложились обстоятельства, – появилась новая дружба. Глеб учил петь тех, в ком видел потенциал: наличие слуха и его координация со связками. Учил он и Парня, но что-то пошло не так. Зато последний стал его огромной поддержкой на пути к своей мечте, разделяя и печаль, и радость, стал преданным фанатом . Хотя до личного знакомства парень думал, что музыкант – обычный выпендрежник, высокомерный и злой. Вот что значит – не знать человека! Парень потом уже понял, что его выводы были как минимум не объективны, ведь он не общался никогда с этим школьником; последний же был открыт для общения, ни про кого плохо не думал, радостно принимая в свою жизнь каждого. Хотя раньше Глеба сильно задевали такие суждения. Это больная тема всего детства. Он искренне хотел делать мир лучше, светил всем на своем пути, не ставил себя выше кого-то: для него все были равны. И как больно было слышать порой от тех, кому парень так доверял, гадкие слова за спиной, которые совершенно не соответствовали правде! Только с годами пришло легкое равнодушие к осуждениям завистников.
Для Глеба музыка – это целая жизнь. Это то искусство, которое он не без оснований считал выше всего остального. Пишет песни, мелодии, желая сделать мир еще светлее. Но не от каждого видна взаимность. Всегда были и будут те, которым просто не понравится твое творчество, завистники, которые на самом деле просто слабее. Но музыкант знал, что пока есть люди, которые любят его творчество, – он не остановится. Пока есть те, кому его песни важнее, чем ему самому, – он будет писать дальше, невзирая на осуждения и критику. Пока есть люди, в сердцах которых горит тот же огонек, что и у тебя, – твоя жизнь как минимум не напрасна. Видеть отклик – очень важно… Глеб поначалу не выпускал свои песни, объясняя это тем, что его песни – отражение души, в них много сокровенного и личного. Как мы не открываем все свои тайны первому встречному, так и он не хотел, чтобы самое важное в его жизни, – песни, слушали даже без его ведома, даже при том условии, что у людей могут быть такие же проблемы. Потом уже он открывался все больше и больше, однажды поняв, что может кому-то своими песнями помочь. Но подобные чувства Глеб испытывал даже в отношении людей. Ему жутко не нравилось много вопросов в свой адрес, особенно если они касались кого-то другого. Только некоторым он мог ответить на сотни вопросов о том, что он делает, как дела и т.д., но и то – не всегда, потому что чаще всего его просто не понимали даже самые близкие. Глеб никогда не рассказывал ничего про других людей тому, кому он не доверяет. Это означало бы делиться своим другом с кем-то еще. Тем более это недопустимо, если не хочешь, чтобы открылись твои чувства. А даже если к вопрошающему есть безграничное доверие, – это твоя личная история, неповторимые чувства, ваша совместная книга. Правильно ли публиковать ее без согласия другого автора? Глеб не собственник, он просто трепетно ко всему относится. Нет, не близко к сердцу (иначе бы парень давно бы с ума сошел), а правильно и уважительно. Да и кому вообще понравится, когда в его сундук с сокровенным вдруг начинают лезть те, кто даже не пытался подобрать замок сначала ко входной двери? Возможно, это странно, но даже самым родным людям парень не рассказывал, как он проводил вечера с друзьями, что его связывает с каким-то определенным человеком: это его личная история, которая уже запечатана в сердце. Одно дело – рассказать, чтобы разделить радость, но ведь не всегда она может быть разделена: Глеба часто не понимали. Да и зачем делить радость, часть которой уже была подарена одному человеку? Свою личную – да без проблем: обрадовался успеху или какой-то красоте, и сказал. А вот общую с кем-то радость Глеб никому не доверял и с теплотой хранил в себе. Как я его понимаю…
