Она на мгновение замолкает и смягчает голос, когда говорит дальше. — Или ты можешь просто сказать ему. Быть честным и признаться в том, что происходило, а затем попытаться иметь что-то настоящее с Лейкин.

Я сухо смеюсь, делая глоток своего свежего пива, чтобы унять жжение в горле.

— Что? — возражает Девин. — Она явно нравится тебе настолько, что ты рискуешь тайком встречаться с ней.

Качая головой, я смотрю куда угодно, только не на нее. — Все не так.

Она насмехается. — Ладно, Мистер Отрицание. Продолжай держать голову в заднице.

Я даже не знаю, почему я пытаюсь. Она уже много лет знает, когда я лгу, и я привел Лейкин сюда в тот вечер, когда она была дома. Я уверен, что она слышала, как мы смеялись и шутили.

Я сглатываю комок в горле, глядя на сестру. — Я собираюсь все испортить.

— Ты этого не знаешь.

Закатив глаза, я вскидываю руки вверх. — Посмотри на наших родителей, Дев. Должен ли я уничтожить ее сейчас, уехав, или подождать, пока у нас не появится пара детей, как это сделал отец?

Дело в том, что мы с Дев уже много лет не говорили о нашем отце. Думаю, она предпочитает убеждать себя, что нас всегда было только трое. Мы всегда были близки, крепко держались за оставшуюся семью. Но то, как она смотрит на меня сейчас, наверное, самая сердитая реакция, которую я когда-либо видел.

— Ты совсем не такой, как он, — рычит она. — Ты слышишь меня? Единственное, черт возьми, что этот человек дал тебе от себя, это немного ДНК".

— Девин… — начинаю я, но она не дает мне вставить ни слова.

— Нет, к черту! Ты не должен из-за него выбрасывать то, что, скорее всего, было лучшим, что с тобой случилось! Если ты не хочешь быть с ней, потому что она не в твоем вкусе, или потому что ты просто не чувствуешь связи, это одно. Но он не имеет права отнимать это у тебя. Я этого не позволю.

— Тебе было двенадцать. Ты не помнишь.

Она сузила глаза. — Да, мне было двенадцать. И я, может быть, не все помню, но знаешь, что я помню?

— Я уверен, ты собираешься мне рассказать, — ворчу я.

— Я помню, как мой пятнадцатилетний брат пришел в мою комнату и дал мне свои наушники, чтобы я не слышала, как мама плачет по ночам. Я помню, как ты провожал меня в школу, даже если опаздывал, чтобы я не шла одна. Я помню, как однажды после школы я расстроилась, потому что не знала, кто поведет меня к алтарю на моей свадьбе, и эта проблема была такой незначительной для всех остальных, но тебе не было все равно. Ты вытирал мои слезы и обещал, что именно ты будешь выдавать меня замуж. Так что не смей вести себя так, будто с того дня, как папа ушел, ты не стал в десять раз лучше. Ты говоришь о самом лучшем мужчине в моей жизни.

Встав, я подошел и обнял ее, как когда-то в детстве. — Я понимаю, что ты хочешь сказать, но мы с тобой оба знаем, что она заслуживает лучшего, независимо от того, похож я на отца или нет.

— Без обид, брат, но я не думаю, что это твое решение. — Она отпускает руку и начинает выходить из комнаты, останавливаясь в дверях. — Я видела вас вместе, и, возможно, сначала подумала, что ты сошел с ума, но я не думаю, что для нее есть кто-то лучше тебя.

— А что, если есть? — возразил я. — Что если, будучи с ней, я удерживаю ее от жизни, о которой она всегда мечтала?

— Тогда однажды она уйдет и найдет себе другого. Но, по крайней мере, ты будешь знать об этом, а не постоянно задаваться вопросом «а что, если?».

Звук ее шагов затихает, когда она удаляется в свою спальню. Я знаю, что она в чем-то права. Она всегда права, как бы это ни раздражало. Но это риск, на который я никогда не был готов — не только в отношении Кэма, но и в отношении сердца Лейкин.

Я сижу в тишине, прокручивая в голове все мысли. Я думаю обо всем, что сказал Монти, озвучивая все мои неуверенности, а затем думаю о том, как Девин опровергла все это, чуть не оторвав мне голову за то, что я хотя бы предположил, что я похож на нашего отца. Я представляю себе Лейкин и то, как она улыбается мне, словно я повесил луну и звезды специально для нее. Возможно, я не понимал этого до сих пор, но она всегда выглядит самой счастливой, когда мы вместе.

И наконец, я вспомнил слова Кэма, сказанные вчера вечером, — что он рад за меня и что для каждого найдется свой человек. Нет ни малейшего шанса, что он имел в виду свою сестру, когда говорил это, но, может быть, после того, как он увидел, как я был счастлив последние несколько недель, этого будет достаточно, чтобы удержать его от хладнокровного убийства.

Прежде чем я успеваю отговорить себя от этого, я хватаю ключи и выхожу за дверь.

Я въезжаю на хорошо знакомую мне подъездную дорожку и паркуюсь на своем обычном месте, после чего направляюсь внутрь. Родители Кэма находятся в гостиной, и они тепло улыбаются, когда видят меня. Интересно, будут ли они делать то же самое после того, как узнают, что я тайком встречался с их дочерью?

— Привет, Хейс, — приветствует меня отец Кэма. — Как у тебя дела?

— Очень хорошо, — говорю я ему, опуская ту часть, где Лейкин имеет отношение ко всему хорошему в моей жизни. — Кэм дома, верно?

Кто-то из противоположной команды бьет хоум-ран, отвлекая его внимание от меня и переключаясь на игру, когда он кричит в телевизор. Мама Кэма с нежностью закатывает глаза, а затем кивает в сторону лестницы.

— Он в своей комнате, милый, — говорит она мне.

— Спасибо, миссис Би.

Мое сердце колотится с каждым шагом, и я не могу поверить, что собираюсь сделать это. Надеюсь, когда его родители будут дома, у него будет меньше шансов надрать мне задницу. Но если он расскажет им о том, что происходит, они могут удерживать меня, пока он это делает.

Я стою в коридоре и делаю глубокий вдох, прежде чем открыть дверь. Кэм сидит на своей кровати и играет в Call of Duty.

— О, привет, — говорит он. — Не знал, что ты придешь.

Пожав плечами, я обхожу его и сажусь на кровать. — Мои планы отменились.

Он встает и переключает игру на NHL Center Ice, передавая мне другой контроллер. Это то, что мы делаем уже много лет, играем в видеоигры вместе. Конечно, с возрастом это должно немного угаснуть, но мы по-прежнему выполняем все свои обязанности, так что я не вижу в этом ничего плохого.

Слова вертятся у меня на языке, пока мы оба выбираем себе команды, а когда игра начинается, я выдавливаю их из себя.

— Я вообще-то хотел поговорить с тобой кое, о чем, — говорю я ему. — Это касается Лейкин.

Он вздыхает. — Я чувствовал, что это произойдет.

Мои брови нахмурились, когда я взглянула на него. — Правда?

Он усмехается, умудряясь украсть у меня шайбу, пока мы разговариваем. — Да. Это чертовски очевидно.

Невозможно объяснить, насколько я сбит с толку. Я думал, что мы хорошо скрываем это, но, похоже, он смог увидеть все насквозь. Но больше всего меня поражает то, что он, кажется, ни капельки не злится по этому поводу. Но когда он продолжает, все становится ясно.

— Я уверен, что она скоро это переживет, но я понимаю, что это неловко. Она влюблена в тебя и все такое.

Ох. Он думает, что все это односторонне.

— Это то, о чем ты хотел поговорить, верно? — спрашивает он. — Вновь обретенная тенденция Лейкин хотеть быть рядом с тобой все время?

— Д-да, — отвечаю я, не то чтобы соврав, но подавив в себе всю правду.

Он нажимает несколько кнопок, и я так отвлекаюсь, что шайба влетает в сетку, делая счет 1:0.

— Честно говоря, я рад, что это ты, а не кто-то другой.

Я поднимаю брови. — Правда?

— Да, черт возьми, — отвечает он. — По крайней мере, с тобой я знаю, что мне не о чем беспокоиться. Эти придурки пытались бы переспать с ней только ради права похвастаться. А ты даже не подумаешь к ней прикоснуться.

Ну, блин. Все шансы на то, что я расскажу ему, улетучиваются. Если я это сделаю, то рискую потерять самую близкую дружбу, которая у меня когда-либо была. Он ни за что не простит меня за то, что я его предал.