«Шрам, — подумал Габриэль. — Их вожак».

Что-то в этих псах было не так. Они обезумели от голода или болезни; Габриэль не знал, от чего больше. Но сейчас они превратились в падальщиков, привыкших питаться уже больной или мертвой добычей. Они не решались нападать на людей в полную силу. Они преследовали, кружили и рычали, бросаясь на человека, чтобы вцепиться в него или оскалить клыки, а затем отпрыгнуть назад.

Может быть, они не хотели нападать. Может быть, они просто хотели, чтобы люди оставили их логово в покое.

— Думаешь, они убегут, если мы будем вести себя как хищники? — спросил Мика, вторя мыслям Габриэля.

Словно услышав их слова, Большой Шрам зарычал и, щелкнув клыками, бросился на Надиру.

Надира вскрикнула и упала назад, разрушив круг.

Габриэль с ревом бросился на Шрама, впечатавшись в зверя опущенным плечом. Застигнутый врасплох, Шрам перекатился и вскочил на лапы, поднял голову и зарычал. Из его пасти стекала непонятная гадость.

Джерико что-то крикнул, но его слова заглушил взрыв грома над головой. Дождь хлестал по металлической крыше, застилая дверные проемы серым занавесом.

Финн наклонился, чтобы помочь Надире. Мика повернулся и выстрелил в немецкую овчарку, подбежавшую к Финну, когда тот поднимал Надиру на ноги. Пуля срикошетила, пробив стену в футе от бедра Габриэля.

Мика выстрелил еще раз. Собака взвыла и упала, затем рывком поднялась на лапы, прихрамывая на заднюю окровавленную конечность.

— Прекратите стрелять! — закричал Габриэль. — Прекратите стрелять! Здесь рикошет!

Сайлас перевернул винтовку и использовал ложе как дубинку. Мика вытащил из-за пояса молоток. Элиза и Надира схватились за ножи, но их лезвия были слишком коротки. Собаки разорвут им глотки, прежде чем они сумеют ими воспользоваться.

Ретривер бросился на Джерико. Он ударил животное прикладом винтовки по морде. Ретривер зарычал и попятился назад, тряся головой, из его пасти пошла пена.

Остальные собаки выглядели так же. У одних в слюне виднелся лишь оттенок белого, у других с морды стекала рыжая пена, шерсть на груди и передних лапах слиплась.

Осознание поразило его до глубины души. Собаки заражены. Если они кого-нибудь укусят, это будет, скорее всего, смертный приговор.

Габриэль поискал глазами Амелию. Она стояла, прижавшись к стене, как статуя, а две собаки злобно лаяли на нее, но пока не нападали. Бенджи рядом с ней уже не было.

Он внимательно осмотрел темный склад. Полоса молнии высветила движение у дальней стены. Бенджи забрался на погрузчик. Он кричал и отмахивался руками от двух немецких овчарок, пытавшихся запрыгнуть на машину.

Его охватил праведный гнев. Его ждала смерть, и Габриэль жаждал ее. Но он не собирался умирать вот так, скованный наручниками, как бессловесное животное, совершенно беспомощным. Он не собирался оставаться в стороне и позволить убить еще одного маленького ребенка. Он не собирался бросать Амелию. Больше нет.

Он обвел взглядом склад и заметил несколько отрезков бруса размером два на четыре, прислоненных к погрузчику. Повернувшись к Джерико, он протянул ему закованные в наручники запястья.

— Освободи меня! Позволь помочь!

Джерико колебался долю секунды. Затем он вытащил ключ из шнурка на шее и расстегнул наручники.

— Если попытаешься сбежать, я тебя прикончу.

Раздался гром. В следующий миг в свете молнии на Бенджи бросились три пса, хватая его за ноги. Они становились все смелее. Питбуль с рычанием метнулся к ногам Габриэля. Он со всей силы ударил собаку ногой. Питбуль завыл и упал, ошеломленный.

— Я с тобой! — воскликнул Мика, перекрикивая стук дождя по крыше.

— Ты иди за Амелией, а я за Бенджи. — Габриэль направился к куче брусьев. Краем глаза он заметил, как Мика мчится к собакам, кружащим вокруг Амелии, и крепко сжимает винтовку.

Мика держался уверенно. Его брат был сильнее, чем Габриэль мог себе представить. Он сможет защитить Амелию.

Габриэль добежал до кучи древесины, схватил в каждую руку по брусу и помчался к погрузчику. Лишь на мгновение в его голове мелькнула мысль — «ты можешь сбежать».

В этом хаосе он мог легко скрыться, убежать в лес, где Джерико не смог бы его найти. Он мог бы покончить со всем этим на своих условиях, прекратив наконец бурю стыда, ненависти и отвращения, которую испытывал каждое мгновение каждого дня. А можно и жить, освободившись от этих людей, от правосудия и осуждения…

Искушение вспыхнуло — яркий маяк, на мгновение мелькнувший во тьме, — а затем раздался крик, и все пропало. Он подумает, что делать, когда все будут в безопасности. Пока же он мог заняться делом. У его раскаленной ярости появился выход — эти проклятые собаки. Дай Бог, он уничтожит всех до единой, прежде чем сбежит в лес как трус. Габриэль много кем был, но только не трусом.

Слева от него закричала Надира. Она отступала от злобно лающего ретривера. Ретривер присел, уши прижались к черепу, с оскаленных клыков капала пена.

Он бросился на Надиру. Она споткнулась и упала, подняв руки, чтобы защитить лицо. Пес прыгнул ей на грудь, собираясь вцепиться в горло, но не успел.

Габриэль бросился к Надире и сделав выпад, сильно размахнулся и с громким треском ударил зверя в голову. Ретривер упал на Надиру и замер. Габриэль пинком отправил в полет крадущегося терьера, который вскрикнул и шарахнулся в сторону. Он бросил деревяшку, наклонился и рывком поставил Надиру на ноги.

— Ты ранена?

Она покачала головой, ее глаза смотрели безумно. Платок на голове сбился. Ладони и локти были в царапинах. Брюки порвались на левом бедре.

— Он прокусил кожу?

Она поспешно поправила платок на голове.

— Думаю, нет.

— Тогда, за мной. — Габриэль сунул ей в руки одну из досок. — По моему счету, хватай Бенджи, залезай внутрь и закрывай двери.

— Но он…

Не было времени беспокоиться о возможном заражении. Не в случае реальной угрозы нападения собаки или смерти от нее.

— Не трогай его и не снимай маску! А теперь иди! Я позабочусь о собаках.

Его гнев разгорелся белой вспышкой ярости, которая выжгла тьму из сознания. Он помчался к погрузчику, крича на бегу как сумасшедший.

Немецкая овчарка и ротвейлер пригнулись и повернулись к нему, рыча, с их морд капала рыжая пена. Еще две шавки атаковали его слева.

Он бросился в середину стаи и, используя доску как дубинку, ударил одну собаку в ребра, другую — в подреберье, а последнюю — в голову. Собака обмякла и упала, потеряв сознание.

Остальные животные почувствовали запах крови. Габриэль отшатнулся назад: собаки с диким лаем набросились на павшую псину. В животе у него заурчало, но это дало необходимое время.

— Вперед!

Надира промчалась мимо собак и забралась на погрузчик. Она схватила Бенджи за руку и втащила его внутрь. Для Габриэля места не осталось. Он и не ожидал, что оно будет.

Он захлопнул дверь и повернулся лицом к собакам.

Ротвейлер двинулся вперед, опустив голову и зарычав, рыча, на его клыках и пасти блестела кровь.

— Давай, мерзкая, уродливая тварь! — Габриэль поднял дубинку. — Подойди и схвати меня!

Глава 20

Уиллоу

Уиллоу не могла отыскать Бенджи. В хаосе нападения все вокруг превратилось в скользящие тени и вспышки молний. Гремел гром, завывал ветер, дождь барабанил по крыше. Гроза бушевала так сильно, что Уиллоу с трудом могла что-то расслышать.

И над всем — крики и вопли ужаса, и собаки, подбегающие ближе, как безмолвные демоны из ада. Это походило на какой-то отвратительный, искаженный кошмар.

Круг распался. Теперь каждый защищался сам. Только Бенджи не мог за себя постоять. «Они — твоя ответственность. Позаботься о них». Уиллоу должна его защитить.

Она кружилась в поисках брата, выкрикивая его имя, вглядываясь в тени. Ей пришлось отскочить в сторону, когда огромная темная фигура пронеслась мимо, рыча и щелкая челюстями в нескольких сантиметрах от левой ноги Уиллоу.

Молния создавала эффект стробоскопа. С каждой вспышкой хаос на складе замирал, как в ярком свете лампы — собаки убегали, приседали, рычали. В следующей вспышке — люди становились спиной друг к другу, нанося удары прикладами винтовок, ножами.