— Для защиты, — пояснила Уиллоу. — Не у всех есть оружие.

— Молотки не защитили бы нас от Охотников за головами, — тихо сказал Финн.

— Верно, но мы не знаем, кого встретим и чего они захотят. — Мика ненавидел произносить эти слова, ненавидел мысль об использовании оружия против другого человека, будь то пистолет или что-то еще. Но им необходимо защитить себя. Он ненавидел, что его заставляют стать тем, кем он не хочет быть. — Надеюсь, демонстрация силы отпугнет большинство людей.

Он передал молоток Уиллоу, которая закрепила рукоятку на поясе. Когда он протянул один Финну, тот покачал головой.

— Нет, спасибо, парень.

Уиллоу нахмурилась.

— Ты уверен?

— Мне это правда не нужно.

Мика пожал плечами и засунул его себе за пояс. Он поправил винтовку, перекинутую через плечо. Уже собираясь закрыть стеллаж, заметил старую, заросшую паутиной картонную коробку, притулившуюся в темном углу рядом с парой ржавых лопат.

— Финн, ты не поможешь мне? — Вместе они отодвинули стеллаж в сторону. Мика осторожно открыл коробку. По крышке прополз толстый паук с коричневой шерстью. Он сдержал визг и смахнул его. Мика презирал пауков. Ненавидел их.

В коробке хранились малярные принадлежности — кисти, холщовый брезент, синяя изолента, а на самом дне лежало несколько упаковок масок. Пауки засуетились, переползая с одного места на другое.

— Фу! — Мика отступил назад, борясь с отвращением.

Финн добродушно рассмеялся.

— Ничего страшного. Мы все чего-то боимся. — Он наклонился и смахнул пауков. — Однако я запомню этот маленький кусок информации на будущее.

В коробке оказалось шесть масок. Они надели по одной, спрятали остальные три в мусорный пакет Уиллоу и пошли дальше.

Когда они нашли первый дом с солнечными батареями, поздний вечерний свет уже начал удлинять тени. В некоторых городах от тридцати до сорока процентов зданий работали на солнечных батареях. В пустынных штатах, таких как Аризона, Мика слышал, что этот показатель составляет около восьмидесяти процентов.

Здесь, в глуши, все обстояло иначе. Люди были слишком бедны, поэтому могли только выживать.

Дом стоял среди сосен в конце длинной подъездной дороги. Это был двухэтажный колониальный особняк с белым сайдингом и красными ставнями. Двор зарос травой, но ее не так давно косили. Дом был покрашен. Ни одно из окон не пострадало. Входная дверь висела полуоткрытой, поскрипывая на легком ветерке.

Мика отбросил страх и поднялся по ступенькам. Они пока старались не заходить в жилые дома. Но Амелии нужно срочно смыть с себя кровь и инфекционные жидкости. Если водопровод работает, то им всем нужно попить и помыться.

— Заходи тихо, — прошептала Уиллоу, прячась за маской.

Мика кивнул. Дулом винтовки он толкнул скрипучую дверь, открыв ее до конца. Они на несколько мгновений замерли в дверном проеме, моргая и ожидая, пока глаза привыкнут к тусклому свету.

На первый взгляд, гостиная выглядела обычно — диваны, журнальный столик, огромный голоэкран на дальней стене. Другие стены пестрели цифровыми фотографиями китайской семьи с сияющими белоснежными улыбками, на каждом снимке улыбались две маленькие девочки с косичками.

Уиллоу тронула его за плечо и указала на журнальный столик. Старомодная фоторамка лежала опрокинутой, и треснувшее стекло рассыпалось по фотографии девочки на качелях. Уиллоу кивнула, и он осторожно двинулся в дом.

В кухне на столе все еще стояли миски с овсянкой, еда засохла, покрылась корочкой и кишела муравьями. В центре стола горела электрическая свеча. Значит, по крайней мере, электричество работало.

Уиллоу взяла в руки одну из свечей.

— Кто бы здесь ни жил, он в спешке покинул это место.

Мика осторожно двинулся по коридору. Тесная ванная, туалетной бумаги нет. Первая спальня, пестрая и розовая, ящики открыты, повсюду разбросана одежда и выцветшие чучела животных, на стенах намалеваны граффити. Вторая спальня, главная, достаточно просторная для кровати, с наполовину стянутым матрасом, обшарпанным комодом со сломанными ящиками и книжным шкафом.

Мика перевел дыхание, и сердце заколотилось в груди. Книжный шкаф заполняли настоящие, реальные книги. Половина из них лежала на полу, страницы были вырваны из переплетов, но нижние полки остались нетронутыми, как будто воры и не пытались нагнуться. Его затопил гнев, вызванный этим разгромом.

Он присел на корточки, провел пальцем по старым корешкам и выбрал изрядно потрепанный экземпляр «Старика и моря». Эту книгу читала ему перед смертью мама. Это была одна из ее любимых книг. Горло сжалось от горько-сладких воспоминаний. «Будь хорошим, — всегда говорила она ему. — Будь храбрым».

— Что там у тебя? — Финн просунул голову в дверной проем. Он держал под мышкой прямоугольную коробку.

Мика поднял книгу.

— Человек не создан для поражений, — процитировал он свою любимую фразу.

Финн криво улыбнулся.

— А я-то думал, это про рыбу. Смотри, что я нашел. — Он показал старую настольную игру «Sorry», с выцветшими красными буквами на погнутой картонной крышке. — Я считаю, Бенджи понравится.

Уиллоу появилась в дверном проеме, положив руки на бедра.

— А я думала, что мы собираем важные вещи, например, еду.

— Это важно, — одновременно заявили Мика и Финн.

Уиллоу закатила глаза.

— Нам конец. Мы все умрем. — Ее лицо все еще оставалось напряженным, но язвительность вернулась. Мика отметил это как хороший знак.

Он спрятал книгу в задний карман. И уже собирался отвернуться от книжной полки, как вдруг что-то привлекло его внимание. Что-то металлическое блеснуло в освободившемся месте книги «Старик и море». Он потянулся и достал банку консервированного тунца. Еще две дюжины жестянок оказались зажаты в узком углублении между книгами и задней стенкой полки.

Мика торжествующе поднял одну из них, не в силах сдержать ухмылку.

— Вот видишь, литература может накормить душу. Кто хочет рыбки?

Глава 14

Габриэль

Габриэль сидел на полу, прислонившись к шкафам, его скованные наручниками руки лежали на коленях. Рыбный, специфический запах тунца наполнял комнату, заставляя его желудок урчать. Он не ел уже два дня.

Никто не включал свет, чтобы не привлечь внимания любопытных личностей, но они пользовались водой, наполняя пустые бутылки и обтираясь мочалками. Только Амелия приняла полноценный душ. Надира порылась в шкафах и принесла ей сменную одежду. Амелию и Бенджи на ночь закрыли в детской комнате.

Джерико нашел катушку с проволокой и протянул ее по периметру дома, установив таким образом сигнализацию. Он поставил Сайласа у задней двери кухни, а сам пошел к парадному входу.

— Мика и Финн сменят нас после четырехчасового дежурства, — проинструктировал он.

— Я вам нужен, — повторил Габриэль. — У вас не хватит людей для смены. Никто из вас не сможет выспаться. Необходимо быть начеку.

Сайлас фыркнул.

— Точно. Как будто мы позволим тебе нести караул, чтобы ты мог незаметно сбежать посреди ночи. Или, скажем, перебить нас всех во сне.

— Не собираюсь я этого делать, — соврал Габриэль. Он бы в один миг согласился — не убить, а убежать. Но не для того, чтобы спастись. Оставаться здесь, так близко к Мике и Амелии и в то же время так далеко, представляло своего рода пытку. Он не мог вынести страдальческого взгляда своего брата, горя и предательства в глазах Амелии.

Ему нужен пистолет и поляна в лесу, где он мог бы покончить с чувством вины и ненависти, разъедающими его душу.

Но он не сбежит, пока его окружают люди. Надира стояла у плиты и напевала себе под нос. Джерико, Элиза и Хорн переговаривались в гостиной, а Уиллоу, Финн, Мика и Селеста теснились вокруг покрытого царапинами кухонного стола.

Селеста с ужасом смотрела на розоватую массу. Она вяло ткнула пальцем в открытую банку.

— На вкус это как мертвые черви. И на вид тоже.

— Значит, у тебя есть опыт? — сладко спросила Уиллоу.