Звук шагов возвещает о ее прибытии.

– Спасибо, Ашер, – говорит она, когда замечает, что я стою, прислонившись к цементной стене. Легкая улыбка дает понять, что хитрость раскрыта. Она знает, что я пошел затем лишь, чтоб не оставлять ее тут одну.

– Всегда пожалуйста. – Наши взгляды пересекаются на секунду дольше необходимого, и все же я не могу заставить себя сделать шаг. – Как проходит лето? – спрашиваю я.

Она кивает.

– Немного хлопотно, но хорошо, – Бейли мнется, пряча изящную ладошку в карман джинсов.

Я моментально вспоминаю прошлое лето. Мы все вместе отправились на пароме на остров Оркас отдохнуть в паре домиков у береговой линии. Мы ходили смотреть на китов, посетили винодельню. Думаю, это все спланировали Элиза и Обри, но не ручаюсь. Я вложился незначительной суммой на домики и продукты, взял с собой дождевик и походные ботинки. Это были первые выходные, когда я начал замечать в Бейли то, чего не замечал раньше. Какая она умная, веселая и симпатичная – даже без капли косметики и укладки она целиком захватила мое внимание.

Не то чтобы она замечала меня. Черт, если она и заметила, то вида не подала. Она в основном проводила время с девушками. Она близка с Сарой, Элизой, Беккой и Обри. А я по большей части тусуюсь с парнями – все хулиганы команды были в этом списке. Но все же наши с Бейли пути пересекались за завтраком и у ночных костров. Мне в тайне нравилось, что она ничуть не стесняется круглые сутки носить треники и уютные флисовые толстовки. И то, как она чертыхалась, спалив на костре свой хот-дог, а потом заставила одного из парней поменяться с ней, искренне меня развеселило.

Криво улыбнувшись, Бейли проходит мимо, направляясь обратно к столу, и чары рассеиваются.

Когда мы добираемся до нашей компании, там обсуждают летние путешествия.

– Итак, теперь у тебя будет большая семейная встреча? – спрашивает Оуэн, вновь втягивая меня в разговор.

– Нет, – ворчу я.

– Какая семейная встреча? – спрашивает Тедди, делая очередной глоток пива.

Откашлявшись, я склоняюсь вперед, ставя локти на стол:

– Бабушке восемьдесят пять этим летом, и она хочет собрать всю семью у себя в доме на пляже в Сан-Диего. Это следующие выходные, я предполагал, что не смогу быть, у нас же все еще плей-офф. У вас все еще будет плей-офф, – говорю я, сурово глядя на товарищей по команде, – а вот у меня – нет.

Оуэн смотрит озадачено:

– Так почему бы не поехать? Тренер тебя отпустит.

– Я не поеду. Команда говорит, я должен взять с собой медсестру, это, мать его, нелепо. Я взрослый мужчина. Я не собираюсь проводить отпуск в компании кого-то незнакомого, кто станет мыть меня губкой или хмуриться всякий раз, как я попытаюсь взять пиво. Уж лучше остаться дома. У себя я хотя бы смогу расслабиться.

– Поездка в Калифорнию на неделю? – спрашивает Бейли. И я понимаю, что киваю, вновь глядя на нее. – Я это сделаю, – говорит она, заставляя всех посмотреть на нее с разной степенью замешательства.

– Хм? – я удивленно приподнимаю брови.

– Стану твоей сиделкой. Я сделаю это. Поеду с тобой. – Ее большие карие глаза откровенно смотрят на меня.

– Почему? – я моргаю, глядя на нее в полном недоумении.

Она пожимает плечами:

– Даже не знаю. Бесплатная поездка в Сан-Диего?

– Ты же врач. Не медсестра.

– Верно. Но у меня две недели отпуска до ординатуры.

Я едва слышу, что еще она говорит. Внезапно у всех появилось собственное мнение, и они поддерживают идею – громко.

– Соглашайся, чувак, – говорит Оуэн, затем большим глотком допивает пиво. – Бейли намного лучше, чем какой-то незнакомец, которого назначит команда, и так ты сможешь увидеть семью. Может, и настроение станет получше.

Он прав, но я вроде как хотел зациклиться на своих проблемах и остаться отсиживаться дома, словно жалкий ублюдок. А я знаю, что как только калифорнийское солнце коснется кожи или когда бабушка начнет рассказывать одну из своих неприличных историй, я уже не смогу поддерживать свой кислый настрой.

Если я останусь дома, буду лишь казнить себя. И то, что Бейли, кажется, взволнована мыслью о поездке, меня немного интригует.

– Ладно. Согласую это на следующей неделе с командой. Возможно, ведущий тренер сперва захочет поговорить с тобой.

Бейли кивает, все еще улыбаясь:

– Звучит заманчиво. Держи меня в курсе.

– Обязательно. – Мое сердце бьется быстрее от перспективы отправиться в Южную Калифорнию с Бейли.

Через несколько минут пустой болтовни девушки извиняются и уходят за своим уже готовым заказом, и вновь остается лишь наша мужская компания.

– Будь аккуратнее с Бейли, – говорит Оуэн после минуты тишины.

– О чем это ты, черт возьми?

Он смотрит на меня многозначительно:

– Ты – это ты, а она – это она, я просто пытаюсь реально смотреть на вещи. Она оказывает тебе услугу этой поездкой, помни об этом.

– Что-то я не улавливаю, чувак. Я понимаю, что она оказывает мне услугу. – Хотя я пытаюсь всем своим видом показать полное недоумение, я знаю, о чем он.

Многие годы я усердно играл и мало отдыхал в свободное время. Я переходил от игры к игре, это была игра ради игры, борьба ради борьбы, я, словно наркоман, искал новую дозу. Хоккей – единственное, что заставляет меня чувствовать себя цельным, и я неустанно стремился к этому. А сейчас о нем не может быть и речи. По крайней мере – пока.

Когда родители развелись, я был юн и обижен, переполнен яростью, которую не мог заглушить никакой хоккей. Я бросался на противников с кулаками, не всегда осознавая причины этого.

Такое поведение было вознаграждено. Моим тренерам это понравилось. Но теперь-то я понимаю, что это был защитный механизм. Мне никогда не приходилось думать. Не приходилось чувствовать. Я просто действовал. Я делал то, что казалось мне правильным, что естественно вырывалось из меня – это был хоккей. Вот только сейчас я не могу играть. По крайней мере, не прямо сейчас, и это похоже на тюремное заключение.

За последние десять лет многое изменилось. Мне хотелось бы думать, что я повзрослел, немного остыл. Но моя репутация, похоже, не померкла.

Обо мне ходят те еще слухи. Говорят, я эгоист. Засранец. Отчасти это так. Может быть, даже больше, чем отчасти. Но я не хочу сейчас признаваться в этом самому себе, потому что пострадало не только мое эго.

– Бейли – большая девочка. Она знает, как себя вести, – бормочу я.

Тедди смотрит так, будто пытается прочесть мои намерения.

Мои единственные намерения – навестить бабушку и попытаться не фокусироваться на том факте, что я временно отстранен от любимого дела.

– Я просто высказал мнение, – говорит Оуэн, защищаясь, и откидывается назад, скрещивая на груди свои массивные руки. Даже несмотря на то, что я сделал вид, будто ничего не понял, я точно знаю, о чем говорит Оуэн. Моя репутация жесткого игрока – это одно, но есть еще и репутация бабника. О, да…

Когда Бейли появится на пляже в своем бикини и покажется легкой добычей, хватит ли мне сил устоять? Это вопрос, на который у меня, похоже, нет ответа.

Полагаю, время покажет, и я все пойму, когда мы доберемся до Сан-Диего. Но кое-что я уже знаю.

Впервые с момента травмы я чувствую, что груз на моих плечах стал легче, и все это благодаря симпатичной блондинке с прекрасными карими глазами.

У нас с балансом всегда были сложные отношения.

Образно выражаясь, я – королева эквилибристики. Учеба в медицинском колледже – сплошная эквилибристика. У меня постоянно тысяча дел, которые нужно делать одновременно, так что я стала мастером составления списков и богиней, когда дело доходит до расстановки приоритетов.

Но баланс в буквальном смысле этого слова? В этом я не так хороша. Этот маленький факт, должно быть, вылетел у меня из головы прошлой ночью, когда между горстями картошки фри с трюфелями я согласилась пойти с Обри на утреннюю йогу.