— Хорошо ухаживай за ней. Отвечаешь головой.
— Слушаюсь! Ваше величество, я ещё хотел показать Вам это, — и с этими словами лекарь откинул одеяло с ног девушки.
— Что это? — встревожено спросил император, рассматривая множество узких царапин на ступнях Хеджин.
Одни из них ещё кровоточили, другие уже затянулись, превратившись в узкие шрамы.
— Её били бамбуковыми палками. И она шла босиком.
— Но шрамов так много!
— Не меньше пятидесяти ударов, Ваше величество.
Его величество охватил гнев: «Кто посмел прикоснуться к той, кто уже был объявлен императорской собственностью? Как она смогла это выдержать? Ловенсу, это твоя вина! Если Талтал об этом узнает, я не дам за твою жизнь и одного фэня!»
— Убери с её ног последствия ударов. Не хочу, чтобы кто-то мог подвергнуть сомнению то, что она находилась во дворце под твоим присмотром со дня прибытия на смотрины кандидаток в гарем.
— Слушаюсь, Ваше величество!
23
После Хеджин Его величество отправился к Танталу. «Такими темпами, мне скоро не будет хватать секретных комнат. Камакви, Талтал, Хеджин», — грустно думал ХунЮн.
Талтал попытался приподняться с подушек, когда в комнату вошёл император:
— Ваше величество!
— Лежи! — поморщился ХунЮн.
Смотреть на кровавое месиво, в которое превратились его ступни, и туго забинтованные, как у египетских мумий, ноги, было тяжело. И Его величество прошёл мимо кровати Талтала, остановился около окна. Говорил со своим бывшим чжихуэем, стоя к нему спиной.
— Хеджин останется во дворце. Её жизнь или смерть будут зависеть от тебя. Твоя жизнь, также как и твоя смерть, принадлежат мне. Ты исчерпал моё долготерпение до дна. Твою судьбу я решу, когда ты полностью поправишься.
Талтал ничего не сказал. Его ответы не требовались.
Уходя, Его величество взглянул, всё-таки, прямо в глаза Талталу и высказал, как другу, в последний раз:
— Знаешь, что самое горькое? Ты никогда не доверял мне. Я же доверял тебе до последнего.
Доверие можно восстановить, считал ХунЮн, и Талтал уже сделал шаг в этом направлении. И тем, что записку кровью написал, предупредив о причине побега. И тем, что не пытался скрыться с любимой, отдал её в руки ему, императору. И сам отдался. Только ХунЮн не собирался говорить об этом Талталу. Также как и то, что не намерен запирать Хеджин в гареме против её воли. Она выстрадала, и даже слишком, право самой распорядиться своей судьбой. Гарем, монастырь или возвращение в семью — что выберет, что предпочтёт, так тому и быть.
24
Его величество император ХунЮн разговаривал с Бэкхёном о будущем отряда «Камакви», когда ему доложили о добровольной смерти первого охранника узника № 7. Он перерезал себе вены и истёк кровью. Спасти его не удалось. Они только что говорили о необходимости увеличения численности Камакви, а в итоге получили минус один.
«Какая безответственность лишать себя жизни, якобы, ради чести. А на самом деле — просто уход от проблемы, лёгкий путь, чтобы перешагнуть через стыд и позор, вместо того, чтобы набраться мужества и выполнить свой долг до конца», — думал император ХунЮн, которому судьба не предоставила выбора быть обычным маленьким человеком или пробиваться сквозь тернии к звёздам, не дала возможности встать и уйти, когда покажется невыносимо тяжело.
А Бэкхён в это время думал: «Смерть — это возвращение к себе. Он перестал был безликой тенью. Обрёл себя. Вернул своё имя — ДжиЁн42, оказавшись заложником его значения. Но зато его родители обретут определённость. У них появится возможность поплакать над его бездыханным телом. И успокоится, развеяв его прах над священной рекой Лицзян»…
— Впиши в Устав, — прервал размышления Бэкхёна голос Его величества, — что их жизнь, также как и их смерть, принадлежат мне. Они не имеют права распоряжаться ими по своему усмотрению.
Бэкхён уходил с совещания с Его величеством императором ХунЮном впечатлённым объёмом задач, которые были поставлены перед его отрядом. В первую очередь необходимо было набрать новых членов, чтобы увеличить численность в 5 раз. Довести их уровень владения оружием не только до настоящей планки, но и превзойти её, чтобы дотянуться до мастерства чжихуэя Талтала. Познать технику Чжу-гуме-сёнги. Научиться также хорошо владеть левой рукой, как и правой. И всё это в кратчайшие сроки, поскольку предстояло разобраться с империей Торгового клана, опутавшей своей паутиной всю империю Когурё. Нет, не уничтожить её, а взять под контроль для блага Когурё. Все её ниточки уже изучены, Гюри мертва и Торговый клан не сможет влиять через неё на Его величество, а Хеджин вырвана из их плена, угроза её жизни с их стороны устранена. Это пока первоочередные задачи.
Радовало то, что Его величество император ХунЮн указал не только путь, по которому предстояло идти, но и того, кто поведёт за собой — чжихуэй Талтал. Нет, он не сместит с поста Бэкхёна, а лишь станет сэнсэем43 на время, пока будет залечивать свои раны.
42 — в переводе — «честь»
43 — в Когурё вежливое обращение к учителю, врачу, писателю или другому значительному лицу или значительно старшему по возрасту человеку.
25
Впервые за несколько месяцев Хеджин очнулась не в темном подвале или на стылой земле, а в светлой, тёплой комнате на чистой и мягкой постели. Она заозиралась вокруг и даже ущипнула себя, чтобы проверить — не сон ли это? Поняла, что спасена, и расплакалась от облегчения.
Дверь тут же открылась, и в комнату вошёл тщедушный, небольшого роста старичок. Он с поклоном спросил Хеджин:
— Госпожа, у Вас что-то болит? Как Вы себя чувствуете? Разрешите проверить Ваш пульс?
Хеджин от удивления не смогла выдавить из себя ни слова, (госпожой её называли только слуги в доме дяди, и то не часто) и просто кивнула головой. Старичок осторожно взял руку Хеджин, прислушался и, кажется, остался доволен результатом. С таким же почтением попросил разрешения осмотреть её ноги. Откинул край одеяла и осторожно притронулся пальцами к некоторым местам на её ступнях. Хеджин непроизвольно дернула ногой.
— Вам больно, госпожа?
— Нет, щекотно!
Лекарь окончил осмотр, смазал ноги Хеджин какой-то мазью, бережно укрыл одеялом и сказал:
— Госпожа, сейчас Вам принесут завтрак.
Как только лекарь заговорил о еде, Хеджин тут же почувствовала зверский голод. Она попыталась встать с кровати, но старичок её остановил:
— Вам пока нельзя вставать, госпожа.
В комнату вошли слуги. Внесли столик на низких ножках. Помогли усесться Хеджин прямо на кровати, подложив под её спину кучу подушек. Установили столик над её ногами и быстро заполнили всю его поверхность разнообразными яствами. Хеджин почувствовала себя принцессой в сказочном дворце. От разнообразия цветов и запахов у неё закружилась голова. Она с жадностью накинулась на еду и кидала в рот всё подряд. Всё было такое вкусное!
Едва столик с опустошёнными тарелками унесли, как в комнату вошёл… господин ХунЮн. Вот, уж, кого Хеджин никак не ожидала увидеть! От удивления она забыла о правилах этикета и только хлопала округлившимися глазами. А ещё заикала. От обжорства.
Открывшаяся картина одновременно и рассмешила, и умилила Его величество.
— Как ты себя чувствуешь, Хеджин?
— Спасибо, ик, господин ХунЮн. Хорошо, ик.
— Как твои ноги, не болят?
— Лекарь их смазал, ик, мазью.
Тут до Хеджин дошло, что она икает. Да за такое неподобающее поведение дядя ВонШик шкуру бы её с живой содрал! Хеджин покраснела и зажала рот обеими руками.
— Не беспокойся, Хеджин. Попей воды.
Его величество собственноручно налил воды в высокий стакан и подал Хеджин. Та выпила воду залпом, и икота её отпустила. С восстановлением приличий к Хеджин вернулась смелость.
