Из телефона вынул аккумулятор и, заезжая в Санта Маринеллу по неширокой дороге вдоль моря, выбросил в воду.

Машину он припарковал около дома Троицких, предварительно протерев руль от отпечатков и осмотрев улицу, здесь в тупике никто его даже не заметил.

Ключи оставил в зажигании. Садовник или кто-то еще из прислуги загонит машину в гараж. Дарья часто бросала машину у дома, ей нравилось осознавать, что все сделает прислуга.

Линкевич зашагал к станции электрички, чтобы отправиться сначала в противоположную от Рима сторону – в Анцио, где провел некоторое время в баре, постаравшись, чтобы его запомнили, оттуда и вызвал такси в Рим.

Дома он скинул пиджак и так рванул рубашку, что посыпались запонки и пуговицы. Подобрав одну запонку, он бросил ее на журнальный столик, зная, что вторую, как и пуговицы, найдет уборщица. Ему в голову не пришло, что вторая запонка осталась лежать в лесу.

Запонка, идентичная найденной на месте преступления, так и осталась лежать на журнальном столике, откуда ее изъяла полиция.

***

Сергей, немедленно освобожденный из-под ареста, не стал требовать компенсации, он собирался по низкой цене выкупить долю своего бывшего партнера и впоследствии продать весь медицинский бизнес, свернув дела в Италии.

– Я вот одного не поняла, – сказала ему Саша, – зачем вы уговорили Карину сыграть роль жены?

– Я не уговаривал! Сколько можно повторять, что это глупость! Карина часто приходила ко мне, когда Дарья уезжала и оставалась ночевать, но мне в и голову не приходило нанять ее изображать Дарью! Карина просто сочинила эту историю для подруги!

– Это мы, к сожалению, уже не узнаем, – вздохнула про себя Саша. Она не забыла слова Бальери про прекратившиеся звонки бизнесмена жене и оставалась в сомнениях. Возможно, убийство полицейских на трассе спутало первоначальные планы участников этой истории, и Троицкий действительно собирался избавиться от жены? Но и этого теперь не узнать, вряд ли парни из Сан Нико признаются в сговоре с бизнесменом, тогда им светит более долгий срок тюремного заключения.

Хотя Троицкий и провел почти три недели в тюрьме, он в этой истории больше приобрел, чем потерял. Саша жалела погибших женщин, возмущалась их глупостью, но к Троицкому, несмотря на выплаченный ей внушительный гонорар, испытывала неприязнь, которую уже не пыталась скрывать.

***

Пришел декабрь, и первый снег лег на крыши и улицы.

Саша сидела на окне с чашкой кофе. Завернувшись в плед, она смотрела на снежинки, мягко парящие в воздухе. Вспоминала свои приключения в южной Италии, скучала по любимой Тоскане и не могла поверить, что прекрасная древняя Матера случилась на самом деле, а не приснилась ей. Все случилось всего два месяца назад, но у нее было ощущение, что и Калабрия, и Базиликата были в другой жизни, далекой от сегодняшних дней.

Вернувшись в Россию, она читала в интернете новости о новых расследованиях знаменитого Лиса и думала о том, что дни в магической Лукании были лучшими среди ее путешествий, самыми необычными и волшебными в жизни.

Она была рада, что Карло Бальери оказался джентльменом, каким и описывали его журналисты, чем выгодно отличался от большинства итальянцев, но иногда жалела об этом

Саша утешала себя тем, что значила что-то в его жизни, иначе он не привез бы ее на свою родную землю, не показал бы то, что было ему так дорого.

Острая боль в сердце при воспоминаниях об их встречах так и не отпускала. Саша снова и снова прокручивала в голове все события и разговоры, размышляла, что было бы, поступи она по-другому в одной ситуации и скажи другие слова в иной. В общем, впадала в те самые рефлексии, над которыми потешалась, слушая рассказы подруг о сердечных терзаниях.

Сидя на окне и следя за лениво падающими снежинками, она вдруг набрала номер, который знала наизусть, но так ни разу не позвонила после возвращения домой.

– Привет, Аликс, как ваши дела? – он не удивился ее звонку, словно они не расстались навсегда пару месяцев назад.

Она рассказала, что пришла зима и идет снег, и у нее все хорошо, и уже почти наступила ночь.

А он сидел в кабинете в загородном доме и работал с бумагами, и за окном шел обычный декабрьский римский дождь.

И вроде не о чем было уже говорить…

– Спокойной ночи, – сказала Саша, чтобы не придумывать ничего не значащих слов для заполнения пауз в разговоре.

– Buonа notte – спокойной ночи, Аликс. Sogni d’oro! Золотых снов. Пусть вам сегодня приснится Матера, – ответил Лис.

Саша прижалась лбом к оконному стеклу, все еще сжимая вспотевшей от волнения рукой телефон.

Она была так рада, что Бальери не забыл их поездку в Матеру, она искала в его словах смысл, которого там, возможно, и не было. Всплеск эмоций сменялся грустью, ведь он не сказал «до скорого», или «до встречи», или чисто итальянское «a dopo» – до «потом».

В этот момент телефон в ее руке снова зазвонил и она, даже не посмотрев на экран, ответила по-итальянски:

– Pronto?

– Чао, это я, – комиссар тосканской полиции Лука Дини вздохнул и продолжил, – я тут подумал… Мы почему-то совсем не общались последнее время и все сложилось как-то неправильно… В общем, я хочу позвать тебя в Прагу… Ты не представляешь, какая она красивая зимой, – заторопился Лука. – Это настоящее чудо. Поедем?

ЭПИЛОГ

Этим утром Сергей Троицкий никуда не торопился. Он давно уяснил: не торопись, не мельтеши, даже если кажется, что все плохо и выхода нет – все потихоньку управится и наладится. А не спешишь – и ошибок не наделаешь.

Выйдя из венского отеля Мариотт, он не спеша прошел по Weighburggasse сворачивая в переулочки, пока не добрался до Stephansplatz, площади святого Стефана, где возвышался одноименный собор.

Пустые кареты для катания туристов, запряженные лошадьми, еще только подтягивались к собору, редкие прохожие пробегали по площади, но уже раздавались гудки автомобилей и слышались колокольчики старых трамваев. Город потихоньку оживал.

Троицкий любил собор и любил Вену. Здесь было все, что ему нравилось – солидные, но в то же время яркие здания с барочными завитушками, парки и дворцы, прекрасные рестораны и чудесные сладости. А главное – сладкий кофе с шапкой сливок поверх бокала, не то, что один глоток горькой итальянской жидкости!

Как многие мужчины он любил сладкое, и не стеснялся этого.

Сегодняшний день обещал быть теплым. Лето только начиналось, в парках пели птицы, журчали фонтаны. До встречи в клинике пластической хирургии доктора Барбары Гебхард расположенной в двух шагах от собора оставался еще целый час, а значит можно позволить себе съесть пару пирожных и выпить кофе.

Предстоящие переговоры его не волновали, не решатся на партнерство – легко найдется другая известная клиника.

Он удачно вложил деньги, полученные от продажи бизнеса в Италии и вполне мог бы ничего не делать до конца своих дней. Но это скучно, почему бы и не предложить совместный бизнес венским пластическим хирургам? Все развлечение!

Тут в него почти врезался невысокий черноволосый молодой человек с канареечно желтым шарфом поверх синего пиджака, в красных брюках и белых кроссовках. Он крутил головой, пытаясь определить, где находится, шагнул назад и столкнулся с Троицким. Поднял, извиняясь, обе ладони вверх, замотал головой:

– Scusi, scusi! Dove si trova la fermata piu' vicina del taxi? (Простите, простите, где тут ближайшая стоянка такси?)

–Va sempre diritto! (Идите прямо) – Машинально ответил Троицкий.

– È lontano? (Это далеко?)

– No, no, all’angolo prossimo (нет, нет, на следующем углу)

– Grazie! – разноцветный, как попугай, итальянец отправился в нужном направлении.

Надо было сделать вид, что я не понимаю, – подумал Троицкий. – Хотя какая теперь разница! Южане гребаные. Даже одеваются как дебилы.

Он никогда не относился к мелким хулиганам, сделавшим свой бизнес в 90е, был для этого слишком молод. Деньги сделал его отец, а Сергею оставалось лишь попасть в нужное время в нужное место и поймать струю. Хорошее образование этому поспособствовало.