– Да.

Он методично сложил вещи в рюкзак, убрал его и уселся рядом на траву.

– Слушать это всё будет непросто. Может, выпьешь стабилизатор психики?

– Это что ещё за хрень?

– Ну, чтобы не волноваться.

– Нет. Просто рассказывай. Если мне понадобится этот твой стабилизатор, я скажу.

– Хорошо.

Митяй вздохнул и начал.

– Эта планета, где мы сейчас с тобой находимся, называется Чернышка. История долгая, так что попробую передать саму суть. Это планета, на которой был обнаружен инопланетный разум, настроенный к человеку агрессивно. Планету закрыли, летать сюда было запрещено. Но мы с моими товарищами несколько лет назад потерпели здесь кораблекрушение и смогли выбраться, только оставив местным взамен заложника – Саблезуба. Недавно мы вернулись, но оказалось, что Саблезуб здесь вовсе не страдает и домой возвращаться не собирается. Наоборот, его все устраивает. Местные считают его ребенком и разрешают ему играть. У него есть доступ к их технологиям, которыми он играет.

– Что значит «играет»?

– Грубо говоря, делает, что хочет. Строит, разрушает… что угодно. Саблезуб чувствует себя здесь богом, властителем мира. И ведёт себя соответственно. Он и раньше был… странноватым, а сейчас совсем потерял связь с реальностью. Он пытался взять нас в плен, а когда это ему не удалось, хотел расстрелять наш корабль из пушек.

– Расстрелять? Как расстрелять?

– Убить, – невозмутимо пояснил Митяй.

– Серьёзно?

– Совершенно серьёзно.

– Как такое может быть? – прошептала Тася. – А что инопланетяне?

– Они позволяют Саблезубу делать что угодно. Они построили ему огромный военный корабль, чтобы он мог с нами «играть».

– Но почему они ему всё позволяют? Даже убивать своих?

– Этого мы точно не знаем, у нас так и не получилось с ними пообщаться – они этого не желают.

– Надо же.

– И вот. Перед тем, как нашему кораблю удалось уйти, Саблезуб рассказал про тебя. Сейчас.

Митяй вдруг полез в карман, достал и развернул тонкую пластинку, которая разрослась в экран. Вывел на экран какое-то изображение, подвинул к Тасе. Она молча уставилась… на своё лицо.

Если раньше Тася и не верила во всю эту историю анабиоза, то теперь спорить было просто не о чем!

На изображении была она, Тася. Фотография чёткая, но видно было только лицо в капсуле. Глаза закрыты, мышцы расслаблены. Очень бледная, просто нездоровая кожа – и губы, и веки… всё одного цвета. Волосы живописно рассыпались вокруг головы. Она как мёртвая царевна в хрустальном гробу.

Тася сглотнула. Девушка выглядела… мёртвой. Да, прекрасной, но безнадёжно ушедшей. Заледеневшей. Вон, даже иней на ресницах и на губах разводы, как на мёрзлом стекле. Или это просто морозный след на поверхности крышки?

– Видишь? – Митяй осторожно забрал экран. Тася, оказывается, так увлечённо себя изучала, что ничего больше не слышала и не видела.

– Это я?

– Да.

– И что было дальше?

– Саблезуб показал это и пообещал тебя разморозить.

Митяй замолчал. Тася ждала продолжения, но он явно больше не собирался ничего говорить. Пришлось самой.

– Зачем?

Он, кажется, смутился.

– Ну…

– Зачем?!

Молчать дальше было нельзя, и Митяй, вздохнув, признался:

– Хотел себе живую девушку для личных нужд. Сказал, что местные не способны сделать человека, а он устал от одиночества.

– Он хотел меня оживить и взять в сексуальное рабство? – спокойно спросила Тася.

– Да. Но, кажется, ты не такая уж растерянная и беззащитная, как он думал. Саблезуб сказал – мол, проснётся через пятьсот лет, ничего не знает, никого рядом нет.

– Ну да.

– Сказал, будет послушной.

Митяй опустил глаза.

– А ты тогда тут при чём? – спросила Тася.

Вот теперь он тоже покраснел. Но… ненадолго. Через пару секунд Митяй поднял глаза, и теперь на неё смотрел совсем другой человек.

– Я не мог позволить Саблезубу измываться над беззащитным человеком. Поэтому я остался.

– Ничего себе!

– Странно. Ты не удивилась тому факту, что Саблезуб решил взять тебя в сексуальное рабство. Но моё решение помочь тебя удивило.

– Я жила в очень циничные времена, – ответила Тася.

– Да?

Он удивился.

Неужели теперь всё иначе? Тася искоса взглянула на Митяя. Может, в их времена все поголовно такие честные, что она будто в рай попала, в общество святых, а не к обычным людям, по сути мало чем отличающимся от людей её времени?

Да нет! Саблезуб ведь тоже человек этих времён!

– Спасибо тебе, что не бросил меня… девушку в беде, – сказала Тася. – Ты ведь меня даже не знал!

– Не благодари. Это мой долг.

Он снова смутился. И снова ненадолго.

Странная двойственность. Будто два разных человека. Один побаивается её, а второй не боится вообще ничего. И о каком долге речь? О моральном?

– Ладно, я всё поняла. И ты, правда, думал, что после этого рассказа я побегу обратно к Саблезубу?

Митяй посмотрел на неё и впервые рассмеялся.

– Нет, конечно. Но что я должен был тогда сказать?

– Тоже верно.

Из кустов вынеслась небольшая ящерица. Так быстро, что хвост улетел вперёд лап и она перевернулась в воздухе.

Тут ведь есть инопланетные животные!

Тася в детстве обожала читать про приключения Алисы Селезнёвой. Про космический зоопарк. А тут, выходит, можно увидеть что-то подобное своими собственными глазами!

Но тут она вспомнила о том, о чём не могла забыть – и радость померкла.

– Митяй, я должна ещё кое-что рассказать.

– Слушаю, – тут же отозвался он.

– Я больна. Я умираю, – сказала Тася. – В моё время моя болезнь была смертельной. Но может, меня можно вылечить в ваше?

– Умираешь? – он покосился на неё. – Этого не может быть.

– Почему?

– Потому что ты тут после пяти веков криосна. Пережить такое испытание мог только очень здоровый организм.

– Какая тут связь? У нас замораживали как раз тех, кто умер недавно или тех, кто почти умер. Чтобы они долежали до времени, когда медицина сможет им помочь. Ваша медицина лучше, чем пятьсот лет назад?

– Определённо.

– Значит, я…

– Подожди. У вас замораживали тех, кто умер? Но какой в этом смысл? Мёртвых нельзя оживить.

Тася пожала плечами.

– Замораживают тех, кто летит в далёкий космос, – продолжал Митяй. – Чтобы они не тратили годы жизни. И всё.

– Ну, это сейчас! Я же говорю про тогда.

Митяй сдался.

– Ладно. Но почему тогда заморозили тебя? Ты живая. И выглядишь хорошо. Даже очень, я бы сказал.

– Спасибо. А что, другие люди из криосна… ну, которых заморозили живыми, они по-другому выглядят?

– Я ничего не знаю о других людях из прошлого. По крайней мере, тех, которые пролежали в криосне так долго. Но даже те, кто пролежали десять – двадцать лет, далеко не всегда просыпаются в своём уме.

– Правда? – Тася не знала, радоваться ей, что она такая особенная, или, наоборот, расстраиваться.

– Криосон опасен, даже в наше время. Существует большая вероятность при разморозке повредить мозг. Так что тебе очень сильно повезло. Не верится, что так хорошо мог сохраниться больной человек. И вообще твоя история звучит странно. Тут есть какое-то несоответствие. Вот я бы, если честно, никогда не согласился на криосон. Так как тебя заморозили?

– Это… – она нахмурилась. – Не хочу об этом говорить! Но я больна, и мне нужно вылечиться!

– Я уверен, что ты не больна, – через минуту сказал Митяй.

– Да почему ты так в этом уверен?

– Поэтому, – Митяй указал на грибы, на небо, закрытое растительностью, на землю. – Даже если в ваше время замораживали больных, их явно не отправляли в глубокий космос. В этом нет смысла.

Нельзя было не согласиться.

– А как я вообще могла сюда попасть? – робко спросила Тася. – И когда?

– Наверняка тебя перевозили… но кто и куда… и когда, – он пожал плечами. – Я ни разу не сталкивался с чем-то подобным и не могу объяснить твоё появление на Чернышке. Но думаю, здесь замешаны не люди, а инопланетяне.