Продвигались недолго — всего-то чуть больше сотни шагов, но путь оказался не самым легким.

Наконец-то привидение замерло над неприметной могилой и больше не двигалось. Оно явно ждало его.

Ноги мужчины подломились в коленях, и он плюхнулся на эту старую могильную плиту. Затертая поверхность давно треснула и плита лежала криво, сползая вбок.

— Зачем ты… Зачем привела… Сюда? — просипел он.

— Здесь то, о чем ты мечтал всю свою жизнь, — засмеялась женщина. — Сдвинь плиту и прощай!

После этих слов она исчезла.

Он крутил головой, зыркая глазами в поисках призраков жены и дочери, но не находил их. Он не знал, что и думать. Встать он пока не мог — грудь сдавливало железными тисками, в глазах потемнело.

— Ева! Нина! — позвал он в пустоту. — Ева!

Больше ему никто не ответил.

Тогда он вспомнил, что Ева наказала ему что-то сделать.

Он внимательнее посмотрел на плиту на которой полулежал, сполз на землю и из последних сил сдвинул надгробие в сторону.

Что-то негромко треснуло и к грязным сапогам мужчины хлынула волна червленых монет, небольших золотых пластин, серебряные часы на цепочке, из порванного по шву тряпичного мешочка выпали прозрачные, отливающие голубым, многогранные камушки.

Мужчина ахнул.

Никогда ему до этого не приходилось лицезреть такую красоту.

Не отдавая себе отчета, он принялся загребать пригоршни, сверкающих в сумерках драгоценностей, вперемешку с прелой листвой и грязью в свои карманы.

С усилием встал, плюнул на чужую могилу и поковылял на прямых ногах по тропинке сквозь кусты к просвету.

Там его уже ждали.

Две не менее темные небритые личности в таких же бесформенных плащах оскалились желтыми зубами.

— Мужик, — прохрипел прокуренным голосом самый крупный и сильный человек. — Что там у тебя в карманах?

Его помощник, который был ниже ростом и толще, противно хихикнул.

Старый мужчина поднял голову на голос. От застилающей боли он и не видел этих двоих. Он даже не успел их разглядеть.

— А? — в ответ промычал он, вытаскивая из глубокого кармана правую руку. За скрюченные пальцы зацепилась длинная цепочка с кольцом от луковицы часов и теперь предательски поблескивала в надвигающихся сумерках.

Этот блеск серебра на фоне замершего кладбища дал отмашку бандитам на дальнейшие действия.

Тот, который был пониже оказался левшой. Он взмахнул со спины блеснувшим зазубренным лезвием самодельного ножа и сильно пырнул мужчину в бок под правой подмышкой.

Мужчина охнул, но почему-то не упал. Вероятно он уже не отличал грудной боли от добавившейся смертельной рези страшного лезвия.

— Мне не нужны эти сокровища, — прохрипел он. Из горла отрыжкой хлынула темная кровь. — Мне не надо…

— Нам надо! — мерзко усмехнулся высокий и быстро посмотрев по сторонам, резко ударил уже своим ножом в живот мужчины — под самое солнечное сплетение. Длинное лезвие окунулось в тело, как в масло, и выскользнув, сбросило с себя капли крови.

Старый мужчина согнулся вперед, и растопырив пятерню с цепочкой и болтающимися филигранными часами, упал вперед. Он уткнулся лицом в опавшую листву безмолвного кладбища и замер. Навсегда.

Двое убийц быстро шарили по карманам черного от сырости плаща и радостно визжали и хрюкали, как свиньи в помоях, доставая на свет очередной золотой дукат с профилем неизвестных им королей и императоров.

Их трясло от запаха крови и блеска золота.

Копошились долго и обстоятельно. Наконец, убедившись, что больше на теле убиенного ничего ценного не осталось, один из них шикнул:

— Пора валить!

Тем временем за крайней могилой висели в сыром воздухе два отчетливых белесых приведения, но убийцы не обращали на них внимания. Они пробовали золото на зуб и вполголоса нервно смеялись.

Два привидения — мать и дочь долго и молчаливо смотрели на то, как эти двое обыскивают тело убитого.

— Во сне! — мрачно и отчётливо проговорила женщина. — Это очень легкая смерть для него! Он должен был умереть так, как он убил нас! Он совершил два убийства, поэтому эти душегубцы зарезали его дважды!

Разбойники услышали последнюю фразу, а потом они увидели привидений.

Перед ними колыхались две страшных демонических фигуры, которые предстали наблюдателям в виде рваных грязно-серых облаков с хаотичными пятнами тьмы. Там, где угадывались глаза, зияли мрачные провалы черной жути с пустыми бездонными глазницами.

Живым казалось, что ветхие рваные лохмотья, подобно змеиным волосам Медузы Горгоны шевелились на ветру. Беззубые впавшие рты раскрылись в немом крике. Привидения потянули к ним руки и поплыли — все приближаясь, и приближаясь…

Убийцы, замешкались, попятились, а затем побежали к разлому в кирпичном заборе, ударяя друг друга локтями. Им стало жутко и невыносимо на территории кладбища. Двое мужчин, не обращая внимания на то, что они в пятнах чужой крови, закричали со всей дури от нахлынувшего истинного смертного ужаса и без ума кинулись к спасению, к людям, к светофорам, на свет.

Привидения застыли и начали растворяться в окружающей мизансцене скорбной действительности.

Почти исчезнув, одно из приведений спросило другое очень красивым грудным женским голосом:

— Где ты нашла этих убийц?

В ответ раздался хрустальный детский голосок:

— Я их давно приметила. Они промышляли в окрестностях. Я им целую неделю шептала и нашептывала, что в этот день и в этот час они встретят в этом месте большого серого человека с полными карманами сокровищ…

— Молодец, доченька, — проворковала женщина. — Но ты не расстраивайся. Бандиты этим вечером напьются, и левша зарежет главаря от жадности, а его в свою очередь через час застрелит полицейский…

— Я знаю, мама, — со смехом ответила девочка. — Надеюсь теперь нас отпустят…

Черный ворон, спускающийся к окровавленному трупу, в последний момент заслышал голос и отвернул восвояси.