Помимо вышеобозначенных интеграционных процессов, ученые, характеризуя современное развитие мировой системы, выделяют две ведущие тенденции – глобализацию и регионализацию, которые, несмотря на их различную природу, не только не взаимоисключают, а, напротив, взаимодополняют друг друга[62]. В этой связи все чаще в научной литературе встречаются термины «глобальный регионализм», «глобальная регионализация»[63]. Их суть заключена в том, что, «несмотря на глобализацию международной экономики и повышение значения универсальных методов международно-правового регулирования, региональные механизмы международно-правового регулирования не отмирают, как этого, может быть, стоило бы ожидать, а, наоборот, развиваются и в ряде случаев множатся»[64]. Доказательно звучит мысль Н. А. Васильевой и М. Л. Лагутиной о том, что «мир вступил в новую фазу своего развития – фазу, когда основными субъектами мировой экономики становятся Глобальные регионы»[65]. При этом под Глобальным регионом они понимают структурированное пространство, основными характеристиками которого являются как традиционные факторы (географический, исторический, цивилизационный и культурный), так и новые факторы эпохи постмодерна (сетевой, коммуникационный, виртуальный и т. д.)[66].
В правовой литературе, посвященной проблемам глобализации и интеграции, принято выделять три основных центра экономической интеграции: Европу, Северную Америку и Азиатско-Тихоокеанский регион[67]. Для России, учитывая ее особое географическое положение в двух частях света – Европе и Азии, приоритетным направлением интеграционного развития следует считать Евразию. При этом Евразия – это не только географическое и историческое понятие, представляющее собой «ту часть континента, которая лежит между Китаем, горными цепями Тибета и западным полуостровом – Европой»[68], но и понятие культурологическое и этнологическое: «Евразия есть географическое, экономическое и историческое целое. Судьбы евразийских народов, – писал князь Н. С. Трубецкой, – переплелись друг с другом, прочно связались в один громадный клубок, который уже нельзя распутать»[69]. Как отмечал выдающийся русский ученый Л. Н. Гумилев: «Скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена, то только как евразийская держава и только через евразийство»[70]. Эту мысль поддерживает директор Института Дальнего Востока РАН, академик М. Л. Титаренко: «Только Россия, основывающаяся на евразийской парадигме, способна решить проблемы возрождения, сохранения своей территориальной целостности, подъема культур всех населяющих ее народов и расцвета русской культуры, стержень единства и взаимодействия цивилизаций… Только Россия как евразийская держава способна добиться признания равноправия и взаимовыгодности ее суверенных отношений с Европейским союзом и США, наладить отношения с новыми растущими экономиками, интегрироваться в региональные структуры»[71].
В свете сказанного, одним из самых перспективных направлений сотрудничества для России, способным сохранить ее статус сверхдержавы должен стать собственный жизнеспособный интеграционный проект – Евразийский экономический союз, занимающий седьмую часть суши. Как отметил В. В. Путин в статье «Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня» «мы предлагаем модель мощного наднационального объединения, способного стать одним из полюсов современного мира и при этом играть роль эффективной «связки» между Европой и динамичным Азиатско-Тихоокеанским регионом… Сложение природных ресурсов, капиталов, сильного человеческого потенциала позволит Евразийскому союзу быть конкурентоспособным в индустриальной и технологической гонке, в соревновании за инвесторов, за создание новых рабочих мест и передовых производств. И наряду с другими ключевыми игроками и региональными структурами – такими как ЕС, США, Китай, АТЭС – обеспечивать устойчивость глобального развития»[72].
Однако «ключевые игроки» негативно оценили создание ЕАЭС: США и Евросоюз назвали его угрозой евро-атлантическим и геополитическим интересам, заявив о необходимости сворачивания всех интеграционных процессов в Евразии. Отдельные западные издания, например, такие, как Financial Times, The Guardian, даже назвали Евразийский экономический союз СССР-2 и ГУЛАГ-2. В декабре 2012 г. госсекретарь США Х. Клинтон заявила: «Сейчас предпринимаются шаги по ресоветизации региона… Называться это будет иначе – Таможенным союзом, Евразийским Союзом и так далее. Но не будем обманываться. Мы знаем, какова цель этого и пытаемся найти действенные способы замедлить или предотвратить это»[73].
Подобные высказывания и критика евразийской интеграции, по мнению Председателя Государственной Думы РФ С. Е. Нарышкина, вполне нормальное явление: было бы странным, если бы Запад благосклонно отреагировал на появление на интеграционной карте мира сильного конкурента, каковым должен стать Евразийский союз[74]. Опасение в этом случае могут вызывать лишь те методы, которые страны Запада используют для сдерживания интеграционных процессов с участием России. Одним из таких способов стало создание цепи русофобских режимов по всему периметру российских границ. Не случайность, а продуманная геополитическая стратегия США – «цветные революции», прокатившиеся по всем бывшим республикам СССР, некоторые из которых достигли своей цели – смены правящих режимов («революция роз» в Грузии (2003 г.), «оранжевая революция» на Украине (2004 г.), «революция тюльпанов» в Киргизии (2005 г.), «сиреневая революция» в Молдавии (2009 г.), «дынная революция» в Киргизии (2010 г.), Евромайдан на Украине (2013 г.), «хризантемовая революция» в Молдавии (2015 г.), а некоторым этого не удалось («васильковая революция» в Белоруссии (2006 г.), протестное движение «белая лента» в России (2011 г.), «революция розеток» в Армении (2015 г.)).
Противодействие развитию ЕАЭС выразилось и в создании альтернативных интеграционных проектов на постсоветском пространстве, таких как:
– Организация за демократию и экономическое развитие – ГУАМ (созданная в 1997 г., в ее составе Грузия, Украина, Азербайджан и Молдавия; Узбекистан вышел из состава в 2005 г.);
– Восточное партнерство (проект Европейского союза, созданный в 2009 г. с целью развития интеграционных связей ЕС с Арменией, Азербайджаном, Беларусью, Грузией, Молдовой, Украиной);
– Парламентская ассамблея Восточного соседства ЕС (созданная в 2011 г., в ее составе члены Европейского парламента и представители Армении, Азербайджана, Грузии, Молдовы, Украины);
– Содружество демократического выбора (создано в 2005 г., в его составе Украина, Молдавия, Грузия, Литва, Латвия, Эстония, Македония, Румыния, Словения).
Данные проекты с очевидностью созданы западными структурами как «антироссийские», как альтернатива интеграционным усилиям России. При этом, несмотря на то, что создание Евразийского союза – идея Президента Казахстана, на Западе ЕАЭС рассматривают исключительно как российский интеграционный проект, а создание вокруг России крепкого интеграционного блока противоречит западной идее «сдерживания России». «Мировая политика все в большей степени приобретает черты соревнования между региональными объединениями, каждый из которых возглавляет глобальная или крупная региональная держава или центр силы», – пишет М. Троцкий[75]. Не удивительно, что большинство американских экспертов оценивают политику России в Центральной Азии исходя из принципа «что хорошо для России, то обязательно плохо для США»[76]. Как справедливо подметил Президент РФ В. В. Путин: «Когда страны Европы интегрируются, это нормально, а если мы на постсоветском пространстве делает то же самое, пытаются это объяснить стремлением России к воссозданию империи»[77]. Но вопреки вышеуказанным «сдержкам» международный интерес к ЕАЭС растет. На сегодняшний день такие страны, как Индия, Вьетнам, Египет, Турция, Иран, Сирия, Израиль, государства Европейской ассоциации свободной торговли – Исландия, Норвегия, Швейцария, Лихтенштейн – выразили заинтересованность в создании зоны свободной торговли с Евразийским экономическим союзом[78]. 16 июля 2016 г. канцлер Германии Ангела Меркель назвала важным развитие сотрудничества между ЕС и ЕАЭС[79].
