Давя собственный крик, он прыгнул навстречу зомби, повторяя про себя одну из формул некромантии, формулу окончательного, бесповоротного развоплощения, уничтожения и возвращения обратно во прах.
Посох оставлял за собой чёткий пламенный росчерк. И, едва столкнувшись с оказавшимся впереди остальных зомби, зачарованное древко перешибло его пополам. Обе половины тотчас начали гореть. Болезненный толчок отдачи чуть не вырвал посох из рук некроманта, Сила текла через него, и несмотря на боль Фесс ещё сумел, крутнувшись, поймать на обратном ходу посоха оказавшийся слишком близко скелет, тот самый, которому сломал меч в самом начале боя.
Отдача сотрясла Фесса, ему показалось, что посох со всего размаха врезался в каменную стену, – но своё дело он сделал. Скелет переломило пополам, какой-то миг кости ещё пытались цепляться друг за друга, проблески чёрного пламени точно старались сплавить их вновь друг с другом – напрасная попытка.
Фесса по инерции развернуло спиной к одному из зомби, и тот немедленно этим воспользовался – ударил резко, сильно, в лучшем стиле опытных кулачных бойцов.
Некроманта швырнуло на камни. Он ударился плечом и боком, в глазах потемнело от боли, но посох Фесс не выпустил. Трое уцелевших зомби навалились разом, Фесса затопила волна нестерпимого смрада, невероятно сильные, липкие, состоящие их одной гниющей плоти пальцы деловито стали запрокидывать ему голову. Зомби явно намеревались перегрызть Фессу горло или сломать шею.
Отчаяние и сотрясающее все внутренности отвращение помогли ему встать, протащить на себе повисших зомби несколько шагов, затем – ценой отброшенного посоха – швырнуть одного из зомби через бедро, вывернуться из цепких лап, – с тем, чтобы оказаться против трёх напирающих мертвяков с голыми руками, вообще без всякого оружия.
Остановиться враги уже не могли, глухо рыча, вновь стали обступать некроманта. Посох слабо светился где-то в стороне, три тёмные фигуры медленно надвигались, широко расставив руки-лапы, точно стремясь задушить некроманта в своих объятиях. Фесс прыгнул, ногой попытавшись пнуть зомби в голову, однако тот с неожиданной ловкостью уклонился. Зомби быстро учились.
Нет времени ни на магические фигуры, ни на сложные вычурные заклинания. Посох валяется в стороне. Драться как с обычными людьми – не получится.
Фесс тяжело дышал, плечо наливалось болью: удар зомби – это вам не тычок соломинкой. Оставалось только одно средство – прибегнуть к магии крови…
«…Глупец! – оборвал он сам себя. – Ты мыслишь и действуешь как некромант Неясыть. Пришла пора вспомнить, что Кэр Лаэда горазд был не только махать клинком или драться вообще без оружия. Уж раз эта память вновь во мне, то…
…Это было ещё в Академии. И архимаг Игнациус Коппер, прочитав нам обязательную лекцию о вреде некромантии, тогда же и перечислил универсальные средства борьбы с нежитью. О нет, почтенный мэтр не давал расшифровок, просто упоминал… но сейчас сойдёт и такой совет. Разорви нить между зомби и тем, кто дал ему силу. Ударь не по кукле (её можно сделать и из крепчайшей брони), ударь по тем нитям, что движут ею».
О-ох, какой же болью отозвалась попытка найти, почувствовать эти тончайшие, поистине неощутимые связи между надвигавшейся на него троицей и тем, что стояло за ними. Всё равно что пытаться в яркий солнечный день смотреть на светило, когда оно в зените. Фесс зарычал от рези в перенапряжённых глазах – однако он всё-таки увидел то, что нужно. Разумеется, это были не «нити» – тончайшие эфирные связи, уходящие куда-то в неведомую глубь; прочные, «алмазные» связи, о которые, как о туго натянутую струну, вполне можно порезаться до кости.
Осторожно разъять? Нет времени! И Фесс ударил, ударил всем, что у него ещё оставалось, даже не столько умением, сколько злостью, яростью, отчаянием…
Две из трёх наступавших на него фигур повалились на камни бесформенными мешками гнилого мяса и трухлявых костей. Третий зомби взвыл так, что у Фесса заложило уши, и ринулся на него. Некромант едва успел увернуться.
– Эй-гой! Кто ни есть, держи-и-и-сь! – вдруг заорал кто-то совсем рядом, в темноте, со стороны реки. Фесс что было силы оттолкнул неупокоенного ногой, прыгнул, разрывая дистанцию, – и в тот же миг коротко и беспощадно свистнул меч. Три раза.
Обычное железо, как известно, против ходячих костяков и зомби бессильно. Многое из зачарованного оружия – тоже. Даэнур всё сожалел, помнится, что никак не может сработать настоящий Меч некроманта – такой, что косил бы зомби, как коса траву. Однако это оружие рубило защищённую могущественными заклинаниями плоть, как ему и положено было рубить мёртвое, ничем не прикрытое человеческое тело.
Фесс и глазом моргнуть не успел, а свист клинка раздался вновь. Оружие взлетало и падало, пластуя и кромсая ещё не успевшие упасть обрубки. Смысла в этом особенного не было – они всё равно срастутся, как ни старайся, и только если искрошить неупокоенного ещё мельче, чем хозяйка – капусту для щей, тогда, только тогда…
Судя по всему, неизвестный это и собирался проделать. У Фесса кружилась голова, подкашивались ноги – словно заклятия из арсенала не-эвиальской магии требовали куда больше сил. Он вновь, как и обычно случалось после применения сильной, могущественной магии, чувствовал себя слабее котёнка.
– Эк ты их! Увазаю, – донеслось тем временем до Фесса вперемежку со свистом меча. – Цетверых полозыл! Один костяный ещё, я видел, там валяется, камни скребёт. Никому из насых такого не сделать, цародей. Ты из каких зе будешь?
Незнакомец не пользовался светом и, судя по всему, совершенно в оном не нуждался.
– Прости, друг, – с трудом отозвался Фесс. – Я тебя не вижу, а так…
– А, понимаю, понимаю, ты из светляков, – сказал пришелец. – Сейцас огня засвецу. Глаза прикрой, у меня вспыска яркая.
Что-то сухо треснуло, зашипело, и вокруг разлился мертвенно-белый свет, исходивший из небольшой железной лампы. Лампу держала могучая рука в кольчужной рукавице, рука оканчивалась крепким плечом, покрытым уже настоящей латной броней, а над плечами обнаружилась голова в островерхом шлеме. Под стрелкой налучья Фесс увидел круглое лицо, окаймлённое клочковатой рыжей бородой, ярко-голубые глаза с сеточкой морщин в уголках, застарелый рваный шрам на щеке, из тех, что оставляет не сталь, а звериные когти.
Перед некромантом стоял, несомненно, гном. Но по меркам этой расы – настоящий великан. Ростом он, конечно, уступал Фессу, и прилично, – однако некромант, не сходя с этого места, вспомнил бы десятки людей, которые оказались бы даже ниже этого гнома. Шириной же плеч подземный воитель поспорил бы, наверное, с крепостными воротами. На нём была добрая броня, поножи, бёдра прикрывала длинная кольчужная юбка. Щита незнакомец не носил, зато его меч тотчас же приковал взгляд Фесса.
Это был не простой клинок, какими некромант привык пользоваться. Очень широкий, в полную ладонь от запястья до кончика пальцев. Остриё срезано с одной стороны, вторая сторона лезвия, однако, судя по всему, тоже заточена. По обе стороны от кровостока – выбитые руны, Rruder amsepaar darten – повыше, и Ddragnar deidarium sarta – пониже. Руны были знакомые, обычное письмо гномов, однако они складывались в какие-то непонятные слова. Этим мечом явно нельзя было рубиться с обычным противником – не самая рациональная форма, явно переутяжелён, да и…
– Ну, цего? На лепесток мой уставился, светляк? – усмехнулся гном, пинком ноги, обутой в окованный со всех сторон железом башмак, отбрасывая искромсанные останки в сторону. – Верно думаес, гость надземный. Таким лепестком с латником или там всадником драться несподруцно. Для них у меня другой найдётся. А этот – токмо для Нецисти, на неё закалённый и зацарованный!.. Ладно, потом об этом. Ты кто будес-то? Я вот, к примеру, – Север.
– Север?
– Ну да. Не юг же! Имя такое. Мой покойный папаса, да не тронут песцерные крысы его бедный прах, наверное, изрядно нализался, презде цем мне, знацится, имецко дать. И дал. Впроцем, – задиристо добавил гном, – езели ты, светляк, мнис, цто оно нехоросо…
