Больше всех выделывался урод с копьем: демонстрировал, какой он великий и неутомимый, а потом сзади зашел. Типа, помочь мне. И такая злость меня взяла, что огнем полыхнуло в груди, в животе и мой спящий красавец проснулся.

Черт бы побрал вас всех!

Не дали мне времени на предварительные ласки и я сунулся в сухую и тесную норку. Запахло кровью. Девка зашипела сквозь зубы. Я невольно пожалел ее и остановился. Все-таки для первого раза нужна другая обстановка: весна, луна, бутылка вина. Ну, и никаких зрителей, понятное дело. Злость на девку исчезла. Будь у меня пистолет, не ей бы я свою крутизну доказывал, а тем, кто устроил мне сеанс незапланированного траха. Таких придурков надо топить еще при рождении.

И тут случилось несколько вещей. Почти одновременно. От моей шеи убрали меч, я даже услышал, как он зашуршал в ножны. Копье от задницы тоже убралось, и краем глаза я увидел его носителя. Но главное – у меня в руках появилось оружие! Не мой любимый пистолет, как хотелось бы. Тот остался в Мерсе. У меня был нож, подарок умирающего, всего лишь нож, но и это лучше, чем совсем ничего.

Я не великий боец на ножах, куда мне до Левы, но когда нужно, могу двигаться очень быстро. Вряд ли конвоиры ожидали от меня такой прыти. По их прикидкам, я должен быть шибко занят и не реагировать ни на что. Даже если меня станут поливать бензином и поджигать.

А вот дудки! Мне жить еще не надоело! Да и не круче Левы они были, а против него я полминуты выстоять могу. И нож у меня оказался то что надо: одной царапины хватало, чтоб враг осыпался кучей тряпья. Пять таких куч я потом насчитал. Не знаю, откуда лишние взялись, может, на шум прибежали? Нашелся и копьеносец, тот самый. Он возле стола лежал. Девкиного. Один взгляд на его физиономию, и диагноз ясен: не поспать он прилег.

Тощей на столе уже не было. Стояла рядом и приводила себя в порядок: елозила ладонью по ноге и между ногами, а потом облизывала. Зрелище то еще и я невольно засмотрелся. Словно крови никогда не видел. Подумал, что отвернуться бы надо, и не смог. Девка так зыркнула на меня, что будь у нее оружие, я бы испугался. Но оружие было у меня. Облизав ладонь в последний раз, она сказала, как плюнула:

– Нельзя здесь оставлять свою кровь. Понял?

Я только молча кивнул. Ни черта я, признаться, не понял. Но, может, тощая лучше знала правила игры.

Блин, если это кино, то я родился под квадратным солнцем!

Потом девка подошла к камню, на котором лежала и… лизнула его. Я уставился на нее, как Ромео на Джульету, в смысле, в полном обалдении. А ведь тощая совсем не в моем вкусе. Даже в такой позе. Ни одна из моих баб не вела себя так. Но до сегодняшнего дня я встречался только с нормальными бабами. И в нормальном мире. По крайней мере, знакомом.

Тощая оглянулась, еще раз царапнула меня глазищами, и направилась к куче одежды. Постояла над одной, другой и ушла за колонну. Я тряхнул головой, вытряхивая оттуда всякую дурь, и сдвинулся с места. Нож по-прежнему был у меня в руке. Не знаю уж, откуда он взялся. Будто из рукава выскочил. Но появился он в самое подходящее время. Если б еще одежду и обувь вернуть!… А то на ветру, да на каменных плитах – совсем не в кайф. Жаль не осталось живых, некого убить за то, что сотворили с моим прикидом.

Обошел колонну и чуть не столкнулся с Тощей. Она резко обернулась и уставилась на меня. Или на то, чего у меня замерзло и уменьшилось в два раза. Смутить, типа, пытается? Ну-ну. Я ответил ей таким же оценивающим взглядом.

Отличить ее от пацана стало еще труднее. Плоская грудь, кожа в пупырышках, а низ живота прикрывает рука, замотанная плащом. Пальцы на тонких ногах поджимаются от холода, но больше девка не делает ни одного движения. Только смотрит. Но от этого взгляда я покрылся мурашками. Или замерз – сквозняк здесь конкретный. Наверно, замерз. Не верю я в дурной глаз. И гипноз на меня не действует. Только ласка. Или пистолет. Но это так, шутка. Не охота мне играть в гляделки, не то настроение. А потом я понял, что на нож тощая пялится, не на меня. Нужен я ей, как не знаю чего… А вот нож, ножик, что убивает быстро и странно, ей, похоже, знаком. И защищаться она собралась от него. Я так, ходячая подставка для оружия, а вот нож опасен по-настоящему. Даже не нож, а Нож. С большой буквы.

Не знаю, откуда взялись эти мысли. Вот глянул девке в глаза, и зашевелилось чего-то в моей башке. И опять меня, как жаром обдало. Разозлился я.

– Что, так и будем стоять? Или оденемся и уйдем отсюда?

Девка посмотрела на меня с удивлением. Теперь уж точно на меня.

– А Нож ты сможешь… убрать?

На миг мне послышалось другое слово: успокоить, но чего только не послышится в таком месте.

– Запросто.

Перебросил нож в левую руку, прижал лезвие к запястью, а руку к бедру. Вот и спрятал оружие. Вроде бы. И только потом понял, что не чувствую холода. А ведь металл остыть на ветру должен до температуры льда. Или плит под ногами. Похоже, я сам остыл до такой температуры, вот и не чувствую ничего.

– Хорошо.

Тощая смотрела насторожено, но в голосе слышалось уважение. Чего-то я сделал такое, что она прониклась. Знать бы еще, чего. Зыркнула еще раз, словно мерку сняла, для гроба, и сказала:

– Одежда ларта тебе подойдет.

Я не двинулся с места.

– Остальные еще меньше, – не поняла она моего упрямства.

– А где он, этот… ларт?

Глазищи Тощей стали еще больше. На пол-лица.

– Там, где ты его убил. Возле главного алтаря.

И она качнула головой. Я пошел в ту сторону. Идти пришлось недолго.

На алтарь я только глянул и тут же зажмурился. Вроде бы камень как камень, а глаза почему-то слезятся. И в голове звенит. И колени подгибаются. Упал на четыре точки и тут же наткнулся на кучу шмоток. В знакомом беспорядке валяются. Вот только не помню, чтоб я здесь убивал кого-то. Провал в памяти, типа? Сгреб вещички с пола и на четвереньках добрался до колонны. Ближайшей. Хоть какая-то защита от ветра. И опора. Ноги у меня дрожали. И здорово при том. Словно всю ночь расслаблялся, стоя.

Там, у колонны, меня девка и нашла. Одетая уже. С ножом на поясе и шипастой дубинкой в руке.

– А ты сильный.

Я только-только обулся и пытался справиться с рубашкой. Коротковата мне одежка оказалась. Ее прежний владелец был ниже и шире меня. К тому же –с пузом. Короткие штаны я убрал в сапоги, а рубаху пришлось шнуровать на боках. На штанах тоже была шнуровка, типа, подгоняй под любой размер. Совсем не дурак придумал этот фасончик. Правда, никаких тебе змеек, кнопок, но материалец качественный, неплохая замена моей любимой кожанке. Осталось меч на пояс, нож за голенище и в лес, к толкиенистам. И нож, и меч пока лежали под ногами, а я старательно подгонял одежку. Если взял ее у мертвеца, то это еще не повод выглядеть пугалом.