– Как всегда, несколько туманно, – констатировала Лека. – Но в целом понятно. И чересчур прямолинейно. Почему ты решил, что есть только путь вверх или вниз? По-моему...

Демид не дал ей договорить. Он остановился как вкопанный, прижался спиной к стене и левой рукой прижал Леку, так, что затылок ее со звоном стукнулся о кирпич а челюсти клацнули, прикусив язык. Лека собралась негодующе завопить, но осеклась. Они скрылись в нише и Демид осторожно выглядывал наружу. Леке стало ужасно любопытно.

– Дем, что там такое? Можно я погляжу?

– Гляди, – великодушно разрешил Демид. – Вон видишь, человек идет?

– Вижу. – Лека разглядела ссутулившуюся фигурку, медленно удаляющуюся от них. – Это вьетнамец, что ли? Вьет?

– Похоже.

– Я думала, их уже всех перебили.

– Иди вперед. – Демид махнул рукой. – Иди за ним. Метрах в тридцати. А я пойду за тобой. Если потеряешь меня из виду – не бойся. Я не отстану. Только не упусти его!

– А...

– Давай! – Дик толкнул Леку в плечо. – Потом разговаривать будем.

Это на самом деле был вьет. Он был одет в ситцевый пуховик и забавный картуз. Семенящая походка выдавала в нем немолодого человека. Как оказался он на улице в такой поздний час да еще и в этой части города, где вьетнамцы не жили? Лека улавливала обрывки его мыслей, растаскиваемые ветром. «Ням, тям, сям, – подумала она. – Ну и язык дурацкий! Одни междометия». Присутствия Демида она не ощущала. Но надеялась, что он где-то неподалеку. Она чувствовала себя довольно неловко – как актер, которому не объяснили роль и наспех вытолкнули на сцену.

АРДО. Пятеро вынырнули из подворотни. Пять мрачных парней с дубинками – черные силуэты в черной ночи. Один из них бросил безразличный взгляд на Леку, что-то коротко сказал своим собратьям и пошел к ней. Оставшаяся четверка, цокая подкованными ботинками, направилась дальше. За вьетом.

– Добрый вечер. – Ард, естественно, был вежлив. Как автоответчик в кинотеатре. – Разрешите, я провожу вас? Сейчас половина первого ночи, и это время небезопасно. На вас может быть совершено нападение криминальными элементами.

– Спасибо. – Лека едва сдерживала желание дотронуться до арда и убедиться, что он – живой человек. – Я вот припозднилась. Но порядка не нарушаю, ей-богу. Мне туда. – Она махнула рукой вдоль улицы, где в тумане исчезала фигура вьета и догоняющих его солдат. – Пойдемте.

– Туда нельзя, – убедительно произнес молодой человек. – В том направлении произошло криминальное происшествие. На этой улице. Там очень опасно. Патруль вызвали, сейчас он возьмет обстановку под контроль. А я провожу вас к трамваю. Он еще ходит.

«Да, как же! – Лека опустила голову. Вдруг этот ард не настолько туп, как кажется, и уловит опасность в ее глазах? – Вьета помчались убивать твои приятели. А я – нежелательный свидетель».

– Хорошо, – согласилась она. – Нельзя так нельзя. Да мне идти-то недалеко. Вот здесь пройдем. Проходным двором. Проводи меня, а то мне страшно.

Она схватила парня за рукав и потащила его в первую же попавшуюся подворотню. Лека страшно спешила, боясь упустить вьетнамца, и потому удар ее получился неловким. Парень отлетел к стене, зубы его лязгнули с металлическим звуком, но с катушек он не съехал. Глаза его остались холодными – без тени удивления.

– Стой на месте, – тихо приказал он. Из разбитой губы его потекла струйка крови. – Не двигайся. Не пытайся ударить меня. Это бесполезно. И это усугубит твою вину. Вытяни руки перед собой. – Ладонь его скользнула к наручникам, висевшим на поясе.

– Ага... – Лека испуганно кивнула. – Слушай, парень а может, отпустишь меня? Извини, а? Я пошутила. – Она робко вытянула руки перед собой. – Я хорошая, правда. А ты симпатичный...

Руки ее взметнулись вверх, но парень успел быстрее. Реакция его была потрясающей. Лека уже видела, насколько быстры арды. Он перехватил ее кисти перед самым своим горлом и дернул на себя, сжав запястья стальными клещами. И тут же получил удар коленом в промежность. Глаза его остекленели, пальцы медленно разжались, и он сполз по стене, беззвучно открыв рот.

– Нет, все-таки ты – не человек, – заметила Лека, пристегивая его наручниками к трубе. – Нормальный мужик заорал бы и сразу за яйца схватился. А этот... Наверное, у него там отсохло все.

Лека высунула голову за угол и чертыхнулась. Арды, конечно, догнали восточного человечка. Там, в конце улицы, они стояли и разговаривали с ним. Может быть, они пытались увести его с собой, чтобы не убивать на открытом месте? Лека, согнувшись в три погибели, чуть ли не на четвереньках, двинулась к ним, стараясь не высовываться из тени. Наконец она нашла себе место за мусорным контейнером – шагах в двадцати от вьета и солдат. Это был отличный наблюдательный пункт. Даже если бы арды обладали собачьим обонянием, они бы ее не учуяли – настолько сильный аромат стоял здесь. Тухлая рыба, гнилые капустные кочаны и прочие неповторимые миазмы, заставляющие желудок бедной девушки пожалеть о съеденном ужине. Ноги Леки медленно погружались в коричневую жижу сомнительного происхождения.

«Если я полезу драться с четырьмя этими фашистами, – сказала себе Лека, – они меня убьют. Это бесспорный научный факт. Я уже знаю, как работают эти бестии. Но если Дик, гнида персидская, не появится здесь через минуту, я пойду разбираться с ними. Потому что тонуть в этом вонючем гнилье я не собираюсь».

Один из ардов положил руку на плечо вьетнамца. И тут же отлетел в сторону и упал как подкошенный. Конечности ардов немедленно пришли в движение – они замолотили дубинками с четкостью механизмов. Картина была совершенно ирреальной – Лека не слышала ни звука, а черные силуэты боевиков вырисовывались на фоне желтого света, как марионетки в театре теней. Не было только силуэта жертвы. «Наверно, старик уже упал, – подумала Лека. – Я опоздала».

Вдруг она увидела вьета. Он стоял на другой стороне улицы. Арды заметили его тоже – бросились всей оравой. Старик и не думал убегать. Просто он стал ниже, почти распластался по земле. Двигался он медленно. Очень медленно – как змея, еще не очнувшаяся от спячки. Он ускользал от черных коршунов, налетевших на него, когда столкновение казалось неминуемым, плыл по замысловатой траектории, вычерчивая узор, понятный одному лишь змеиному Богу.