После она закрутила с Ромкой, хотя знала, что парень нравился мне. Но ей было все равно. Впрочем, даже младший Чаровский не удержал ее. Вскоре Катя нашла более упакованного жениха и уехала в Чехию, бросив Рому.

– Конечно, попасть туда сложно. Цены немаленькие. Но для персонала ЧарКомБанка оставляют несколько мест для бесплатного лечения, – удивляет меня Марго.

– С чего это такая щедрость? – вспоминаю я сверхстрогого и сурового отца Ромы.

Неужели он изменил взгляд на сословия? Раньше отец Ромы делал вид, что не видит меня, когда я приходила к ним. А мать Романа и вовсе кривила губы и отворачивала от меня лицо с идеально нанесенным макияжем.

– Все так. Раньше Борис Иванович Чаровский не был таким щедрым, – еле слышно говорит Марго. – Что-то изменило его. Возможно, авария, в которую попал старший сын Чаровских.

– Авария? – вздрагиваю я, с трудом сдерживая волнение. – Не слышала об этом. Иван сильно пострадал? Он один был в машине?

– Ты чего так побледнела, Кира? Это было давно, больше двух лет назад. Насколько я знаю, Иван Борисович быстро поправился и сейчас занимает пост генерального директора банка.

– А младший Чаровский не был с ним в момент аварии? – глухо произношу я, тревога все нарастает.

– Кажется, нет. А ты что так волнуешься? Ты что, знаешь Чаровских? – спрашивает в лоб подруга.

– Когда-то я училась в одной школе с Романом. Но это было давно. Мы не виделись уже очень долгое время, – говорю я почти правду.

– Ладно, оставим владельцев банка, – улыбается девушка, видимо, мое объяснение устраивает ее. – Не знаю, что привело к решению выделить места на бесплатное лечение в элитной клинике, но я этому рада. И ты сходи к Татьяне Тимуровне. Объясни ситуацию.

– Но меня почти уволили, – грустно напоминаю я.

– А ты в двух словах объясни все Славиной. Может, она и поможет чем, – загадочно говорит Марго.

Татьяна Тимуровна Славина – заместитель управляющего нашего отделения. Все надеялись, что после ухода Леонида Сергеевича она займет пост начальника. Но на это место назначили Феликса Аркадьевича Клетова. И в отделении все перевернулось с ног на голову.

– Кира, ты почему еще на работе? – спрашивает Татьяна Тимуровна, когда я захожу к ней в кабинет.

– Нужно было кое-что закончить.

– Ты слишком много работаешь, – качает головой женщина. – А малыш ждет тебя дома. Как там твой сын?

– Ходим в садик. Уже больше неделе отходили, надеюсь, что наша акклиматизация завершилась, – грустно улыбаюсь я.

– Пора бы уже, – возвращает мне улыбку женщина. – Послушай, Кира, я для тебя оставила одно место в санаторий с дневным пребыванием в клинике доктора Калинина. Твоему Егору нужно подкрепиться витаминами, подлечиться, а там никаких болезней не будет.

Неужели Славина сама предлагает мне то, ради чего я пришла к ней? Она всегда относилась ко мне хорошо.

– Спасибо, Татьяна Тимуровна, – с радостью в голосе произношу я и тут же осекаюсь. – Я же забыла, меня сегодня почти уволили, – признаюсь я.

– Это кто у нас такой смелый? – довольно резко говорит начальница. – Хотя и так догадываюсь, опять Липовская превышает свои полномочия.

– Полина Васильевна сказала, что я много сижу на больничных, – с неохотой объясняю я.

Не хочется доносить на непосредственную начальницу. Но и выбора у меня нет. Если я не решу эту проблему, то меня просто выгонят взашей.

– Она передала слова Феликса Аркадьевича: “Еще один больничный – и я распрощаюсь с местом в банке”.

– Да, через Клетова я не перепрыгну, – размышляет Татьяна Тимуровна. – Но я найду способ помочь тебе. Есть у меня связи в головном офисе банка… – задумывается на минуту. – Но тут можно и без связей обойтись. Как я забыла, что в твоем личном деле стоит отметка генерального.

– Что за отметка? Как она там появилась? – опять удивляюсь я.

– Мы обращались к личному помощнику Ивана Борисовича, когда возникла необходимость в возможности твоей работы удаленно, – объясняет Славина, постукивая карандашом по столу. – И получили это разрешение от самого Ивана Борисовича Чаровского. Тебе дали минимальный доступ только к твоему участку работы, чтобы у службы безопасности не возникло вопросов.

– И что она означает? – осторожно интересуюсь я.

– Если честно, я не все поняла, – пожимает плечами женщина. – Но ниже стояло пояснение: оказывать помощь Новиковой К.Д., в случае необходимости сообщить лично Чаровскому И.Б.

– А Феликс Аркадьевич в курсе существования отметки в моем личном деле? – опять волнуюсь я.

– Не знаю. Когда Клетов принимал дела после Леонида Сергеевича, то ему давали доступ к личным делам сотрудников. Но открывал ли он те папки, я не в курсе. Может быть, и нет. Хотя, судя по его желанию уволить тебя без подписи генерального, я бы сказала, что наш начальник не читал твое личное дело.

– И это хорошо, – вырывается у меня с облегчением.

– Чем же это хорошо? Хочешь быть уволенной? – недовольно качает головой Славина. – Кстати, Кира, скажи, ты лично знакома с Иваном Борисовичем?

– Это так. Я училась с его братом в одном классе. Но давно не виделась ни с кем их Чаровских, – говорю почти правду, ведь мой сын такой же Чаровский, по крайней мере, по фамилии.

– Что же ты не сказала? Такими связями нужно пользоваться, – по-доброму журит меня начальница. – Хотя я и сама такая же. Добилась всего сама, не люблю просить за себя у родственников и знакомых.

– Дело в том, что я бы не хотела напоминать о себе Чаровским, – вынуждена признаться я.

– Прости, но мы уже о тебе напомнили. Не просто так генеральный лично заверил тебе разрешение на корпоративный доступ. Или… Скажи, у тебя что-то было с Романом Чаровским? – попадает в цель женщина.

– Когда-то мы дружили. Но рассталась не очень хорошо, – почти не лгу я.

– Хорошо, Кира. Не буду лезть тебе в душу. А насчет увольнения не переживай. Не посмеют они этого сделать после распоряжения Ивана Борисовича. Твое увольнение сейчас прерогатива генерального. И не иначе.

***

– Бабуль, я дома. Как там мой любимый мужчина? – кричу я, заходя в небольшую двухкомнатную квартиру, что досталась мне от мамы.

– Опять перестраивает свой дом. Сказал, что нашел какие-то неточности. Умный мальчик растет, – с гордостью говорит ба. – Наверняка строителем станет, как и его дед.

– Может, и так. Папа не звонил? – спрашиваю я.

Неудивительно, что я привыкла к отцу, все же он много сделал для меня. Сложно сейчас представить, что мы с ним знакомы всего пять лет. Папа даже не знал о моем существовании. Что-то пошло не так у родителей, и мама, беременная мною, просто уехала в Москву от мужа.

Нехорошо все вышло тогда.

Впрочем, и у меня с Ромой получилось не лучше. За последний месяц я не раз думала о том, что, скорее всего, нужно еще раз попытаться найти отца моего сына. Хочется, чтобы Егорка знал своего папу. Да и, наверное, нужно развестись с Ромой. Покончить с этим глупым браком.

– Звонил, – доносится голос бабушки. – Только больше трещал о своей ненаглядной, чем спрашивал, как у нас дела. Не нравится мне эта фифа. Но у твоего отца сейчас период влюбленности. Придется ждать, когда упадут розовые очки с его глаз.

– Мне жаль, бабуль. Тут я согласна с тобой. Не повезло папе в жизни. Сначала моя мама бросила его, укатив в Москву, сейчас Марина из него веревки вьет.

– Непутевый у меня сын… Что уж тут скажешь, – качает головой старушка.

– Мама, ты уже дома? – в кухню врывается взъерошенный сын. – Как дела на работе? – серьезно интересуется он.

Егор у меня вообще быстро взрослеет. Всего четыре с небольшим года, но он почти всегда говорит довольно четко.

– Все хорошо, – лгу сыну, не рассказывать же, что мне грозит увольнение из-за его частых болезней. – Кстати, мне предложили место в санатории при очень хорошей клинике. Так что тебя там подлечат, витаминчики попьешь – и все болезни нас оставят.

– Мам, а это тосно надо? Ты же знаешь, я не люблю вачей, – невесело спрашивает сын, прижимаясь ко мне.