Март 2039 г. Неизвестная область Балтийского моря.

Они сидели сгорбившись, прижав головы к коленям и сцепив руки на лодыжках. Никто не пытался добраться до экипажа, не метался между рядами, не жаловался, не причитал. Верная сняла туфли на шпильках и задвинула их ногой под переднее кресло, Умный выбросил очки. От линз без диоптрий всё равно не было толку. Очередная причуда хозяев, утратившая остатки смысла. Трясло, амплитуда рывков нарастала с каждой секундой. Усиливался и рёв воздуха, вспарываемого многотонной тушей самолёта. А вот звуки по ту сторону внутренней переборки – вопли, топот, ожесточённая ругань – наоборот, поутихли.

– Почему замолчали? – спросил Забавный, с любопытством приподнимая голову. – Молятся, что ли?

Вопрос пришлось произнести вслух. Раньше они могли обмениваться сигналами напрямую, но потом хозяева отключили эту функцию, побуждая использовать более привычные каналы связи.

– Потеряли сознание из-за перегрузок, – ответил Умный. – Защитный механизм.

– Повезло паршивцам, – по привычке сострил Забавный. Везения в сложившейся ситуации просматривалось немного.

Самолёт снова дёрнуло, накренило на правое крыло и закрутило вокруг оси. С багажных полок повалились сумки и коробки с оборудованием. На следующем витке их отшвырнуло к хвосту, а затем принялось мотать от стены к стене, вместе с прочим незакреплённым скарбом. Забавный отбил локтем запечатанную бутылку минералки, Маленькую оцарапал обломок подлокотника. Она не заплакала, хотя умела.

– Мы умрём? – Верная перенастроила слух, отфильтровав лишние шумы. Стало полегче – вместо свиста ветра и гула единственного уцелевшего двигателя, от которого тянулась траурная лента дыма, её окружило размеренное дыхание спутников.

– Основная часть повреждений придётся на кабину и носовую часть, – успокоил Умный, плотнее группируясь для скорого удара. – Столкновение через двадцать семь секунд, берегите шейные позвонки.

Все замерли, отсчитывая последние, навсегда ускользающие мгновения.

Удар. Скрежет и вой деформируемого металла. Волны, с ненавистью обрушившиеся на самолёт. Корпус швырнуло вверх и снова стукнуло о воду. Шестерых встряхнуло и рывком подкинуло над сиденьями. Ещё удар. У Тихого сломались крепежи ремня, его выбросило из кресла, приложив о полку головой. Воздух загустел от пыли и раскрошившегося пластика. Запахло палёной синтетикой. С большим опозданием вывалились никому не нужные кислородные маски, а на полу вспыхнула цепочка красных огней, ведущих к аварийному выходу.

Когда болтанка прекратилась, а пыль осела, Шустрый оторвал заклинивший ремень и приник к иллюминатору. По ту сторону стекла плескалась и пенилась вода. На расходящихся кругами волнах покачивались куски обшивки и ярко-оранжевый спасательный жилет, который так никого и не спас. Из дыры в фюзеляже вырастала полупрозрачная багровая вуаль. Она плавно колыхалась, принимая новые формы, и тут же растворялась, поглощённая морем. Кровь в воде. Может привлечь хищников. Маленькая тоже прижала нос к стеклу, но, увидев тело одного из хозяев, зацепившееся ногой за зубчатый край пробоины, зажмурилась и отвернулась.

Самолёт начал тонуть. И быстро – уровень воды за четверть часа достиг верхнего края иллюминатора. Теперь за стеклом не осталось ничего, кроме ленивого тёмно-синего шевеления и редких пузырьков воздуха, поднимавшихся откуда-то из-под днища.

Тихий лежал, заваленный останками оборудования и спинками кресел. Его рука, скрюченная и напряжённая, рефлекторно скребла пол, оставляя в пыли извилистые полоски. Зрачки закатились под веки, челюсть дёргалась. Верная опустилась на корточки и принялась разбирать обломки и мусор. Подумав, отключила слуховые фильтры. Снаружи и за внутренней переборкой было одинаково тихо: слабый плеск волн, писк какого-то датчика. В тяжёлую смесь из дыма и вони горелого пластика влился острый запах моря. С потолка закапало, пока что редко и неуверенно. Шустрый направился в хвост, к аварийному выходу. Щёлкнули замки, но дверь осталась закрытой.

– Не выйдет, – опередил новую попытку Умный. – Давление воды.

– И что теперь? Приехали? – Забавный присоединился к Шустрому.

Погладил остывающий металл, упёрся ногой в бугор на полу, навалился плечом и тоже попытался сдвинуть тяжёлый люк, хотя бы чуть-чуть. Бесполезно. Такое они не проходили ни в ролевой игре, ни в симуляции, ни даже в работе на испытательном полигоне.

– Выбьем стёкла. Подождём, когда давление с обеих сторон уравновесится, и тогда откроем. – Умный поднялся на ноги и повернулся боком. Левая рука его оказалась выдрана из плеча и болталась на одних соединительных тканях.

Все, кроме Тихого, подошли к иллюминаторам (Маленькой пришлось забраться с ногами на сиденье) и принялись синхронно бить кулаками в толстое многослойное стекло. От первого и второго удара оно покрылось сетью трещин, будто затянулось морозным инеем. От третьего и четвёртого поползли змеистые разломы. У Верной слезла кожа с костяшек, по запястью потекла кровь. У Забавного кровь не входила в конструкцию, но смотреть на изувеченный кулак всё равно было неприятно. С седьмым ударом стёкла поддались – вода хлынула внутрь, сшибая с ног. Маленькую потащило к переборке, но Шустрый успел её подхватить и прижать к себе. Верная придержала начавшего приходить в сознание Тихого. Шестеро застыли на местах, экономя кислород и позволяя воде заполнить салон.

Вода достигла потолка. Длинные волосы Верной развернулись вокруг головы изменчивым нимбом. Вяло шевеля страницами, проплыла инструкция по безопасности, за ней шмыгнула юркая рыбёшка, случайно захваченная потоком. Забавный открыл аварийную дверь, и выжившие по очереди выбрались наружу.

Шесть голов вынырнули на поверхность, рядом с уцелевшим крылом и фрагментами фюзеляжа помельче.

– Не бери, в нём датчик геолокации, – предупредил Умный Маленькую, потянувшуюся к дрейфующему ярко-оранжевому жилету.

– Сколько времени до прибытия спасателей? – спросил Шустрый, убирая с глаз прилипшую прядь.

– Слишком мало, – Умный покачал головой. – Разделимся, тогда найдут не всех. Прощайте.

Он развернулся и поплыл, неуклюже загребая правой рукой. Его спутники, один за другим, выбирали направление, ложились на воду и принимались ритмично отталкиваться руками и ногами. Верная плыла медленнее, чем Умный, утягивая за собой повреждённого Тихого. Никто не оглянулся. Через некоторое время шестеро скрылись за горизонтом.

***

Конец октября 2042 г., три с половиной года спустя. Санкт-Петербург.

Вид из окна открывался что надо. Двадцать седьмой этаж, куда ни глянь – кругом простиралось поле огней, дрожащих и плывущих из-за парящей в воздухе мороси, оседавшей каплями на стекле. По бокам темнели глыбы офисных зданий с жёлтыми квадратами окон. Прямо по курсу били в глаза разноцветные круги, дуги и завитки светодиодных вывесок и рекламных голограмм, покрытых из-за дождя лёгкой пульсирующей рябью. Пролетел по нисходящей спирали дрон, беспорядочно обшаривая стены домов лучом фонаря. Перед глазами мелькнул мокрый грязно-белый корпус в хлопьях облупившейся краски, тёмно-синие буквы «ДРБ» – департамент региональной безопасности.

Высокий светловолосый мужчина у окна задумчиво побарабанил пальцами по стеклу. Ослабил давящий узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу жилета и снова застыл, вглядываясь в россыпь светящихся пятен.

– Глеб Пёстельбергер, частный детектив, – протянул другой мужчина, развалившийся неподалеку в удобном приземистом кресле для посетителей. В одной руке он держал старомодную визитную карточку, отпечатанную ещё на картоне, в другой – стакан виски, в глубине которого поблескивали кубики льда. – Знаешь, почему у тебя так хреново идут дела?

Он наклонился вперёд, небрежно отбросил визитку на письменный стол и сделал первый, самый приятный глоток.

– Догадываюсь. Но давай, просвети меня, – мужчина у окна с трудом оторвался от завораживающей панорамы и повернулся к приятелю лицом.