После прошедшего обеда наблюдатели подняли тревогу. По дороге неподалёку от нашей стоянки десяток немцев конвоировали около пяти десятков советских военнопленных. Даже с первого взгляда было видно, что в колонне только командиры, вплоть до старших, это я про краснолампасников. Ничего себе, и генералов немцы в плен взяли? Хотя чего удивляться, после провальной летней кампании прошлого года?
Не успел стихнуть сигнал тревоги и все встать по своим боевым постам, как пришёл отбой. Конвойные были опознаны как наши переодевшиеся разведчики. Вернулись всё-таки. Да не просто так, знатных пленных отбили. Проблем с кадровым голодом пока не было, но я чувствовал, что они скоро будут. Идея с подменой конвойных и маскировкой под них сработала, и они довели колонну куда нужно, хоть и с сильным опозданием. Носящиеся туда-сюда патрули не обращали на них внимания, сколько они таких колонн видели, на это и был расчёт.
Когда такой патруль на двух мотоциклах и бронетранспортере проехал мимо колонны и скрылся вдали, в третий раз на дороге немцы мелькают с утра, наши убедились, что никого нет, и бегом погнали командиров к укрытию в овраге. По моему приказу Караулов отправил бойца, как только опознали, кто ведёт колонну, и, тот сообщил, куда вести людей. Многие были ранены, серели от пыли повязки с бурыми пятнами крови, наши девчата уже готовились к приёму новых пациентов. Четверых несли на носилках, но быстро скрылись в низине и вышли к нашему лагерю, где многие просто падали от усталости. Наказав парням следить за рекой, – не нравился мне этот шнелльбот, что ушёл вверх по руслу, как бы он нас врасплох не застал, – не меняя ничего в подготовке к рейду, я направился к новичкам. Пообщаемся. Было у меня предчувствие, что кто-то из красных лампасов попробует отобрать командование. И это предположение на подходе к полевому лагерю начало перерастать в уверенность, когда я услышал громкий командный голос, строивший Караулова. А когда вывернул из-за поворота и увидел генерала, то только усмехнулся и двинул прямо к нему.
Тот меня тоже сразу заметил и не менее широко улыбнулся, узнав.
– Сашка?! – удивился он. – Вы почему мне, черти, не сказали, что тут Поляков?
– Видимо к слову не пришлось, – подходя, я позволил генерал-лейтенанту Рослякову облапать меня, сам похлопав его по спине. – Поздравляю с присвоением следующего звания, Олег Валерьевич. В прошлую нашу встречу, вы помнится, в генерал-майорах ходили.
– Раз наградили, значит, так положено. А тут видишь какая беда, въехали с сопровождением в деревеньку, по картам она наша была, до немцев двадцать километров. А она уже вермахтом занята. Вот так я в плену и оказался. Пешком гнали, ироды. Думал, не дойду. Прикладами не стеснялись работать.
– Понятно, – кивнул я, и мы с генералом чуть отошли в сторону, чтобы не мешать Караулову, который воспользовался моментом, чтобы свинтить от генеральского гнева, и присели на стулья, что нам поднесли. – А тот что за генерал? Танкист никак?
– Георгий Валентинович? Да, командир танковой дивизии. Генерал Потапов. Некоторые бригады стали вновь сводить в дивизии, и он получил такую под командование. В плен в бою попал, не как я, по глупости. Немцы прорвались к штабу дивизии, они оборонялись, сколько могли. Штаб гранатами закидали, вот его оглушённого так и взяли. В рубашке родился, кроме контузии ничего нет, ни царапинки. С ним шесть командиров, окружают его, берегут. Это мне не повезло, немцы, когда меня брали, даже водителя застрелили.
– Злой он? С немцами желание воевать не пропало?
– После того как нас гнали, достреливая ослабевших, все злы, – просто ответил генерал.
Генерал, о котором мы говорили, как раз и общался с отдельно стоявшими командирами. Двое имели повязки, но бодрились, хотя было видно, как они бледны. Долго их генерал не строил, велел отдыхать, а сам направился к нам. Из сформированного Карауловым взвода кто-то отдыхал чуть в стороне, кто-то заступил на посты охранения. Девчата уже занимались ранеными. Срезали повязки, чистили, мазали какой-то мазью и снова бинтовали. Вот и к двум командирам-танкистам подбежали. Усадили их, стали осматривать. Ещё три бойца ходили среди командиров, давали в руки уже по вскрытой банке консервов с воткнутой ложкой, флягу с чаем на двоих и галеты. Поэтому командиры жадно ели, некоторые не видели пищи больше суток. Караулов же с Ефремовым, снова вернувшись к допросам, вызывали командиров и, несмотря на звания и должности, максимально внимательно опрашивали. Если ещё кто был из той же части, опрашивали обоих друг о друге. Кстати, три бойца из освобождённых мной и старшиной опознали своих командиров, те их, впрочем, тоже. Было одиннадцать лейтенантов, от младшего до старшего. Двадцать два капитана, восемь майоров, шесть подполковников, почему-то только один полковник и два генерала. Росляков был самым старшим по званию. Политработников в этой группе не было совсем. Видимо отделяли на первоначальном этапе. Уточнил у генерала, и тот подтвердил.
Тут подошёл генерал-танкист, мы познакомились, пожав друг другу руку, и он сел напротив. Пока оба генерала подкреплялись, им также выдали сухпай, чай уже в кружках, горячий, и галеты с джемом, я описывал свои приключения, как раз и поесть успели.
– Как видите, ситуация сложилась преинтереснейшая. Я, конечно, не рассчитывал, что столько командиров приведут, но у меня на вас ба-альшие планы.
– Слушай, Александр, а ты не обнаглел ли командовать генералами? – спросил Потапов.
– А знаете, нет, – спокойно пояснил я и, покосившись на Олежку, что сидел неподалёку, велел ему: – Караулова приведи… А по поводу, имею ли я право. Лично я в плен не попадал. Знаю, что вы не по своей воле, но попробуйте это докажите, когда к нашим вернётесь. Я же предлагаю вам шанс реабилитироваться. Тот самый шанс, что если не оплошаете и будете думать головой, а не той извилиной, на которой сидите, то у вас большой шанс оставить в истории след.
Росляков фыркнул, скрыв улыбку в кружке, делая глоток, уж он-то меня хорошо знал, успел разобраться, что я за человек, за то время, что мы были вместе в тылу немцев. Знал, что на меня где сядешь, там и слезешь. Тут и капитан подбежал.
– Сообщи им, что с Большой земли передали.
Тот как стоял навытяжку, так и выдал:
– По приказу Ставки Верховного Главнокомандующего приказано перейти под командование Александра Полякова. Всем командирам и бойцам, оказавшимся на территории противника, несмотря на звания и чины, предписывается то же самое.
Да я таких удивлённых и ошарашенных лиц никогда не видел. Генералы забросали Караулова вопросами, и тот предъявил им шифровку. Сам же и расшифровывал. Не доказательство, конечно, но генералы решили меня выслушать. Может, это действительно шанс, о котором я говорил.
– Давай, Александр, излагай, – велел генерал-танкист.
– Что ж, извольте. Как вы понимаете, немцев тут очень мало, и если собрать боеспособный отряд, а я это уже начал делать, то имеются все шансы устроить тут настоящую партизанскую войну. Предлагаю разбить группу на два отряда под вашим командованием. Один отряд работает по левому берегу Дона, второй по правому. Группы должны быть мобильными, передвигаться на технике, желательно трофейной. Это чтобы немцы сразу не смогли опознать, кто к ним приближается. Именно для этого, как вы видели, бойцы привыкают к трофейной форме, чтобы по телам обмякла, выглядела на них привычно, а не с чужого плеча. Некоторые перешивают по размеру. Основные силы будут укрываться в кузовах грузовиков и вступать в бой в случае нужды. Вы знаете, что такое подвижные засады?
– Будет интересно послушать, – сказал генерал Росляков.
– Извините, я не лектор, но всё что знаю, расскажу. В условиях партизанской войны нехарактерно открытое вооружённое противостояние сторон, и засадные приёмы нашли широкое применение, как в партизанских, так и в контрпартизанских действиях, хотя бы в силу того, что засада является одним из наиболее эффективных методов противостояния противнику, который имеет значительное превосходство в огневой мощи. Среди приёмов партизанских засад выделяются несколько методов, но я вам опишу два, самых важных для вас. Это подвижные засады – когда основные элементы боевого порядка находятся в движении, при этом огневые группы партизан, переодетые в форму противника, сближаются с целью засады или обгоняют её на маршруте следования, а потом совершают нападение. Тут главное заранее опознать и определить численность противника, что будет являться решающим фактором для решения, принять бой или уйти в сторону. Метод второй засады касается маршрутов авиации – когда группы партизан, вооружённые зенитными средствами, оборудуют позиции на маршрутах пролета авиации противника, либо вблизи его взлётно-посадочных площадок. Про налёт на аэродром я и не говорю.
