Некоторым вещам просто не суждено случиться.

***

Как же я была зла!

Игнорировала все Костины звонки, а приходящие сообщения удаляла, даже не читая. Да, у меня были секреты, и я хотела, чтобы они таковыми и оставались. Возможно, когда-нибудь я бы доверилась парню и поделилась своими переживаниями, но теперь этому точно не бывать. Ни видеть, ни слышать Костю не хотела, поэтому запретила Ане упоминать его имя и тем более включать его песни. Я ушла в глухую оборону. Единственный человек, с которым я делилась, была мама.

Она с интересом слушала рассказ про Костю и его «подвиги», но в ее лице я, как ни старалась, не находила поддержки. Каким-то незримым образом парень понравился ей заочно.

— Какой милый мальчик, — словно о друге из дворовой песочницы, говорила она о Косте.

— Я думала, ты будешь на моей стороне, — была готова, как в детстве, обиженно дуться на маму.

— Так и есть, но мальчик, — упорно повторяла мама, — влюбился и всеми способами пытается добиться взаимности. По твоим рассказам, он красиво ухаживает. Чем ты недовольна? Он тебе не нравится? — мягко поинтересовалась, как это умеют делать только мамы. С долей понимания.

— Нравится, — призналась, — очень нравится. — И тут же добавила, чтобы она не решила, что я влюблена без памяти: — Но мы такие разные.

— Да, отличается его жизнь от твоей, — рассуждала она, — и что из этого? Зачем делить людей на категории?

Теперь я злодей в этой истории?

— Это все несерьезно, — находила я все новые оправдания.

— В двадцать лет серьезно и не бывает, — делилась мама своей жизненной мудростью. — Редкость сразу найти того, с кем будешь счастлив и проведешь всю жизнь. К тому же с твоим отцом у меня тоже не было ничего общего, — упоминание папы смягчило меня, и я с улыбкой слушала мамин рассказ. — У нас маленький город, и мы росли чуть ли не в одном дворе, но я даже не подозревала о его существовании. Я была домашней девочкой и прилежной ученицей, а он, как я потом узнала, гроза района.

— Это папа-то? — удивилась я.

— Да, — подтвердила она, — твой добродушный и заботливый отец был в юности сорванцом.

— И как же ты разглядела его? — стало любопытно, каким образом пересеклись пути «домашней девочка» и «грозы района».

— Это все он, — «обвинила» во всем отца. — Первым подошел познакомиться, потом стал ухаживать, и я влюбилась. — Она замолчала, видимо предаваясь воспоминаниям, а потом заключила: — Так что не суди людей так сразу.

Я и не судила, только пыталась разобраться. Настойчивость Кости настораживала. Вдруг все это игра? Желание привнести что-то новое в свою пресыщенную жизнь?

— А если он разобьет мне сердце? — озвучила свой самый большой страх.

Мама тяжело вздохнула, раздумывая, сказать ли мне, что думала на самом деле.

— Если это действительно любовь, — небольшая заминка и выдох, — то непременно разобьет.

От ее слов стало грустно. Она была наглядным примером того, как от любви разбивается сердца.

— Как по мне, желать такое дочери, мягко говоря, негуманно, — разбавила я молчание веселым замечанием.

В трубке зазвенел такой любимый и родной смех. Правда, теперь он звучал не так, как прежде. Из него ушла прежняя безмятежность, и я боялась, что больше она не вернется.

Режущий уши свист заставил отодвинуть телефон в сторону. Мама тревожно затараторила что-то про чайник, и что она про него совсем забыла, и, не дай бог, пожар. Мне пришлось отпустить ее сражаться со свистящим монстром.

Без родных я всегда ощущала себя одинокой. Сейчас моей семьей была Аня. Из соседки она давно превратилась в подругу. Я наблюдала, как она смотрит телевизор, сидя на диване, и громко хрустит попкорном из большой миски у себя на коленях. Спрашивается, зачем торчать перед теликом, когда у тебя столько возможностей? С папиными деньгами она могла бы весь мир объехать или поступить учиться в лучшие учебные заведения, но она не желала покидать насиженные места и поступила в местный институт. Только иногда мне казалось, что ходила она туда от скуки, чтобы развлечься и поболтать с одногруппниками.

— Ритка! Костю показывают! — позвала она, уставившись на экран, как зачарованная.

Намеревалась проигнорировать ее и заняться чем-нибудь полезным, например, помыть посуду, но любопытство взяло верх. Мне стало интересно, как Костя ведет себя с другими, какой у него образ в шоу-бизнесе. Фальшивка он или настоящий?

Не привлекая внимание Ани, я села на подлокотник дивана. Это было типичное шоу по одному из музыкальных каналов. Ведущий что-то без конца говорил, при этом успевал выдавать остроты и засыпать гостей вопросами. Костя выглядел уставшим и рассеяно бросал ответные реплики.

Аня перестала жевать и уставилась на меня.

— Вот что ты делаешь с парнем? — в голосе соседки услышала осуждение. — И не жалко?

— Сам виноват, — повела себя не лучше обиженного ребенка. Для удобства сползла с подлокотника на диванную подушку и вернулась к просмотру ток-шоу.

Костя в очередной раз пропустил вопрос, задумавшись, и ведущего, лощеного мужчину многим старше его, это начинало раздражать — своей вялостью музыкант мог запороть ему передачу.

— Константин, не могу не отметить, что с последней нашей встречи Вы сильно изменились: неразговорчивы и витаете в облаках, — ведущий искусно изображал тревогу за музыканта.

— Напряженный график работы, — отшутился Костя.

— Не юлите, на лицо все признаки влюбленности, — подзадоривал мужчина зрительный зал. — Признавайтесь, кто украл ваше сердце.

Сидящие рядом парни из группы согласно закивали, подтверждая его слова, и дружески похлопывали друга по плечу.

— Ну, так расскажете? — сверлил ведущий взглядом Костю, предчувствую небывалый взлет рейтинга. — Нам же интересно, — обратился к зрительному залу. — Правда же? — и народ радостно заголосил.

— Никаких подробностей рассказывать не буду, — выдохнув, сдался Костя, — но от совета не откажусь.

— Хорошо, — согласился тот. — Устроим опрос среди зрителей в зале, — посмотрел в камеру, — и телезрителей. Звоните по номеру, указанному внизу экрана, если у вас найдется совет для нашего героя, или просто делитесь своим мнением, — снова повернулся к Косте. — Что вас беспокоит? — заговорил не хуже заправского психиатра.

— Предположим, есть девушка, — начал рассказывать Костя, — непреступная. Она вам нравится, но вы никак не можете найти к ней подход. Что бы ни делали, все мимо, или даже вы ненароком выводите ее из себя и сами рушите все едва налаженные мосты к ней.

— Это он про тебя! — невнятно произнесла Аня, активно набивая рот попкорном. — Ну точно про тебя!

Я до последнего надеялась, что она ошибается, и Костя просто не мог на всю страну обсуждать наши отношения. Хотя какие, к черту, отношения?! Он просто валяет дурака, а я позволяю ему это делать. Идиотка!

— Не верю! — рассмеялся дурацкий ведущий. Он начинал раздражать своей не сходящей с лица улыбкой. Создавалось ощущение, что он так и спит. — Не верю, что для кумиров миллионов нет недоступных женщин. Неужели ваша популярность не сыграла вам на руку?

Костя ни чуть не смутился тем, что его практически назвали Казановой, и все девушки страны вожделеют его.

— В том и дело, что на этот раз она обернулась против меня, — продолжал откровенничать, а меня злить все больше и больше. — Эта девушка вообще необычная, — на лице парня появилась мечтательная улыбка, — считает, что у меня культ.

Я подскочила с дивана, как ошпаренная. Теперь не осталось сомнений, что он говорит обо мне.

— Ты и правда ему такое выдала? — улыбалась Аня, как ненормальная. — Ну ты даешь!

— Я его убью! — кинулась к телефону, уже не слушая, о чем там дальше распинается Костя. — Гад! Гад! Гад! — повторяла, пока набирала номер с экрана телевизора.

Я тоже умею играть в эту игру. Если Костя хочет поговорить, значит, поговорим!

— У нас звонок в студию, — заявил ведущий шоу, когда я дозвонилась и меня попросили оставаться на линии. — Да, мы вас слушаем, — словно эхо услышала голос из трубки и телевизора. — Представьтесь, как вас зовут?