– Нет, знаете ли, мы решили, что останется вот этот, – Славики вытолкнули из строя мужественную особь с обрезанным кончиком пальца.
Операторы с ещё большим неодобрением переглянулись.
– Проверь на эманутость, – вполголоса просипел старший.
– Нет в базе…
– Не нужно переживать и волноваться! – отечески пророкотал старший оператор. – У оригинала этический и социальный приоритет.
– Да я не переживаю, – на этот раз заговорил выявленный оригинал, а явно уязвлённые копии поджали губы, – просто непонятно: раз есть концепция абсолютной единственности абстракций, то какая разница, уйдёт ли оригинал или копия?
– Здесь есть большая этическая разница, – назидательно возразил старший оператор. – Как вы знаете, у нас отрицательный прирост населения, а просто копировать людей – значит увеличивать один и тот же опыт, что порождает консерватизм, не поспевающий за динамикой изменений в обществе. Потом, чисто этически у оригинала привилегии. Исключение – только в случае путешествий или медицинских показателей, когда на месте старта оригинал исчезает, но появляется на финише. А тут ещё засилье этих суицидных эмо. Ясно же, что копировать людей, нисколько не ценящих жизнь, а значит, не представляющих никакой пользы для социального организма, – крайне нежелательно.
– Это понятно, но я… мы настаиваем, – повысил голос оригинальный Слава.
– Тэк-тэк-тэк… – старший не терял надежды, – хорошо, я только хочу вас уверить, что мы боремся за каждый оригинал. То, что вы решили декогерировать уже ненужные вам копии, не беря на себя социальную ответственность и, конечно же, дополнительные трудности совместной жизни, что очень поощряется обществом в виде множества льгот, – это ваше право ДСЭ. Но решение подставить копию вместо оригинала – очень нежелательно.
– Всё же это наше окончательное решение.
Старший кротко вздохнул, подсуетился, что-то понатыкал в мониторе, и не парадная декогеренторская, а какая-то другая боковая дверь с двумя золотистыми колечками над ней бесшумно распахнулась.
– Если вы решили устроить тут суицид, – старший брезгливо поморщился, – то никаких проблем, но, по ДСЭ, сначала необходимо пройти специальную подготовительную процедуру. Пожалуйста, следуйте туда, – показал он идентифицированному по чипу оригинальному Славе, – остальные вас здесь подождут.
Загривком остро чуя что-то непредусмотренное, Слава вошёл в комнату, и дверь позади тут же замкнулась.
Прямо перед ним стояла ошеломительно красивая девушка, явно биосинт, потому как таких красивых натуралок просто не бывает. Отважно присмотревшись, Славик понял, что головокружительное впечатление создавали не столько чудесные черты лица, сколько именно для него симпатичные особенности, как подсмотренные в его самых заветных снах. Да что там лицо, буквально всё было именно так, как мечталось Славику с самого детства. И только мысль, что это – явно биосинт, мешала тут же потерять голову.
Ах да, биосинт – генетически сконструированный организм, заботливо выращенный и воспитанный в специальных условиях. Это – всегда шедевр предельно достижимой эффективности и чисто художественной выразительности. Это – средоточие самых лучших свойств и качеств. При всём при том – яркая личность со своими интересами и потребностями.
Чудо слегка омрачалось ещё и тем, что этот биосинт наверняка был минуту назад восстановлен из огромной базы наиболее подходящей копией общего типажа его, Славика, предпочтений, а значит, после сеанса подлежит декогеренции и знает об этом, что, впрочем, нисколько его не опечаливает в силу крепкой очевидности Идеологии единственности абстракций.
Девушка оказалась настолько удачно соответствующей его самым тонким и сильным чувствам, что вызвала невольный прилив горячей крови к разрумянившемуся лицу Славика, который боялся смотреть, чтобы не утонуть в её глазах.
То, что у всех людей с идентификационными чипами постоянно собиралась база личных предпочтений, ни для кого не секрет, и это на самом деле очень удобно: в любом магазине сразу предлагается то, что нужно; и ещё это было гуманно: психологическая помощь, поддержка, наилучший подбор работодателей и многое другое стало неотъемлемо привычным.
Уверенная в производимом впечатлении девушка со сводящей с ума улыбкой и чудесно-милой мимикой принялась рассказывать отупевшему от страсти Славику про отличную погоду, о том, как сегодня прекрасно жить, общаться с людьми, вот как они сейчас с ним…
У комплементарно подобранных биосинтов была неизбежная слабинка: полностью заточенные на предпочтениях данного человека, они и сами испытывали невыразимую симпатию к нему.
В голове Славика пронеслось множество поучительных историй и мифов о таких вот встречах. И бывало, что специализированная копия не декогерировалась, а составляла идеальную пару для совместной жизни. Что не очень поощрялось на уровне ДСЭ, потому что фактически это оказывалось слишком поверхностным увлечением, ведь, чтобы по-настоящему узнать друг друга, нужно много пережить вместе, образуя взаимодополняющую систему, а такие скоропостижные союзы быстро распадались, принося множество негативных эффектов.
В то же время обществу с критически малой рождаемостью нужны новые члены, и выгодно использовать копии уже состоявшихся людей и биосинтов. Проблема лишь в том, что очень немногие готовы продолжать жизнь со своими копиями, и тем рано или поздно приходилось уезжать куда-то подальше, теряя всё прошлое, всех знакомых, всё привычное. Но во многих случаях на это шли, прежде всего – люди творческие, которым не хватало времени и верных помощников.
Ласково обволакивающие звуки невероятно приятного голоса девушки приникали в самую глубину души. Слава пытался быть честен и в назидание даже воскресил образ верной Татьяны, но получилось как-то блёкло и неубедительно. Он не знал, чем всё это может кончиться, и просто поплыл по течению, несущему его к чему-то очень заманчивому.
Понимая свою неотразимость и следуя собственным побуждениям в попытке стать ближе и отвлечь от глупых эманутых помыслов, девушка села ему на колени мягко и ласково, как большая кошка, совсем по-родному обвила рукой шею.
– Правда же, у нас всё хорошо? – прошептала она в его ухо, пощекотав пушистыми локонами. – Я очень не хочу терять такого классного мужчину… Давай проведём немного времени вместе?.. Раз ты решил декогерироваться, то почему бы немного не подождать?.. Вдруг у нас всё будет так хорошо, что ты передумаешь?
Она потёрлась носом о его щёку.
Что-то слабо запротестовало в Славике.
– Но я не собирался весь декогерироваться! – он чуть отстранился и с удивлением посмотрел ей в глаза, тут же безнадёжно утонув в изумрудной глубине.
– У тебя же заявка на декогеренцию, а ты – основа копий.
– Да, мы так решили, что будет лучше оставить копию.
– Почему?..
Славик плохо соображал, с наслаждением вдыхая волшебный запах волос.
– Ну… та моя копия стала более мужественной, а Тане… ну, моей жене, нравятся мужественные.
– О… ты такой заботливый, пожертвовал собой! – девушка с восторгом смотрела на него. – Тогда всё ещё проще: тот, мужественный, вернётся к Тане, а мы останемся вместе! – И она счастливо засмеялась.
– Я даже не знаю, как тебя зовут, – глупо запротестовал Слава и сразу скис, чем немедленно опечалил девушку.
– Ну что такое, мой хороший?..
А Славик вспомнил своих ребят, без которых стало бы совсем пусто, только что построенный с таким трудом и энергией дом, вообще свой двор с уже созревшими персиками и даже верную, хотя и часто трудную Таню.
– Смотри, какая получается альтернатива! – увлечённо доказывала ему девушка.
Славику очень понравилось, как она применила слово «альтернатива», да ему всё в ней нравилось!
– Нам либо обоим придётся декогерироваться, либо будем счастливы вместе!
Есть люди, для которых всё прошедшее в их жизни так наполнено чем-то важным и трогательным, что они бережно сохраняют память о прошлом и очень неохотно меняют привычное на совершенно новое. А есть те, кому в жизни не очень везло или они были недостаточно умелыми, так что совершающееся окрашивается для них в негативные тона. Такие склонны не «хранить старое барахло». Славик был из первых. Он не представлял, как это возможно: вдруг всё потерять, что имел, и начать жизнь с нуля, даже с таким чудесно многообещающим началом. Разумнее было уйти в никуда, оставив всё лучшее, что у него было в жизни, только с одним из них, но выпало так, что это будет не он. Да ну и что? Он уже прочувствовал реальность проявления концепции Единственности Абстракций и просто исчезнет, как будто и не появлялся. Как, бывало, засыпал вечером, чтобы проснуться утром.
