«— Свидетельница сказала, что у пострадавшего эта жаба не одна. Нужно будет обязательно привлечь к расследованию специалистов по этому профилю. Привлечь и как следует расспросить их о странном увлечении погибшего. А может быть, это было совсем не «странное увлечение», а его работа? Работа с ядовитыми жабами?! Если это так, то интересное кино получается!..»

— Как же мне осматривать этот серпентарий? — вслух посетовал он.

Но помощь неожиданно пришла, чем еще больше усилила подозрения Зимина, относительно умственных способностей медноволосой красавицы.

— У меня сосед учится на биофаке — недавно из армии пришел — он о живности много всего знает. Может, его пригласить для консультации на сегодня? — предложила Бэлла, вспомнив о своем однокласснике Олеге Протасове (впрочем, о нем она никогда не забывала!).

Зимину ничего не оставалось делать, как согласиться.

— Ну, а куда мне деваться — приглашайте. Завтра найдем какого-нибудь специалиста в этой области, а пока осмотрим подопечных пострадавшего вместе с ним, тем, более, что контингент в коллекции у убитого ядовитый.

Бэлла обрадовалась разрешению следователя: Олег Протасов был не просто ее соседом-одноклассником, а еще и «хорошим другом», с которым можно было обсудить любые вопросы, и которому можно было доверить любую тайну (а тайн в этом деле хватало)… любую (кроме тайны своего сердца). Она тут же достала из сумочки телефон и позвонила ему.

— Привет, Олежка! Что делаешь?

— Тебе что-то от меня нужно? — спешно проглатывая кусок бутерброда, поинтересовался Протасов.

— Угадал, нужно. Приезжай на Добрынинскую, нам со следователем срочно нужна твоя консультация.

— Со следователем? — насторожился атлетического сложения парень (этот «ботаник» имел накаченное тело, в юности увлекся бодибилдингом, но во время поумнел и качать мускулы перестал: остались гантельки, боксерская груша, утренние пробежки…).

— Со следователем, — подтвердила Бэлла и посмотрела на Зимина: не подслушивает ли — следователь подслушивал, и она не стала вдаваться в подробности, старательно выдерживая роль красотки-идиотки.

— Куда это ты, милая подруга, вляпалась? — придерживая мобильный плечом, начал собираться «на свидание» Протасов.

— Приедешь, все расскажу. А консультация нам со следователем нужна по поводу жабы Аги и других пресноводных обитателей.

— Ого! Да ты никак на старости лет биологией увлеклась?

— Вовсе не я.

— Неужто твой следователь увлекся?

— Вовсе он не мой! — прикрывая телефон рукой, рассерженно зашипела Бэлла. — Лучше захвати резиновые перчатки, умник. И потолще!

Шипение Бэллы означало крайнюю степень ее рассерженности и — дальше шло лишь презрительное молчание.

— А я сегодня все думал: чего же это мне с самого утра так не хватает — оказалось, твоего милого голоска, змеища ты моя подколодная! — хохотнул Протасов, вытаскивая из ящика «мамины» резиновые перчатки розового цвета. — Жди, Белка, через полчаса буду!

Выйдя из квартиры, он поспешил на встречу с бывшей одноклассницей и представителем власти, на ходу гадая, что же такое могло случиться с его подругой, раз она обратила свое внимание на презренную жабу Агу.

3

Пока Бэлла и следователь Зимин ждали «студента-биолога», они не обмолвились друг с другом ни единым словом: девушка сидела на лавке, думая о случившемся (наконец-то, у нее появилось время для размышления), а дознаватель сидел в своей старенькой машине и на планшете выяснял все об убитом человеке, поглядывая на свидетельницу: что там ни говори, а «красота страшная сила» — мужские глаза сами собой, помимо воли хозяина, ищут предмет восхищения и любования.

Бэлла Панфилова действительно была настоящей красавицей: выше среднего роста, длинноногая, с тонкой, осиной талией и изящными аристократическими руками, с нежной матовой кожей и глубокими изумрудными глазами. В довершение к внешнему богатству (мало кто из мужчин догадывался о столь расточительной щедрости Небес) Бэлла обладала живым умом, отличной памятью и легким характером, но, придавая значение лишь внешней красоте, все вокруг прочили ей блестящее будущее фотомодели. В выпускном классе поддавшись уговорам подруг, Белла пошла на поводу у них и стереотипного шаблона: раз ты красавица, значит, тебе прямая дорога на подиум или журнальную обложку. Однако, Бэлла и ее подруги крупно ошиблись: камеры девушку просто ненавидели. На фотографиях новая перспективная модель получалась ужасно — кожа ее теряла свою матовость и становилась синюшной, правильные черты овального лица волшебным образом расплывались, становясь ассиметричными, а густые кудри цвета темной меди топорщились в разные стороны, сводя на нет все старания стилистов — в общем, из писаной красавицы Бэлла превращалась в Медузу Горгону с неживыми, «каменными» глазами. Фотографы и операторы хватались за голову, стилисты срочно делали новый макияж и прическу, но все попытки примирить обворожительную девушку и беспощадный объектив были напрасными.

К тому же кроме «видимых» через объектив «недостатков» у Бэллы были еще и скрытые «недостатки», делающие невозможным ее пребывание в шоубизнесе — это доброжелательность и открытость. Еще Бэлла была начисто лишена честолюбия — так что карьера модели и фотомодели для нее быстро закончилась. Она без сожаления оставила шоубиз, поступила в экономический институт на вечернее отделение и пошла на курсы секретарей-референтов. Вот тут у Бэллы раскрылись доселе скрытые способности: бездушный компьютер оживал под ее трепетными пальцами и работал с такой скоростью, что опытные преподаватели только «диву давались». Она любила трудные задачки, с легкостью вскрывала любые пароли и чувствовала себя во всемирной паутине, как у себя дома на диване. Бэлла была лучшей на курсах и ее, конечно же, заметили — еще бы не заметить такую красавицу ростом под метр восемьдесят (с каблуками) и такую умницу (именно в таком порядке) и сразу же пригласили в секретариат крупной немецкой компании по производству профилей для пластиковых окон. Красивая девушка с легкостью сделала бы головокружительную карьеру (от простой секретарша до первой дамы компании — вот как приспичило главе фирмы), если бы была посговорчивей и попокладистей в отношении начальственных притязаний, но тут Бэлла проявила невиданную твердость и даже болезненную щепетильность — то, что все мужчины считают ее дорогой, красивой игрушкой и наперегонки стараются затащить в постель, ее просто убивало.

— Неужели, Олежек, так будет всегда? Все мужчины воспринимают меня только как сексуальный объект! — часто жаловалась она своему бывшему однокласснику — соседу этажом ниже. — Раз я красавица — значит, меня надо обязательно прикупить и прибрать к рукам! Разве я не заслуживаю простого человеческого уважения?

— Заслуживаешь! Еще как заслуживаешь! — успокаивал ее весельчак Олег Протасов, дружески обнимая девушку за плечи. — Ты, Белка, прости их — все они козлы: думают не той головой, когда видят такую красавицу, как ты. Извини, за грубую правду. Если бы они учились с тобой в одном классе, то воспринимали бы тебя совершенно по-другому, ну, как я, например, и все наши ребята. Хотя если честно сказать, то все мы в тебя были тайно люблены — физиология у мужчин такая: любить все красивое и недоступное, и стараться захапать. А уж если не получилось — берегись! Если не мне, то и никому!

— Это точно! — согласно кивала головой Бэлла. — Про меня уже такие сплетни по компании ходят…

— Вот я и говорю — все мужики сволочи и гады!

— Даже ты? — улыбаясь, кокетливо спрашивала девушка, сознательно играя на чувствах плечистого парня.

— А что я хуже других? — хохотал Олег, заглядывая в изумрудные глаза подруги и вздыхал (ах, какие у нее были изумительные глаза!). — И мне тоже хочется затащить тебя в кровать.

— Да ну тебя! — рассерженно вырывалась Бэлла из дружеских объятий, зная о множественных романах своего «друга». — И ты туда же… в кровать! — и про себя с сожалением подумала: — «В кровать… Нет, спасибо, становиться одной из твоих временных подружек… Это не для меня!»