— А следователь сказал, что ваша Вера тоже отравилась, — напирала Бэлла. — Три случая за неделю отравления одним и тем же ядом — это не простая случайность. У вас тоже есть жаба Ага?
— Нет у нас никакой жабы! — мужчина в возрасте заметно нервничал. — Выходите из палаты!
— А как же ваша Вера отравилась ее ядом, если жабы у вас нет…
— Мне охрану позвать? — вызверился мужчина, в глазах которого полыхнула злость.
— Простите мою жену, — вмешался Олег — похоже за время «болезни» он здорово вошел в роль мужа и не хотел из нее выходить. — Она просто очень переживает за мужчину, который отравился и попал в больницу из-за нашей жабы. Врач сказал, что ваша жена тоже отравилась…
— Охрана!
— Все, все! Мы уходим…
— Ну, конечно! — вскинулась Бэлла. — Надо выяснить, как яд попал…
Олег сгреб Бэллу в охапку, прижал к себе, оторвал от земли и понес из палаты в коридор.
Но Бэлла не сдалась — почувствовав, как рука Олега обняла и прижала к ее бедру что-то твердое, она тут же вспомнила «что» пряталось у нее в кармане.
— Подожди, Олежек! Отпусти меня! Последний вопрос и я уйду.
Нехотя Олег отпустил Бэллу, она сунула руку в карман и достала из него две небольшие ампулки со следами коричневого «эликсира счастья» Клинцевича.
Увидев ампулы в руке девушки, мужчина попятился — злость в его глазах сменилась растерянностью, а потом страхом от пришедшей на ум догадки.
— Вам «это» знакомо? — спросила Бэлла, уже зная ответ — не важно, что озвучит сейчас мужчина, ответ читался в его глазах. — Если у вас нет жабы Аги, то как Вера могла отравиться ее ядом? Вы что-то знаете об опытах Клинцевича с ядами? Может, они как-то связаны с отравлением вашей Веры?
Мужчина молча показал на дверь — в горле у него пересохло от понимания происходящего.
Но Бэлла снова не послушалась.
— Вера, как вы себя чувствовали эти дни? Голова болела? Понос, рвота, истечение из глаз?
— Да, было… — слабо кивнула Верочка Сошникова. — И провалы в памяти.
«— «Четыре капли элексира вождю — пусть все забудет, а то мне с ними еще жить…» — возникли в голове Бэллы слова Клинцевича»
— …Вроде вышли с Дашенькой гулять, а где гуляли два часа не помню… Пришла в себя уже дома, голова страшно болела и тошнило. И в тот день… плохо себя чувствовала,
— А что вы пили перед прогулкой?
— Хотела выпить чай… даже сделала глоток, но потом выпила кофе… а когда пришла с прогулки с мамой выпила чай… дальше все…
— Это что за допрос? — возмутился мужчина. — Вы работаете в полиции? Если нет, прошу покинуть палату!
— Расскажите об этом следователю! — посоветовала Бэлла. — Вас явно намеренно отравили! Это преступление! В отличии от нас, хотя мужчина, отравившийся со мной вместе ядом жабы, тоже преступник… Странно все это, но пока я не вижу связи…
— Покиньте палату! Охрана!
— Все, уходим.
Обняв Бэллу за талию, Олег буквально выволок ее в коридор.
— Нет, ты видел, каков гусь! — возмутилась Бэлла, оказавшаяся за дверью палаты. — Врач сказал отравилась, а этот…
— Может, он не знал диагноз.
— Ага, не знал! Ты видел, как он испугался, увидев ампулы с эликсиром, прямо затрясся весь.
— Не преувеличивай.
— Затрясся, затрясся — потому что знает об опытах Клинцевича и об «эликсире счастья».
— Белка, прекрати выдвигать сумасшедшие теории! — Протасов взял «жену» за руку и потянул к выходу.
— Почему это сумасшедшие? Если этот мужик как-то связан со всем этим, то его Верочка могла… случайно… или кто-то… а почему «кто-то», а не сам этот мужик травил ее. Кто она ему? Жена, любовница? Надо все узнать про него и про нее, а потом…
— Белка, ты серьезно мнишь себя частным сыщиком? — недовольно поинтересовался Олег — ему хотелось, чтобы сейчас она думала о другом: об их отношениях и предстоящем замужестве.
Но Бэлла думала о другом… думать об их отношениях и замужестве она просто боялась, хотя и замирала от предвкушения счастья.
— Последние дни ты не зовешь меня «Белкой». Почему?
Остановившись посреди коридора, Олег взял лицо Бэллы в ладони, нежно поцеловал в губы.
— Вот почему…
— Понятно, — улыбнулась Бэлла, глядя снизу вверх в лицо обожаемого «мужа». — «Белка» — это по дружбе, а по любви как?
— Бэллочка… любимая… Солнышко…
— Слушала и слушала бы, но… — взяв Олега под руку, Бэлла повела его в другую сторону от выхода.
— Подожди, я думал мы спешим домой.
— Сначала Логинов, а потом дом, кино…
— И постель! Ты обещала подумать о продолжении… — напомнил Протасов.
— Ладно, ладно… подумаю. Но сначала разберемся с отравлением.
Олег вздохнул — вот почему он так хотел определенности в их отношениях — чтобы они были уже «муж и жена» и занимались бы любовью сколько хотели, хотя главное для него был даже не сам секс, а подтверждение того, что она любит его, она с ним и принадлежит ему!
— Бэллка, ты обманщица… — проворчал Протасов.
Бэлла остановилась у нужной палаты и погладила его по плечу.
— Ты еще скажи, что я специально отравилась, чтобы не исполнять свои обещания…
— Нет, такого я не скажу, — прижав ее руку к своей груди, произнес Олег, — слышал, как ты переживала, что не можешь быть со мной…
— Ну, вот и не ворчи, — Бэлла постучала в дверь палаты. — Можно?м
43
Услышав разрешение, она распахнула дверь и опешила: мужчин в палате было четверо.
И у кровати одного из них сидел Зимин.
— А, Бэлла Витальевна! И снова здравствуйте, заходите, — обрадовался следователь. — А вас граждане тяжело раненные — прошу на выход!
«Тяжело раненые» споро поднялись с кроватей и поспешили к выходу — иметь дело с полицией никто не желал. Зимин подождал пока за последним больным закроется дверь и продолжил:
— Устроим вам очную ставку, а то обвиняемый у нас в несознанку ударился: ничего не делал, ничего не знаю.
— Как это? — возмутилась Бэлла. — Угрожал мне, в квартиру вломился, обыск учинил…
— Вот и доказательства нападения на лицо, — кивнул Зимин на синяк «потерпевшей».
— Это она так утверждает? Напал, избил? — заволновался Логинов, присаживаясь в кровати. — Это не мои методы — я работаю без рукоприкладства.
— Значит, все-таки работаете?
— Ну, да… помогаю людям… разбираться с должниками.
— Идите, Бэлла Витальевна, идите. Не мешайте мне записывать показания…
Протасов взял Бэллу за руку и потянул из палаты.
— А как же…
— Не волнуйся, он жив, разговаривает — значит, скоро выпишут.
— И он опять припрется ко мне! Посадите его! — крикнула Бэлла из двери Зимину, но тот только рукой махнул.
Олег закрыл дверь палаты и потянул Бэллу за руку к выходу.
— Все! Никаких расследований! Отключаем телефоны и занимаемся только собой!
— Подожди, а как же этот мужик из палаты Верочки?
И Бэлла снова ворвалась в палату к Логинову.
— Нет, так нельзя это оставлять! Надо немедленно допросить мужчину отравившейся Верочки! — набросилась Бэлла на записывающего показания следователя.
— Это еще зачем? Я этим делом не занимаюсь, — устало возразил Зимин — не хватало еще выслушивать «приказы» «красотки-идиотки».
— А вы займитесь! — Бэлла даже топнула ножкой «от чувств-с».
Видя «накал страстей», Олег попытался примирить «враждующие стороны».
— Бэлла считает, что…
— Она умеет думать? — с сарказмом хмыкнул следователь и демонстративно отвернулся, «обидевшись» на «красотку-идиотку» — свидетели на него ножкой еще не топали! Дожил!
— Бэллка думать? Сомневаетесь в ее умственных способностях? — искренне удивился Протасов. — Да она в школе была лучшая…
Бэлла тут же закрыла ему рот рукой, похлопала ресничками и быстро продолжила.
— Лучшей в танцевальных конкурсах и первой красавицей…
— Это многое объясняет, — проворчал Зимин и посмотрел на Олега — в этой парочке разговаривать можно было только с ним. — И что за безумная версия пришла в голову твоей «первой красавице»?
