Это была девушка. Совершенно точно это была женская фигура. Длинные чёрные волосы, сальные и слипшиеся, свисали почти до живота; вывернутые руки неестественно болтались, заставляя вздрогнуть от острых углов перекрученных суставов.

— Еда… — шепнула девушка, запрокинув голову. — Еда. Еда. Есть.

Видимо, она совсем недавно стала демоном, а значит, перед ним бывшая шэнми. Все шэнми обречены стать демонами после смерти. Кан сделал осторожный шаг назад. Это в такое существо превратится отец?

— Есть. Есть. Есть. Ты вкусный? — Девушка подобралась, голова рухнула на грудь, точно как у сломанных кукол Сюин.

Твари в проходах перешли на щёлканье и визг, а ноги девушки начали ломаться, наполняя пещеру омерзительным хрустом. Трещали кости и лопалась кожа, что-то чавкало, но Кан стоял на месте. Она ещё соображает. Может не сработать. Нужно подманить.

Стоять на месте казалось ещё невыносимее, чем бежать через траншеи. Когда бежишь, всё равно сопротивляешься — хотя бы смерти, — но у Кана не было запасного плана. Тело девушки приподнялось выше; Кану оставалось только смотреть, как тьма обгладывает фигуру, как нижняя часть искажается, оплетая бывшую шэнми и обращаясь в гигантские паучьи лапы. И только когда тварь сделала рывок, Кан отпрыгнул назад. Лапы ударились в паре миллиметров от него, попали в перекрестие солнечных лучей зеркального лабиринта и тут же запузырились от ожогов, заставляя тварь отдёрнуться. Она взвыла, и теперь в её глазах Кан читал бешенство, смешанное с голодом. Но вперёд она не пошла, заскребя ногами рядом с ловушкой.

Кан ещё раз провёл рукой по лезвию, желанная тварью кровь тяжёлыми каплями падала на пол. Ну же! Давай!

Тварь заметалась перед световой ловушкой, не выдержала и сунула руку вперёд, пытаясь схватить человека. Кан сразу ударил по ней лезвием гуань дао, срубив и оттолкнув конечность подальше, но тут же выругался: отрубленная рука поползла обратно. Он невольно отвлёкся, а тварь, всё больше терявшая рассудок от запаха крови, побежала на Кана, обжигаясь солнечными лучами.

Он хотел бегать? Пожалуйста! Но вместо того, чтобы двинуться в сторону выхода, Кан ушёл вбок, выставляя древко гуань дао перед собой. Челюсть твари распахнулась так, словно её вывернули, обнажая острые зубы, но щёлкнула она ими прямо перед древком, не в силах добраться до человека из-за печати.

А кровь текла из раны, дразня демона всё больше и больше.

Лишь бы не оступиться. Всё хорошо. Это сработает. Это уже сработало.

Тварь развернулась за Каном, снова делая рывок через переплетение солнечных лучей и неизбежно обжигаясь. Ещё круг. Ещё один. Это было больше похоже на танец, только до одури пахло горелой плотью.

Но в какой-то момент, когда несколько паучьих лап уже подкосились, а тело твари почернело от ожогов, Кан, в очередной раз отскочив, зацепился ногой за камень и рухнул на землю. Тварь истошно взвыла и рванулась к нему. Паучья лапа проткнула плечо, но боли Кан не почувствовал, лишь сжал до белых костяшек второй рукой древко, выставив его перед своей шеей. Тварь выла и щёлкала пастью над печатью; на мгновение в глазах мелькнула тень разума, и зубы вдруг сомкнулись на окровавленной руке, выдирая вместе с одеждой и бронёй кусок мяса. А затем тварь вдруг затихла, и в лицо Кану ударил солнечный свет, выжегший её насквозь — всё это время, одуревшая от голода и добычи, она стояла прямо под солнечным лучом, не в силах остановиться и отпустить добычу.

Туша медленно завалилась на Кана, и тот, хрипя, с трудом сбросил её с себя. Пошатываясь, Кан пошёл к зеркалам, ещё работающей рукой поворачивая их в сторону почти трупа, пока тварь не успела подняться при помощи одной Бездне известной силы.

Капала кровь. Тошнотворно пахло палёным мясом и шерстью. Кан перевязывал рану, не сводя взгляда с тела, пока солнечные лучи окончательно не выжгли голову и туловище. Левой рукой Кан шевелил с трудом.

— Так... Теперь вы.

Он потом осознает, что произошло. А пока его подташнивало, но все мысли были сосредоточены на том, как выжить, то есть как закончить начатое. Кан устало посмотрел на два боковых прохода. Твари оттуда никуда не делись. Эти, похоже, ещё не настолько отупели от голода, чтобы броситься за кровью на верную смерть. Значит, надо просто переставить зеркала и направить свет на них. Ничего сложного.

Когда Кан закончил, шок стал медленно отступать, а вместе с этим возвращалась боль. Только сейчас он задумался о том, что лицо первого демона, — этой девушки, которая пыталась его сожрать, — до боли напоминало чуть повзрослевшую Сюин.

Бред. Прокляты только отец... и мать. И этого не исправить. Это не болезнь, это не вылечить, они закончат такими же существами в Бездне. Наверное, у этой девушки была семья. Да и человеком она могла быть неплохим. Или ужасным. Неважно. Кан отгонял от себя дурные мысли о том, что, возможно, когда-нибудь, после такого же Ночного шествия, он увидит переплавленные и искорёженные тела своих родителей, которые забудут себя, забудут своих детей и так же потянутся когтями, чтобы сожрать всё живое на своём пути. Кан сможет поступить так же? Даже зная о том, что ничего не осталось под этой оболочкой? Странно, что Небо допускает подобное.

***

— Возвращается! Смотрите, вернулся! — Несколько солдат с любопытством подались вперёд, заметив в полумраке фигуру Кана, но Сяо, присмотревшись внимательнее, тут же скомандовал, и Кана подхватили под руки.

Пока его не было, мнение отряда разделилось на два одинаковых лагеря. Одни считали, что больше они столичного мальчишку не увидят, другие же были уверены, что вернётся он победителем и невредимым, возможно, даже с каким-то трофеем. Покажет им подчинённых демонов потом, он же шэнми.

— Живы, уже хорошо, — пробормотал Сяо, оглядывая Кана. — Почему нас с собой не взяли?

— Слепых от печатей в форте достаточно, — прохрипел Кан, сплёвывая на землю. — Возвращаемся. Сколько таких шахт ещё?

— Ещё четыре.

— Бездна… Впрочем, я придумал, как выманивать демонов даже без таких потерь. Вечером напишу цы-ши, что сюда можно везти людей. Зеркала забрать, и оставьте здесь патруль, Лян.

— Давайте вы сначала в госпиталь доедете, господин Цинь?

— Я в порядке.

— Вы весь в крови и рукой не шевелите.

— Шею же не свернул.

— Господин Цинь!.. Бездна с вами. — Сяо помедлил и буркнул: — Или Небо, не знаю.

Завтра переговоры с Лином. Кан надеялся, что подобных походов в шахту от него больше не потребуется, но нельзя надеяться на понимание северян. Именно поэтому все его мысли были заняты тем, как облегчить идею с зеркалами, чтобы солдаты могли самостоятельно избавляться от демонов. Но он врал себе и Сяо — в этот момент всё в голове путалось, и Кану совершенно точно нужен был отдых. А ещё лучше — в столице. Интересно, когда его отпустят домой? В лучшем случае, через год...

«Дорогой отец,

Ночное шествие прошло довольно спокойно. Я бесконечно благодарен за печати, но вынужден попросить тебя прислать ещё. Проблем в форте оказалось больше, чем я предполагал после того, как разобрал дела Цзыданя. Можешь меня поздравить: сегодня я убил нескольких демонов своими руками. Знаешь, север сильно отличается от столицы, я только начинаю понимать разницу, но это по-своему удивительное место. Однако я уверен, что смогу прижиться и улучшить положение форта, хотя уже понимаю, что для этого потребуется не один год. Я отправил несколько докладов в Лоян, но догадываюсь, что они могут затеряться среди десятков таких же. Не мог бы ты поспособствовать их быстрому рассмотрению?

Твой всё ещё живой сын».

Глава 21. Это был не сон

Тао боялся сказать лишнее слово. Он даже дышать боялся рядом с Юнсаном и ходил за ним тихой тенью, стараясь глядеть только в пол. На самом деле ему было стыдно: перед дэви, что собрались у Сораана, перед Оэлуном и перед лун-ваном. Все они здесь только из-за него? Только сейчас Тао начал понимать, что наделал. Он молчал, пока Юнсан разговаривал с братом, молчал, когда тот развернул войска, молчал всю дорогу и лишь по возвращении в дом дракона позволил себе открыть рот.