Выйдя на улицу,– Яга увидела, как возле кареты,– которая ожидала её, стоял совсем молодой,– лет семнадцати, двадцати, колдун. Одет он был в чёрную безрукавку,– кроя которой были обшиты чёрным роскошным мехом. Из под безрукавки виднелась красная рубаха, на ногах были широкие красные сапоги,– выше колен, на щиколотках которых были чёрные крылья ворона. На его носу, держались круглые очки,– стёкла которых были похожи на калейдоскоп, фиолетового цвета. На голове была натянута чёрная кожаная кепка, с отставленным в бок козырьком. Заметив Ягу, он улыбнулся ей и почти не перебирая ногами,– на скорости, с которой ездят по дорогам автомобили мирян, убежал в другой конец улицы. Подойдя к карете Яга не успев сказать ни слова, сразу же услышала карканье гаврана:

– Простите сударыня, не признал вас!. Барыня уже знает, что вы в городе. Я домчу вас к ней, без всякой платы!.

В башне Магистрата раздался звон большого колокола. С небольшими паузами колокол пробил ещё трижды. Яга посмотрела на крышу Магистрата и увидела как с неба, затянутого чёрным дымом,– огромных пограничных печных труб, в такой же мрачной дымке, перед фонтаном опустились три мужские фигуры,– одетые все в чёрные фраки. Они взмахнули палочками и из их черных сумок возник оркестр из нескольких скрипок и контрабаса. Большой колокол ударил ещё раз и скрипки музыкантов протянули низкое и жалобное звучание. Ещё один удар большого колокола сменился на перезвон более маленьких и звонких колоколов. Музыкальные инструменты продолжили играть свою протяжную мелодию. Все проходившие мимо чародеи остановились. Но они смотрели не на игру уличных музыкантов, все они смотрели на ведьму с золотистыми волосами.

Яга поспешила сесть в карету и прокричала ворону:

– Давай!, мчим отсюда!.

Гавран каркнул и карета неспешно проехала мимо фонтана, перед которым играли зачарованные музыкальные инструменты, игрой которых управляло трио музыкантов-волшебников. После чего, карета ускорившись скрылась из виду.

Чем быстрее в окошке начинали мелькать мрачные пейзажи Чёрных Погостов, тем сильнее у ведьмы колотилось сердце. Пятьдесят лет она не видела свою сестру и от ожидания столь радостной встречи, Яга совсем разволновалась: – Она то и дело оглядывалась по сторонам, перекладывая ногу на ногу, в её голове возникла абсолютная путаница и она даже не могла подобрать слова,– которые скажет систре при встрече.

Карета сбавила свой ход, и по вымощенной камнем дороге, стала неспешно подниматься в гору. По краям дороги,– стояли чёрные, скрученные в дугу деревья, с длинными шипами за место ветвей. На них не росли листья, не было птиц и кругом стояла гробовая тишина.

Проехав ещё немного, карета остановилась и яга услышала как чёрный гавран сказал ей:

– Закатный холм! Сударыня!

Выйдя из кареты, Яга увидела перед собой высокую колоннаду, из чёрного мрамора, с раскрытыми по центру воротами. На вершине колоннады, по обе стороны от ворот, сидели две гигантские летучие мыши,– размером с крупного льва, опирающиеся на свои крылья. Их длинная шерсть была светло серого цвета, глаза красными, нос похожий на подкову был задран кверху, а из багряных дёсен торчали уродливые жёлтые клыки. Это были живые нетопыри,– жуткие твари, порождённые чёрной магией и живущие в пещерах Чёрных погостов. Они охраняли вход в трехэтажную усадьбу, из такого же чёрного мрамора и с колоннадами на лицевой стороне. Карета став почти прозрачной и похожей облако, сразу же улетела в сторону города Торамана.

Яга смело прошла в ворота и направилась к входу в усадьбу. Лишь на середине дороги она сбавила свой шаг и на мгновенье остановившись посмотрела в правую от себя сторону. Там, в круглой летней беседке, которая в высоту была немного выше, а в ширину лишь на половину уступала самой усадьбе, и в которой росли чёрные-вьющиеся розы,– из кустов этих роз, показалось женское лицо. Это лицо было очень правильной, овальной формы, с ровным, прямым носом и тонкими бровями. Только оно казалось немного крупнее, чем обычное человеческое лицо. Само же женское лицо было абсолютно бледным и не живым, рот был сомкнут, а губы,– имели цвет лица. И лишь только её пустые глаза, как зажжённые фонари осветили зелёным светом дорогу Яге. Эти глаза были неподвижны и спустя несколько мгновений они исчезли за кустами чёрных роз. Яга подошла к входу и дверь усадьбы сразу же распахнулась перед ней. Она вошла в просторное помещение сделанного целиком из мрамора зелёного цвета. Весь первый этаж был заставлен мебелью из чёрного дерева. На стенах было развешано множество картин в серебренных и золотых рамках. В углах комнаты стояли чучела разных животных и птиц,– которые время от времени двигались и хлопали крыльями. Правее от центра комнаты, был длинный банкетный стол,– покрытый белой скатертью и стоящими на нём в фарфоровых вазах чёрными и белыми розами. Над столом горело множество свечей, паривших в воздухе в серебренных подсвечниках. А все окна, были завешаны,– занавески изумрудного цвета. На против входа находилась широкая лестница,– ведущая на верхние этажи, и между первым и вторым этажом, где эта лестница начинала расходиться в разные стороны, висел большой портрет хозяйки этого дома.

На портрете она была изображена в длинном платье зелёного цвета,– на котором небольшой воротничок и декольте были вышиты белыми кружевами, а также ещё и рукава которые заканчивались чуть ниже её локтей. Её талию подпоясывал пояс, сплошь украшенный белыми бриллиантами,– которые своим блеском создавали кайму зелёным изумрудам. Шею украшало роскошное колье,– украшенное драгоценными камнями в сочетании с её поясом. На безымянном пальце, левой руки, был большой перстень с изумрудом,– во круг которого были начертаны чёрные руны. Белоснежный волос хозяйки усадьбы был аккуратно собран в пышную причёску на затылке. Русые брови были немного смещены ближе к переносице,– из-за чего казалось что она слегка нахмурилась и между бровями появились три складочки. Её глаза имели выразительную строгость и были светло зелёного цвета, а губы и нос, точь в точь как у сестры. На округлом подбородке была небольшая ямочка.

Яга остановила свой взгляд на этом портрете и спустя несколько мгновений он ожил. Сам портрет превратился в зеркало, а из него вышла,– поря в воздухе и не касаясь ногами пола, хозяйка дома,– в том самом облике, который и был изображён на картине. Она немного наклонила голову на бок и чуть больше, чем на портрете, нахмурив брови, стала парить в сторону Яги, сверкая самоцветами в огнях свечей.

– Марена,– чуть слышно произнесла Яга и сильно стукая каблуками своих сапог по мраморному полу, с распростёртыми объятиями, бросилась на встречу к своей сестре.

Они встретились возле лестницы, и обняв друг друга простояли молча в своих объятиях около минуты. Яга зажмурив глаза улыбалась, а с кончиков её ресниц упало несколько слезинок. Прижав Ягу к свой груди, на мгновение показалось, что у Марены немного выпрямились брови,– убирая три складочки возле переносицы, и в её глазах блеснула хрустальная слеза, но это было лишь на мгновение.

Марена протянула руку к столу,– тем самым приглашая присесть за него свою сестру и спросила:

– Как тебе концерт на площади? Понравилось моё приветствие?.

– Привлек ко мне много внимания. Яга обошла стол и присела по его центру, смотря в глубь дома. Марена села на против сестры и щелкнув средним и большим пальцем левой руки, обратилась к домовому, который возник стоя на полу возле неё.

– Игнат! Распорядись что бы подавали и чтоб духу, потом здесь вашего не было!.

Домовой был полметра ростом, лицо у него было как человеческое,– как у старичка, с густыми, седыми бровями, густой бородой, длинными до плеч курчавыми волосами и носом как картофелина. Ещё были человеческие ладони с пальцами и ступни ног, на которых были одеты лапти,– всё остальное тело было покрыто длинной кошачьей шерстью,– чёрного цвета и глаза его тоже были кошачьими. Однако он был одет в рубаху белого цвета в зелёный горошек и на его шеи даже была повязана бабочка зелёного цвета.