– Проснулся, – услышал я откуда-то сбоку и, повернувшись на голос, увидел Истара.
– Ага. Друг, ты, кажется, спас мне жизнь.
– Ты, кажется, спасал мою не раз, разве я не могу отплатить тебе тем же, – произнес Тар.
Я усмехнулся, поднимаясь с постели.
– Если ты можешь встать, нам стоит поторопиться.
Мышцы ныли, но усталость исчезала с каждым движением.
– Ну-с, раз наш долг перед родиной выполнен, нам нужно скорее убираться, а после хорошенько надраться, мой друг.
Выходя из хижины, я не нашел ведьму.
– Где девчонка? – уточнил я.
– Ушла ночью, когда обряд по твоему воскрешению из мира неживых был закончен. Приглянулась?
– Хотел поблагодарить. Если бы не она, меня бы здесь не было.
– Не переживай, Корона отблагодарит ее и старушку, которая и провела ритуал, за твое спасение, нужно только вернуться домой, – ответил Тар, прорубая мечом заросли, которые вели к узкой тропке. Я вел лошадей под уздцы, следуя по новой дороге.
– Ну-с, найду ее позже.
– Приглянулась, – ответил он сам себе и улыбнулся.
Из леса мы выбрались быстро, а до поселения, казалось, добрались еще быстрее.
Лошади привели нас в маленький городок, в который мы часто выбирались с солдатами.
Проходя по улицам, я буквально чувствовал вкус победы на губах. Люди выходили из жилищ, не боясь за свою жизнь или жизнь своих детей. Во взглядах больше не было того страха, что заставлял трястись по ночам. А ведь многие из ребятишек родились в военное время и совсем не знали покоя до сегодняшнего дня. Мужья вернулись домой победителями. Каждого из них ждали и встречали криками, осыпали благодарностями. Шествуя по узким переулкам, мы видели горожан, которые махали нам, кланялись и желали удачи. Мальчишки хотели подержать в руках меч, который помогал избавиться от скверны, старики со слезами на морщинистых лицах обнимали внуков и, наконец, спокойно, без тревоги вдыхали пыльный воздух улиц.
– Да благословит тебя Свет! Да будет светла ваша дорога! – кричали нам жители.
Пройдя по украшенной площади, мы свернули на улицу с магазинами, овощными лавками и таверной, которую не раз посещали с другими солдатами. Помню, раньше рынки переливались самоцветами. Камни всех мастей и цветов: азурит и бирюза, жемчуг, купленный за гроши у Морских. Множеству других камней я и не знал названия.
Сейчас горожане радовались и, за неимением прочего, выкладывали на прилавки все, что смогло сохраниться в уцелевших домах. Старушки раздавали семечки и яблоки детям, а сами танцевали, смеялись и пели скорбную военную песнь.
Меж славных рек и лазурных скал
Нам птичью песнь ветер шептал
Великий край, родная земля,
Под белым флагом два синих крыла
И вот пробил звон скорби людской,
Великий край повстречался со тьмой.
Не знали мы, как страшен удар.
Война началась, Конринхол угасал.
Шли дни, и вот наш род поредел,
Каждый дом без мужчин опустел,
И бились они меж собой до конца,
Ведь тьма разрушает сердца.
Спустя года повелел наш король:
Я дочь отдам, если встанешь со мной.
Морской народ согласился помочь,
Принцессу отдали чудовищу вод.
Семь долгих лет дожидались конца,
Наш родной край поглощала чума.
Здесь птичий люд, в небесах два крыла,
Но раны они не оставят в сердцах.
Прошла война, вернулись сыны,
Наш славный край вновь увидел цвета,
Ликует люд с счастьем в глазах,
Птицы вернулись домой навсегда…
Женщины потерявшие мужей, даже не имея такого количества шрамов, как никто подходили под наш девиз “раны на коже, но не в сердце” – они не утратили веру в будущее под крылом Светлой Матери. Я на секунду дал себе поблажку и залюбовался этой простой красотой.
– Рос, идем. Еда стынет! – открывая скрипучую дверь, прокричал Истар.
Внутри таверны было тепло и уютно: шумные разговоры мужчин и стук деревянных стаканов звучали от каждого стола.
Мы увидели знакомых солдат и пошли к ним для приветствия.
– Кто-нибудь знает, что там с командиром третьих? – донеслось до нас, когда мы почти подойдя к столу.
– Я слышал, что принц увез его с одной из полевых.
– Точно-точно! – помотал указательным пальцем солдат, продолжая. – На Иэнгоре ровного места не осталось, так сильно его задел смрад.
– Принц увез Иэнгора? – спросил еще один.
– Наша славная парочка, – икнул, – командир и русалочка, – хохотнул хмельной вояка.
Я резко положил ладонь на плечо последнего, крепко сдавливая. Мужчина сидел к нам спиной, поэтому не мог видеть нашего приближения, и ничуть не испугался, но остальные… Я следил за солдатами, они друг за другом округляли глаза, как будто и вовсе пытались не дышать: один неловкий вздох повлечет за собой немыслимые последствия. Шум стих, солдаты понуро сгорбились, вдалеке были слышны шепотки пропустивших сказанное людей.
– Простите его, командир, – тихо сказал один из смельчаков, двинув вояку плечом.
Мы с Таром переглянулись. В его глазах я не нашел злости, лишь ехидные отголоски.
– Наслаждайтесь вечером, языки вам отрубят завтра, – строго произнес я, еле пряча улыбку.
Шутник обернулся, до хмельного ума медленно, но верно доходило. Он будто сразу протрезвел. В глазах пьяная хмель за секунду сменилась отчаянным ужасом. Переводя взгляд с меня на Истара, словно не мог определиться, перед кем он сильнее виноват, молча открывал рот, ища нужные слова, и затараторил:
– Светлая Матерь, Ваше Высочество… Я не… Я никогда бы… Командир! – взгляд блуждал между нами. – Ваше Высочество…
Забавно было наблюдать за этим действом, но мне его стало жалко. Шутки над командиром еще можно простить, но вот над самим принцем!.. Истар подумал точно также и решил прекратить страдания парня:
– Считай, что сегодня я услышал твои извинения, но только Светлой известно, что с тобой случится в следующий раз. Следи за языком, солдат.
– Спасибо, Ваше Высочество! Справедливость птицы! – кричал он нам вслед.
– Это та сказка из вашего королевства? – спросил меня Тар сквозь смех, который он усердно пытался выдать за резко начавшийся кашель.
Мы уже отошли от вояк, подбирая стол и для себя.
– Она самая. Откуда только у них нашлось время на эту ерунду? – ответил я, закатывая глаза.
Мы сели за маленький столик у арки. Служанка учтиво поставила перед нами медовуху и тарелку с мясом и овощами. Мы с жадностью набросились на еду, от которой еще шел пар. Хрустящая хлебная корочка впитала в себя мясной сок. Тимьян, перец и немного шафрана наполняли блюдо пряными ароматами. Мясо с лёгкостью отставало от кости и таяло во рту. Челюсть свело от удовольствия, и я зажмурился: в жизни не ел ничего вкуснее. Как давно мы ели хоть что-то, помимо пыли с поля боя?
– Рос, выпьем за победу!
Мы чокнулись и осушили стаканы до дна. Остаток вечера рассказывали друг другу впечатления о последней схватке. Я знал отношение Истара к нашему ремеслу, будь его воля, он бы никогда не “стал убийцей”. В разговорах с ним я старался не показывать свою “злую” черту , хотя и не считал его точку зрения правильной. В мире всегда будут слабые и сильные, нужно только выбрать верную сторону. Люди никогда не будут способны построить мир без войн, а на войне всегда есть жертвы. И нам приходится убивать. Но то, о чем мечтает Истар, – это сказки. Невозможно наесться досыта, не убив животное. Невозможно жить в мире, не убив злодея. Но несмотря на разницу взглядов, я уважал его мнение. Мы обсуждали тактику боя, расстановку сил, но никогда – количество убитых, чем не брезговали хвастаться другие солдаты. В этой моей привычке прослеживалось что-то покровительственное, ведь я многому обучил его сам, я опытнее, в силу возраста и подготовки, но все еще играл в странную игру, уступая другу, как с братьями в детстве.
