Только запах, смутно напоминающий запах чернил, распространяется по комнате.

– Все, конец проклятому заклинанию, – выдыхает Владимир.

– А вот и нет, – это говорит Оомия, которая по-прежнему стоит посередине комнаты и улыбается. – Заклинание – это я. Много лет назад мастер Джеймс вложил свою силу в фарфоровую статуэтку, и я ожила. Он рассказал мне, как мучаются те, кого люди считают нечистью, от того, что не могут быть человеком. Вот он и придумал заклятье, обращающее их в прежнюю форму, и научил меня искать таких несчастных и помогать им.

– Мой отец не был несчастным! Он любил летать! Его сердце не выдержало, когда он понял, что больше не будет птицей! – горячится Владимир, – И что это за черная пакость такая!

– А это, – говорит Кондратьевна, – паразит. Обыкновенный волшебный паразит. – Когда ты, девочка, помогала разным шишигам да лешим стать людьми, выделялась мощная энергия. Вот эта дрянь почувствовала выбросы силы, да и присосалась к тебе.

– Она заставляла меня отнимать магию у всех подряд. А я не могла сопротивляться, – Оомия тихо плачет.

– Да, – вздыхает волшебница, – даже самому сильному заклинанию нужна защита.

– Я ее буду защищать. – говорит Василий.

– И я, – вторит ему Хэм, который снова стал человеком. Только несколько капель крови на бороде напоминают о его ранах, успешно залеченных Марьей Михайловной и Дашей.

– Спасибо вам, – говорит Оомия. – Но мне лучше научиться защищаться самой. Время пройдет, ты, Василий, станешь взрослым, у тебя появятся свои заботы, и ты, Хэм, не можешь вечно стоять у меня за спиной. А я так и останусь маленькой девочкой с лаковыми волосами, потому что такой была фарфоровая статуэтка, которую сделал один мастер и в которую другой мастер вдохнул жизнь.

И всем становится грустно. Но ненадолго. Потому что Хэм, неожиданно вспомнив, восклицает:

– А как же Лейла! Она, небось, все эти дни просидела, бедняжка, забившись в какой-нибудь угол и рыдая от бессилия!

В это время необыкновенно красивая рыжая женщина примеряет в роскошном сверкающем магазине серьги с изумрудами и с интересом рассматривает себя в зеркале. К ней только что попыталась вернуться сила. Но эта сила женщине уже не нужна. Она открыла в себе мощь гораздо большую, такую, что способна разрушать города и тысячи кораблей отправлять в странствие. «Потом, когда-нибудь, – думает она, – если захочу… А может, и не захочу никогда». И кто ее знает, может и не захочет. Ламией быть, знаете ли, тоже утомительно, а под конец еще и ужасно скучно.

31. Эпилог, который еще не произошел

Это случится, это все обязательно случится в свой черед.

В июле Хэм и Даша поженятся. У них не будет пышной свадьбы. Они поедут в маленькое путешествие по Карелии и встретят там странное существо, которое называется кувыркАла. Да, много еще нечисти бродит по просторам России!

Незадолго до этого перед очередной стройкой, на которой работает Хэм, остановится машина, и роскошная женщина выйдет из нее и пойдет по грязи, как есть, в шелковом платье, босоножках и без каски. Она найдет Хэма, монтирующего бог знает что на головокружительной высоте и расскажет ему, что у нее все хорошо и что быть женщиной гораздо интересней, чем быть ламией. И Хэм, добрая душа, успокоится наконец, а то бессчастная участь нечисти, а особенно Лейлы,  все никак не давала ему спать спокойно.

Да, и мадам Петухова тоже неожиданно для всех выйдет замуж! Они тихо сходят с отставным моряком в ЗАГС и примутся жить вместе, заполнив его холостяцкую квартиру всякими женскими мелочами, а сверх того, мольбертом, кистями, красками и мастихинами. Декупаж к тому времени неугомонная мадам Петухова совсем забросит.

А старый Ворон быстро поправится и даже разыщет в одной из питерских котельных самый настоящий клад.

И однажды, когда Нютка, сидя на высоком стульчике за столом и следя за тем, как мама печет блины, придвинет к себе кастрюлю и начнет в упоении бить по ней ложкой, раздастся звонок. На пороге будет стоять Кондратьевна с лукошком и полиэтиленовым пакетом.

В пакете окажется по паре носков каждому из семейства Петуховых. А в лукошке – изрядно подросший Семен Семеныч.

– Вот, – скажет Кондратьевна, – друг для Нютки. Не будет у нее вернее друга. – И Семен Семеныч немедленно покажет себя, обернувшись дитенышем шимпанзе, ловко вскарабкавшись на стульчик и обняв счастливую девочку.

Мама только вздохнет. Что тут поделаешь – видно, такова судьба семейства Петуховых – давать приют оборотням всех мастей.

А Василий – ох, уж этот Василий! – он поцелуется с Оомией одним теплым майским вечером, вместо того, чтобы изучать причастные обороты. А, может, и бог с ними, с этими причастными оборотами?