- И что он трещит про наши кровные узы? Мы соответствуем друг другу, как круг в квадрате.

Теперь же, в Копенгагене, Густав излагал ошеломленным датчанам свою версию переговоров с Екатериной:

- Я с негодованием отверг предложение моей сестры напасть на дружественную нашему двору Данию с целью округления своих границ за счет Норвегии! – и замолк в ожидании, какого эффекта он добился. Не последовало. Король продолжил:

- Мы имеем достоверные сведения о том, что Россия готовиться к войне с нами. Вот-вот состоится нападение. Бесконечные вылазки русских на наши земли и бесконечные обстрелы наших пограничных постов это уже день сегодняшний. Завтра орды восточных варваров вторгнутся в наши пределы. Мой замечательный генерал Толь разработал великолепный план обороны Швеции, но неужели Дания останется в стороне? Русская армия слаба, русский флот плохо вооружен, в стране царят неурожаи и дороговизна, расстройство финансов полное, а на границах с нами стоят лишь незначительные гарнизоны. Лишь по мановению моей руки – король выкинул вперед свою длань, - шведский флот будет стоять возле Петебурга, десанты высадятся в Ораниенбауме, Екатерина будет побеждена, а с ней разбита и вся Россия!

Осторожные датчане не знали, как и отвязаться от нежданного гостя. Тем более, что через русского посланника они доподлинно знали суть переговоров Екатерины и Густава во Фридрихсгамне. Отделались тем, что решили вручить любимцу короля орден Слона – высшее отличие Дании, которым обычно награждались царственные особы.

- Проклятье! – кусая губы, на обратном пути, Густав откровенничал с Армфельдом, - Еще Аксель Оксеншерна знал хорошо, что Дания всегда готова изменить Швеции. Она так и не поменяла своего образа мыслей и поэтому потеряла Шонию. В этом отношении я думаю так же, как думал Ганнибал в отношении к римлянам!

Но в Стокгольм Густав вернулся с видом триумфатора:

- Дания будет нейтральна! Вот ее доказательство – он указал на огромный сверкающий драгоценностями орден украшавший грудь Армфельда. – Войну можно начинать. Следующей весной Россия будет побита!

Срочно достраивался большой гребной флот. Именно на него возлагались особые надежды. Мощь корабельного флота не вызывала сомнений у Густава, а флот галерный должен был обеспечить превосходство над русскими при действиях в узких финляндских шхерах и помогать сухопутным силам своей артиллерией, а также выбрасывать в любом нужном месте побережья десанты. Благодаря талантливому шведскому кораблестроителю Фредерику Чапману армейский флот получил прекрасные гребные суда – «удемы», «пойемы» и «турумы» .

- Мы подорвем экономическую мощь России изнутри! – король намекал на тайно отчеканенные медные пятаки с вензелем Екатерины, что было сделано по его приказу три года назад.

- Но и наши финансы расстроены! – возражали ему советники.

- Разве монополия на водку и наполняет нашу казну? – удивился Густав.

- Наполняет, - согласились с ним, - но при отсутствии хлеба, который уходит на перегонку, мы закупаем его за границей, чтобы спасти от голода провинции.

- А Франция?

- Мне кажется, ваше величество, что скоро помощь Франции иссякнет. – Намекнул Кройтц на молчание французского посланника по вопросу субсидий.

- Ерунда! – отмахнулся король, - мы связаны с Людовиком XVI тайным союзом, что в случае войны, он придет нам на помощь. Ах, Париж, господа… - Густав мечтательно откинулся на спинку кресла, - вы помните, рукоплескала мне публика, когда я опоздал немного на «Женитьбу Фигаро» и потребовала начать представление сначала. Кстати, я слышал о премьере оперы «Гораций» по Корнелю. Мне рассказали, что музыка Антонио Сальери просто очаровывает, а балетмейстер Жан-Жорж Новерр превзошел всех изяществом постановки танцев. Как жаль, что это прошло без меня… Но, я отвлекся! – король вернулся из мечтаний на землю. – Так говорите финансы… А что наша колония в Вест-Индии?

- Ваше величество… - умоляюще произнес Кройтц, - это крошечный островок. Иного ли можно выжать из него?

Густав недовольно поморщился:

- Вечно вы все видите все лишь в темных тонах. Вы забыли, Турция нам дает два или три миллиона своих пиастров.

- Да, ваше величество, но при условии, что мы запрем их флот на Балтике.

- Там в чем же дело? Карл? – король посмотрел на брата.

Герцог Зюдерманландский встрепенулся:

- Конечно, мой царственный брат, мы запрем эскадру Грейга! Но… лучше было бы, что б они убрались с Балтики. – Добавил нерешительно.

- Об этом речи быть не может! – король был строг. – Мы обещали нашим союзникам-туркам. А потом, я слышал, что адмирал Грейг член масонской ложи… Не так ли?

- Так, ваше величество. – Нехотя признал герцог.

- Ну, так разве закон общества вольных каменщиков не обязывает масонов низшего ранга подчиняться более высокому градусу?

- Эти русские… - Карл был в замешательстве.

- Эти русские… - повторил за ним король. – Ах, надо было мне поддержать «маркиза» Пугачеффа!

- О чем вы, ваше величество? – все присутствующие испуганно посмотрели на Густава.

- А что? – не смутившись, продолжал король, - этот «маркиз» выдавал себя за императора Петра III, с которым мы состояли также в родстве, правда, чуть дальнем, чем с Екатериной . А если это был настоящий Петр? Внучатый племянник самого Карла XII, нашего величайшего короля? А если он скоропостижно не скончался в Ропше? А мы не помогли… А почему Екатерина нас не возблагодарила за это? – поворот мыслей Густава был невероятным. Все молчали остолбенело. Король продолжал:

- Кстати, Ропша, говорят, это бывшие владения рода графов Гастферов. Интересно, знает ли об этом командир нашей Саволакской бригады? Я готов подарить ему их снова. Пусть возьмет Нейшлот! Но, господа, - король многозначительно посмотрел на всех, - мы продолжаем уверять русских в нашем благодушии и дружелюбности.

***

Барон Бернт Иоганн фон Гастфер командовал Саволакской бригадой шведской армии и держал свою штаб-квартиру в Сен-Михеле. То, что ему был поручен этот передовой пост, отдаленный от большинства других, можно было считать доказательством доверия к нему со стороны короля. Особенно после ухода на службу к русским Спренгпортена, их бывшего командира, с которым у Гастфера сложились самые дружественные отношения, не прерванные и поныне. Идея отделения Финляндии от Швеции, за которую так ратовал Спренгпортен, казалась и бригадиру Гастферу привлекательной. Их тайные встречи на берегу пограничной протоки Саймы продолжались…

- Но я должен предупредить вас, мой дорогой друг, о том, что пока финны предпочитают ярмо свободе. – Бригадир был осторожен в своих оценках.

- Как только они ясно увидят в намерениях короля лишь разорение Финляндии, колебания исчезнут! – Спренгпортен пребывал в уверенности. – Как только Густав объявит войну!

- Неужто вы полагаете, что финские войска будут драться со шведскими?

- А почему нет? – Спренгпортен пожал плечами.

- Вот чего никогда не будет! – категорически отверг Гастфер.

- Тогда надо добиться того, что бы финны вовсе не брались за оружие! – парировал Спренгпортен.

- Это возможно лишь в том случае, когда они поймут, что мы добиваемся лишь заставить короля и сейм восстановить прерванный мир, потому что планируемая Густавом война несправедлива! – горячо воскликнул Гастфер.

- В этом более всего заинтересована и сама императрица. Кстати, она помнит вас, барон, и с радостью хотела бы видеть в числе своих подданных. – Вскользь заметил Спренгпортен.

Бригадир ухватился за последние слова:

- О, как я признателен ее императорскому величеству за это. Как бы я хотел бы хотел, чтоб она употребила меня против Пруссии или турок… я бы не мешкая подал в отставку и отправился в Россию. Я не доверяю нашему королю, хоть он и обещал составить мое состояние, устроить мою судьбу, я просто не хочу служить этому государю, ввергающему нашу родину в пучину бедствий. И не могу оставаться в той роли, что пребываю ныне. Здесь я при должности, а мое сердце у вас. Но быть шпионом – этому моя честь противится. Эта роль ниже меня, она подла!