- Но следственная группа разбирается, есть ли на полигоне что-то еще? Как думаешь? – прошептала Дарья. По ее щеке скатилась одинокая слеза.

- Думаю, да. Хочется верить. Со всем разберутся, – успокаивающим тоном произнес Сезонов, хотя подозревал, что мог ненароком солгать.

Женщина кивнула, вежливо высвободила ладони из его рук, встала из-за стола и подошла к холодильнику.

- Может, всё-таки щи?

- Спасибо.

Он быстро поел и, пока Дарья размещала его незамысловатый багаж на двойные плечики, принял душ. Женщина не заметила оставшиеся кровавые пятна на куртке – он повесил ее, вывернув вовнутрь, и не подозревала о поврежденном плече – под носимой темной футболкой с длинным рукавом не видно нетугой перевязки. Сезонов заклеил порез, оставшийся след от пули, пластырем, вновь распрощался с Дарьей, призвав ее быть осторожней.

- Почему?

- Когда к тебе, но это совсем не точно и этого может не быть, придет кто-то из военных и будет спрашивать меня, говори, что не знаешь, понятия не имеешь обо мне, куда я иду и где я.

- Валера, что ты натворил?

- Ничего, просто... Главное, ты ничего не бойся. Всё обойдется.

- Нам с детьми точно не стоит волноваться?

- Более чем уверен.

- Но тогда ты будь осторожен.

- Это я всегда. До встречи.

В Москве поддержкой не заручиться. Здесь – тем более: на него, Сезонова, ополчился весь свет высших офицеров гарнизона. Он заработал тревожность и паранойю. Не ясно, с какой стороны подступить, что предпринять. Он, можно сказать, связан по рукам и ногам: не может действовать, потому что отрезаны все пути для наступления, а отступать – не в его правилах.

Думай, Валера, думай! Что важнее, что в приоритете, что реальнее? Покончить с полигонными тварями вплоть до их ликвидации? Тогда как? Что за способы и методы надо предпринять и изобрести, чтобы избавить мир от этих существ? Они слишком опасны, они из другой реальности! Их надо устранить. Именно это и сделала бы Москва, если знала об их существовании. Или надо вывести на чистую воду местных офицеров командования? Всех тех, кто скрывает информацию о зверях, и к ним причастных? Аверченко в том числе, Багрова? Багров… Он ведь, чувствую, на моей стороне, где-то в глубине души. Просто не может идти против высших командиров. Несмотря на то, что офицер, всё же обыкновенный солдат. Ему тошно, но он не может идти вопреки вышестоящим. Не может. Хочет – слабо, но хочет тоже как-то противостоять, нарушить непоколебимые правила таинственности и секретности в отношении чудовищ. Боится кому-либо рассказать, боится быть один. Но давление на него большое, он подчиняется. Хороший парень, ведь может и умеет быть сильным! Но здесь, после перевода, после понимания и осознания того, с че́м ему предстоит работать, оказался каким-то смиренным.

В голову сама собой пришла идея, куда следует направиться и искать ответы на некоторые волнующие вопросы: вместе с Сезоновым дорогу на разрешающий сигнал светофора перебегали двое юношей-кадетов, учащихся военного училища, которые спешили на автобус, и подполковника внезапно озарила мысль: что если прямо сейчас напроситься «в гости» к начальнику военного училища, Ильинову, чтобы с его компьютера получить сетевой доступ к базе Минобороны и тщательней ознакомиться с биографиями и послужными списками местного командования? Чтобы понимать, с кем он, Сезонов, имеет дело. Чтобы знать, с кем не совпадает его точка зрения насчет чудовищ.

- Мне необходимо получить доступ к банку данных, сопряженному с нашим сайтом Минобороны, в целях получения дополнительной информации об одних командирах. С вашего, конечно, позволения, – после всех формальных приветствий с генералом Ильиновым произнес подполковник. Он, заранее не предупредив, не созвонившись и во второй раз за утро надеясь на удачный случай, застал начальника училища в его кабинете за проверкой документов на подписание.

- Почему вы так уверены, что этот доступ у нас, у меня здесь есть? – Ильинов внимательно воззрился на Сезонова, пригласив его занять место за столом напротив него.

- Я просто допускаю его наличие. Может быть, скорее всего, только с одного – вашего – компьютера.

- Доступ через дополнительную защищенную сеть действительно есть. И действительно только у меня, в этом кабинете, на этом компьютере. – Ильинов посмотрел на монитор слева от себя. – Но откуда всё-таки вам известно?

- Я за время службы бывал в сотнях частях и всегда выяснялось, что хотя бы у одних только начальников и командиров был доступ к базе с их рабочего места.

- Это в личных целях или рабочих?

- В рабочих, конечно, – уверенно заявил подполковник.

- А почему не пошли в комендатуру, еще куда-то… – генерал отвлекся от гостя, вводя пароль для входа в компьютер.

- Видите ли… не застал там людей, которые могли бы мне разрешить и дать доступ, – уклончиво ответил Сезонов.

- Ладно, разрешаю, товарищ подполковник. Садитесь прямо сюда. – Ильинов встал с кресла, указав на него.

Сезонов поблагодарил. Ильинов собрал со стола бумаги, взял ручку и пересел на другой конец приставного стола, вновь углубившись в документы. Заняв место генерала, подполковник увидел на мониторе развернутое по ширине экрана окно для ввода пароля в базу данных Минобороны. Мельком взглянув на Ильинова, Сезонов быстро ввел ключ доступа для входа и нажал «ввод».

- Там по умолчанию стоит регион «Ярославль», конечно, – добавил начальник училища.

- Понял.

Прежде чем искать интересующих его военнослужащих, подполковник ради интереса просмотрел актуальные для местного гарнизона новости и обновления: доступные приказы, письма, доклады за последние недели, но ничего из просмотренного так или иначе не касалось спецчасти и полигона. На главной странице его внимание привлекли два сообщения с пометкой особой важности, совершенно свежих, опубликованных сегодня после полуночи, в третьем часу. Сезонов нажал на первое из них – и оцепенел, прочитав лишь первые строки. Взглянул на Ильинова, не заметил ли тот резкой перемены в его лице. Нет: генерал, поправив очки на носу, держал в руках лист документа и вдумчиво читал текст, ведя вдоль строк шариковой ручкой. Сезонов сглотнул, почувствовав, как по спине пробежал холодок, и вернулся к чтению статьи.

Статья была о нем. Причем актуальная только для ярославского гарнизона: при попытке поменять регион на Москву новость пропадала из перечня недавно размещенных. Сезонов враз забыл, что хотел найти страницы местных военачальников, и не веря собственным глазам читал емкий и краткий текст – если его, московского подполковника, видели на территории любой части гарнизона, просьба связаться и сообщить об этом по таким-то номерам. Причем по тексту совершенно не заявлено, в чем он, Сезонов, обвиняется, в честь чего его ищут. Лишь какое-то несоответствующее реальной действительности слабое пояснение: «в силу особых обстоятельств». В конце размещалась ссылка на его информационную страницу в банке данных о военнослужащих столичных управлений Минобороны.

Серьезно?! Они –серьезно?! Да что же происходит в самом деле! Кто инициатор такого заявления?! Местное командование вправду занялось мной как нежелательным? Что за бред творится в Вооруженных, что за бред творится в гарнизоне! Получается, не зря мне было не по себе, чутьё не подвело? А так казалось, что это не может быть реальным! И знает ли об этом Ильинов, об этой статье? Может, тщательно скрывает, делает вид, что понятия не имеет, что не читал новость обо мне? Что́ местным до меня? При чем я оказался? Лишь потому, что пытаюсь узнать правду о смерти друга, надо на уши ставить весь многотысячный гарнизон? Да что за чертовщина, совсем сбрендили!

Еще не отойдя от шока, Сезонов – чего уже терять – решил добить себя окончательно второй свежей новостью раздела.

Новость с пометкой срочно и важно. Подполковник выхватывал детали, но терялся еще больше. Пришлось дважды вдумчиво прочесть каждое слово, чтобы осознать, во-первых, случилось что-то нехорошее и, во-вторых, что-то против этого нехорошего затевается.