Один раз в ангар зашли двое мужчин с сумками за плечами. Спустя некоторое время на выходе из комплекса появилась небольшая компания, дружно направилась к автобусной «газели» и вскоре на ней уехала. За несколько минут до закрытия клуба на улицу высыпала вторая группа последних игравших сегодня в пейнтбол. Среди всех покидавших клуб или вошедших Багрова не было. Если он, конечно, не выскользнул из ангара через выход на другой стороне, не обращенной к Сезонову. А зачем ему это делать? Затем, если ему сообщили, что в часть звонили и интересовались, где он, капитан, будет сегодняшним вечером. Таким образом он что-то заподозрит и решит скрыться до того, как его найдут и остановят.
Ничего не остается, как обследовать здание и убедиться: либо Багрова действительно нет, либо он сам засел в укрытии и поджидает того, кто его искал – то есть Сезонова. Тогда надо пройти мимо охраны пейнтбольного комплекса, соврав, что на предыдущей игре он, подполковник, что-то где-то на арене обронил и обстоятельства не позволяют вернуться за вещью завтра.
Оправдываться перед ночной охраной не пришлось: войдя в калитку в воротах, Сезонов обнаружил, что на сменном пункте никого не оказалось – на столе горела одинокая лампа, освещавшая закрытую книжку сканвордов; в обычном режиме работали камеры, установленные в зоне пейнтбольного манежа; администратор на проходной отсутствовал. На этаже темно и тихо. Основной свет погашен, работала только настольная лампа дежурной охраны. В конце коридора открытая створка дверей вела на игровую площадку, где горели неяркие лампы ночного освещения. Тихо перемещаясь по коридору мимо закрытых комнат для переодевания в сторону пейнтбольной зоны, Сезонов прислушивался и оглядывался по сторонам. Рука сжимала армейский нож. Вот он достиг дверей в манеж и осторожно заглянул за них. Манеж повторял размер футбольного поля и был усеян различными препятствиями и укрытиями среди лабиринтообразных пересечений невысоких стенок и перегородок. Удобнее перехватив ладонью рукоять, подполковник, избегая попасть в свет ламп, двинулся вдоль стены ангара и шагнул в манеж.
Прошедшие три минуты с момента, как он оказался на поле, казались вечностью. Напряженность и волнение смешивались с собранностью и настороженностью, получалась неразборчивая эмоциональная смесь, не дающая Сезонову сконцентрироваться и решить, что он будет предпринимать дальше, если не найдет Багрова.
Сзади, совсем близко, послышался едва различимый шорох: будто кто-то шаркнул обувью. Сезонов крепче сжал рукоятку ножа в ладони и хотел резко развернуться, чтобы встретить опасность лицом к лицу.
Но злоумышленник-невидимка оказался быстрее. Подполковник даже не успел уловить движение: мощный удар со спины по затылку и шее сбил с ног и отключил сознание, погрузив Сезонова в вязкую бесцветную пустоту.
***
Кажется, всё произошло достаточно быстро. Вот он услышал поздно различимое движение, удар, темнота, а вот включилось какое-то резервное питание, и глаза уже начинают видеть пока еще размытую картинку, мозг выстраивает цепочку последовательных событий, случившихся в последний промежуток времени, а будто опухшие, неповоротливые голова и шея начинают чувствовать болевой шок от крепкого удара.
Подполковник поморгал, фокусируя взор, и рискнул шевельнуться. Странно: руки и ноги не связанны; злоумышленник, кто бы он ни был, не посчитал нужным ограничить его в движениях. Мышцы шеи затекли и болели в месте удара, голову не повернуть. Сезонов скосил глаза в сторону человеческой фигуры.
Перед ним возвышался Андрей Багров, одетый в грязно-серый игровой комбинезон, очищенный от красок. Подполковник, опираясь о край игрового заграждения, молча сел, кривясь от непривычного и неуютного ощущения опухшего затылка. Капитан смотрел на Сезонова со смесью беспокойства, напряженно. Руки перебирали поднятый армейский нож подполковника. Сезонов хмыкнул, переведя взгляд со своего оружия в руках капитана тому в лицо:
- Что? Будет как в плохих боевиках?
Багров замер, перехватив лезвие пальцами, и спустя секунду, сделав шаг в сторону Сезонова, протянул нож рукоятью к подполковнику.
- Мы не думали… Не ожидал вас увидеть. Простите, товарищ подполковник.
- «Мы»? – уточнил Сезонов, боясь ослышаться, и принял от Багрова свой нож. Сжав его в руке, опираясь ладонями о дощатую поверхность, подполковник тяжело распрямился: тело еще отказывалось слушаться.
Багров словно не отреагировал на короткое восклицание: он молча смотрел на Сезонова, опустив руки.
- Нападение на военного. Старшего по званию. Это статья, капитан. Ты ведь понимаешь. – Сезонов со значением посмотрел на Багрова, убирая нож.
- Мы тоже знаем уголовный кодекс. И знаем еще про двести семьдесят шестую, товарищ подполковник.
Голос, произнесший фразу, возник из-за спины. Он казался знакомым. Из-за пейнтбольного укрытия вышла мужская фигура и остановилась рядом с Багровым. Это был следователь Аверченко, тот самый, кто развернул его, Сезонова, днями ранее на подъезде к полигону в день похорон Ковалева. Следователь и Багров переглянулись и вновь посмотрели на подполковника.
- Что? Какой шпионаж, вы о чем вообще... – Сезонов, приведя вспухшее после удара сознание в норму, не поверил услышанному. Два младших по званию офицера не его подчинения: один – из следственного управления, второй – из военной спецчасти только что, не имея совершенно никаких оснований, предъявляли ему дьявольски серьезную статью.
- Вы появляетесь у полигона во время неоконченного специального, закрытого от посторонних следствия. Многозначительно упоминаете, что там нашли тело вашего скончавшегося товарища. Всем своим поведением явно говорите, что хотите больше узнать о том, что произошло, и тем не менее покидаете место следственных действий. Откуда нам знать, что вы, приехавший из Москвы, не из праздного любопытства, не из добрых побуждений решили содействовать? И содействовать ли вообще? Из столицы приказа о направлении сюда кого-либо для наблюдения и сопровождения следственного дела не было, тем более от главка. Тем более от военного министерства.
Голос Аверченко был тверд, будто он уже заочно повесил на подполковника уголовную статью без санкции прокурора и подготовил максимальное наказание. Ощущение, что он не боялся последствий за свою голословность: глупое бесстрашие было совершенно неуместно. Чего он тогда хотел добиться?
- Как быть уверенным, что сказанное вами при нашей встрече – это не красивая легенда для подобных случаев, случаев, когда вас могут словить на собирании информации возле закрытой специальной части, занимающей исследовательско-испытательный полигон? На разведку какой страны вы работаете?
- Ваши обвинения безосновательные и слишком серьезные! – процедил Сезонов, глядя на офицеров исподлобья. – Основаны на одном лишь вашем, субъективном, подозрении! Если сейчас мирно разойдемся, я предоставлю вам подробную и правдивую информацию о себе, за подписью высшего офицера моего управления. Чтоб только вы поверили и успокоились, что я никакой не шпион и не госизменник.
- Вы, товарищ подполковник, разве верите в немирный исход нашей встречи? – наигранно миролюбиво произнес Багров.
- Начало было положено не очень. – Сезонов медленно покрутил головой на затекшей, будто опухшей шее, потирая ее, и поморщился.
- Не думали, что это вы, – повторил капитан.
- А кого ждали?
- Не вас точно.
- Какие-то проблемы?
- Они могут появиться у вас, – холодно произнес следователь.
- Не боитесь подобными заявлениями бросаться? Всё-таки говорите со старшим по званию. Или забыли о воинской вежливости, а, капитан Багров, майор Аверченко?
- Хорошие знакомые в Москве через местных следственных, – капитан со значением перевел взгляд на Аверченко, – помогут уйти от наказания, если что. Не тревожьтесь обо мне. О себе сейчас подумайте.
- Я вот и думаю, – многозначительно покивал Сезонов, переводя взгляд с одного офицера на другого, – как донести о случившемся. И кому. Наша встреча, мягко говоря, неожиданная, но в то же время вполне ожидаемая. И уверен, вопросов у нас друг к другу много.