– Он занят приготовлениями к сегодняшнему вечеру, и отправил меня к вам как доверенное лицо, почтенная абла Наира.

– Мы принесли вам дары, – не выдерживает Ансел и ослепительно улыбается когда емония хмурится на его слова.

Он достает из кармана камзола бархатный мешочек.

– Мы осведомлены к вашей маленькой слабости, – продолжает с улыбкой говорить белокурый мужчина, – и принесли для вас этот табак, выращенный в наших землях и собранный весной этого года. Самый свежий урожай.

Женщина принимает подарок аккуратно оставляя возле ног армуду, и поддаваясь искушению развязывает тонкие тесемки мешочка. Трогает кончиками пальцем высушенные скрученные в трубочки листья и не удержавшись пробует их на вкус. Закатывает глаза в удовольствии и тут же быстрым отточенным движением опустошает чашку трубки в блюдце из под армуду.

Все терпеливо ждут когда абла Наира набьет трубку и щелчком пальцем призовет синий огонь чтобы затянуться. Она изумленно вздыхает и слегка кашляет выпуская несколько струек дыма.

– Я принимаю ваш дар, – она сладко улыбается и еще раз затягивается, – но боюсь это не те дары что стоит преподносить нашим предкам о которых мы можем похвастаться нашему солнцеликому падишаху Джириумасе Ас Махий.

Ицхак склоняет голову, косо и не по доброму смотря на Ансела.

– Этот подарок мы привезли из нашей страны персонально для вас, – медленно подбирая слова говорит мужчина. – мы были наслышаны о том, что стоит почитать не только предков, но и женщин чьи речи они слушают каждый день в этом прекрасном храме.

Довольная емония не скрывает улыбки, словно купается в хвалебных речах произносимых послами.

И когда Ансел снова хочет влезть в разговор то Ицхак резко поднимает руку, через плечо бросая рассерженный взгляд который заставляет мужчину стыдливо потупиться и замолкнуть. Рыжеволосый щелкает пальцами и охранники которые до этого молча пили чай достают из поясных сумок другие мешочки и кладут их перед жрицей. Тем временем Ицхак перечисляет дары, которые они принесли для Эслафон, в надежде на их великодушие и теплый прием, который закончится поддержкой их наследного принца Лорана Ревар.

Я аккуратно выглядываю из-за колоны, стараясь рассмотреть мешочки из бархатной ткани, которые лежат у ног аблы Наиры. Та лениво покуривая трубку не спешит их открывать чтобы проверить содержимое.

– Я не надеялся, что мы сможем поговорить, – тихо за моей спиной произносит знакомый голос, отчего я подпрыгиваю на месте чуть было не вываливаюсь в залу к ногам наших гостей. Что наверняка не понравится нашей настоятельнице.

Быстро обернувшись вижу перед собой Ансела, и пустое место за Ицхаком и только удивляюсь тому как он смог так незаметно ускользнуть.

– Но как? – Только и успеваю пискнуть, когда меня схватив за руку уволакивают в другой конец залы подальше от чужих глаз и ушей.

– Некогда, – отмахивается юноша. – Ты узнала?

– Мне рассказывали только древние сказки.

– Мне не интересны сказки девчонка. Меня интересует только дорога к их Каср Аль Нарибу.

Слова режут ухо вызывая легкую дрожь тревоги во всем теле. Воспоминание о залитом солнцем комнате и стоящих на балконе Арионе с Эйве быстро проносится в моей голове. То как он прижимается к ее ногам и его дыхание греет ее нежную кожу. Видение такое яркое, что вытесняет собой происходящее здесь и сейчас действо. Меня потряхивают приводя в чувство.

– Я не знаю дороги.

– Но эти женщины знают, – отрезает Ансел. – И ты могла бы уже все узнать, а не только подносить чай.

– Так же как и ты мог узнать, как вернуть меня домой.

– Я в процессе. Напомню что это оказалось несколько сложнее, чем я мог планировать.

– Так и я не могу только и заниматься тем, чтобы слушать россказни старых женщин о минувших годах их молодости.

Тихий кашель привлекает наше внимание и обернувшись я вижу как над нами возвышается мужчина терпеливо скрестивший руки за спиной. Его лицо слегка тронуто щетиной. Меня поражают его глаза – синие с серой каемкой, внимательно изучающие нас. Дождавшись когда все внимание будет приковано к нему произносит:

– Все дары были вручены абле Нархэйзе Армадашура, больше здесь у нас нет дел. И если вы закончили, Ансел, то нам необходимо вернуться обратно во дворец.

– Ах, Ждан, – ноет маг. – Дай мне немного времени. Отвлеки их разговором или чем-нибудь еще. Мне нужно время. Совсем немного.

– Сожалею, мастер Ансел.

– Мастер? – Я удивленно смотрю на мужчину.

– Не отвлекайся и лучше пораскинь мозгами девочка. Я все еще жду ответа на свой вопрос.

– Мы уходим, – Ждан кивает мне и приглашающим жестом предлагает следовать Анселу за ним.

– Я приду вечером, – он хватает меня за плечо чтобы жаром дыхания обдать мое ухо. – Как вчера. Только не усни.

Они быстрым шагом равняются с другими. Ицхак недовольно скрещивает руки на груди и с жаром выговариет что-то Анселу. Маг на это только беспечно отмахивается.

– А’сур, – протяжно зовет меня настоятельница Нархэйзе. – Присядь.

Абла Наира недовольно хмурится слегка постукивая кончиками пальцев по стеклянной тарелочке.

– Твое поведение огорчает меня, а’сур. О чем вы говорили с этим юношей? – В ее тоне сквозит недовольство.

– Он интересовался древними преданиями.

– Хм, – задумчиво выдает женщина и затягивается трубкой.

С уходом гостей в залу снова возвращается жизнь. Послушницы тихо перешептываясь обсуждают последние новости, забирая грязную посуду на маленький поднос. Они хихикая, шуршат длинными тканями по мраморному полу. Абла Наира провожает их задумчивым взглядом.

– Не каждому мужчине стоит подчиняться, а’сур, – наконец туманно произносит она.

– Ах, ходжам Наира, опять занимаешься поучением нашей маленькой а’сур? – Скрипит над моим ухом старуха. – Полно, джаным, еще будет время. Сейчас придут следующие послы и вам надобно набраться терпения. А ты, моя маленькая а’сур, поднимайся и не мешайся тут.

– Девочка должна придерживаться наших правил, абла Сайхэ, – глаза настоятельницы храма зло сверкают в полумраке, и она затягивается трубкой. – Следите за своей… а’сур внимательнее.

– Джаным, вы слишком строги к нашей… – старуха не успевает договорить, как ее тут же перебивает абла Наира.

– В стенах этого храма я настоятельница, ваше время прошло. И в силу ваших прошлых заслуг я прощаю вам маленькие вольности. Но пусть они будут под уздой и не причинят нашим гостям неудобств. – Женщина машет рукой, как бы прогоняя нас и показывая что разговор окончен.

Снова затягивается трубкой, задумчиво стуча себя костяным мундштуком по губам. За моей спиной маячат уже новые гости, ради которых она меняется в лице расплываясь в улыбке, готовая снова сладко петь им свои песни.

Старуха в нетерпение треплет меня за плечо заставляя встать с подушечек раскиданных по мраморному полу. Я их быстро поправляю и коротко поклонившись удаляюсь слушая как за спиной стучит об пол палка старухи. И та нагнав меня в начале коридора, ведущего в жилые комнаты, хватает за руку.

– Ты, моя милая, очень сильно огорчила нашу аблу Наиру, – зло дышит на меня пожилая женщина. – Пойдем со мной. Сейчас же, полно. Твои гулянья по базару подождут и Феттан найдет себе, для этого развлечения, другую спутницу.

Меня, словно нашкодившего ребенка, тащат за руку. Хватка у старухи сильная что я даже немного пугаюсь что на руке может остаться синяк. Она тащит меня длинными коридорами размахивая палкой, как дирижер оркестру, выстукивая по мраморному полу только ей ведомый ритм.

Комната аблы Сайхэ угловая и самая дальняя в коридоре. Она оказывается очень просторной, с открытыми настежь витражными окнами, на которых слабый ветерок подергивает тонкие ажурные красные занавески. На полу лежит ковер, сотканный вручную из шелка, и на нем раскиданы подушечки с вышитыми золотыми нитями узорами.

Старуха с кряхтением заходит в комнату подталкивая меня в спину вперед и громко захлопывает за мной дверь. Кажется что пути назад нет. Она отставляет к стене свою трость и скидывает с опухших ног тонкие тапочки, чтобы не сдержав стона удовольствия медленно пройти к резному столику из вишневого дерева. Шуршит утварью и извлекает из множества безделушек шкатулку. Держит ее в руках, как самую великую драгоценность этого мира. Движется в середину комнаты и садится подминая ноги на шелковый ковер. Шкатулку ставит себе на колени. Приветливо хлопает рядом с собой, приглашая сесть.