Она медленно шла по второму этажу торгового центра "Галереи", неторопливо огибая низенькие витрины с выставленными сувенирными безделушками и кричаще яркой дешевой ювелиркой, собирая на себе восхищенные взгляды встречных мужчин и завистливые взгляды женщин. Её стройные ноги в леопардовых лосинах и упругая подтянутая фигура вызывали одновременно и желание, и смятение, и неистовый восторг. Она ощущала это сочетание чувств и эмоций, и наслаждалась им. Она лениво скользнула взглядом по выставленным побрякушкам и усмехнулась.

Нет, это точно не для нее. У нее несравненно более достойная цель. Она плавно переместилась к дорогому колье из платины с уральскими изумрудами, прозрачно-бездонный и чарующий свет которых завораживал своей красотой. Сегодня она сможет себе это позволить. Кристина рассмеялась – наконец-то ее Толик, которого она за глаза называла "мистер Жабс", не будет нудеть над ее ухом и вздыхать, жалуясь о дороговизне предмета ее вожделения, цене денег, стоимости жизни в большом городе и прочей несущественной ерунде.

Не сказать, чтобы Кристина в чем-то нуждалась, но траты на такие дорогие покупки муж, конечно, не позволил бы. Но теперь он не мог ей помешать: прямо с работы его увезли в больницу с обширным инсультом и теперь он не скоро сможет прийти в осознанное состояние.

«Сейчас трудно сделать позитивный прогноз» – так заключил врач. Кристина щелчком подозвала скромную, опрятную девушку за прилавком, почему-то вызвавшую у нее неожиданную неприязнь.

– Ну ка, подай-ка мне это – ее палец уперся в стекло витрины напротив изумрудного великолепия.

Продавец-консультант аккуратно стала доставать колье. Однако Кристине показалось, что она крайне медленно достает его и сама разглядывает его с неким тайным чувством радости обладания и нежелания расставаться с ним.

– Шевелись, давай! Ты что как не живая – тряслась она в нетерпении, глядя на желанную безделушку. Девушка подала колье и посмотрела на нее непонимающим взглядом, явно недоумевая, что могло вызвать такую агрессию. Кристина даже не взглянув на нее, судорожно вцепилась в предмет обожания и примерив, взглянула на себя в зеркало. Оно определенно ей шло. Да, это была ЕЁ вещь. Ничего, что ее немного трясло, последствия прилива адреналина сказывались в каждой частичке её тела, а глаза приобрели совершенно нехарактерный лихорадочный блеск. Всё равно, это того стоило.

– Я беру – хрипловатым голосом сказала она. Кристина приложила карту к терминалу, и тот пикнул словно разделяя ее жизнь на до и после.

«Теперь нужно расслабиться и это отметить» – она вспомнила тот новый итальянский ресторан, на Рубинштейна, в который давно уже мечтала попасть. И тут она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Она обернулась, но никого не увидела.

«Что-то совсем нервы ни к черту. Надо срочно в СПА, потом на массаж, а потом…». И тут она снова ощутила, что кто-то наблюдает за ней. Ощущение тревожности окатило её неприятной волной. Мерзкое чувство страха сдавило ее горло. Рука ее медленно поползла к колье.

«К черту эти рестораны и СПА. Надо просто позвонить Стасу» – в его объятиях она всегда чувствовала себя спокойно и уверенно и это то, что даст ей снова ощутить почву под ногами и избавиться от этого надоедливого чувства дискомфорта. Кристина достала свой новый айфон, но почему-то поиск не выдал его номер, она пролистала список контактов сверху вниз, потом снизу вверх, но так и не смогла найти там номер любовника.

«Что со мной? Мне надо на свежий воздух» – Внезапно она ощутила легкое головокружение.

Она спустилась на первый этаж «Галереи» и вышла из здания.

В этот августовский летний вечер здесь было немного народа. Воздух, совершенно неподвижный застыл над раскаленным асфальтом, растекаясь молочным маревом. Душное тепло уходящего дня поднимаясь от тротуара вдоль стен, обволакивало немногочисленных прохожих и растворялось в багровых лучах уходящего солнца. Привычный шум города немного успокоил Кристину и ей стало чуть легче, поэтому она решилась пройти до дома пешком и, наконец, успокоиться. Сегодняшняя покупка не выходила у нее из головы. Правильно ли она сделала, что купила его? Не стоило ли сначала не торопиться и все еще раз обдумать… Кристина в растерянности остановилась. «Откуда вообще такие мысли?» Потом решилась и сняла колье, сунув его в сумочку.

«Подумаю завтра» – пыталась успокоить она себя и решительно зашагала в сторону дома.

Однако, ощущение, что за ней следят не покидало и никуда не исчезало. Ускорив шаг, Кристина быстро пошла вдоль Лиговки, сердце колотилось в ее груди, отбивая бешенный ритм, стук ее каблуков гулко отдавался в висках, но она бежала до тех пор, пока щемящее, ноющее чувство не высказанной обреченности не заставило ее остановиться на мосту набережной Обводного канала.

– Помогите! – ее дикий крик заставил шарахнуться от нее влюбленную парочку, медленно идущую на встречу и девушку выгуливающую маленькую забавную сиба-ину. Кристина вцепилась в перила моста. Эмоции сменяли одна другую.

Зачем она вообще сегодня решила выйти, ведь она уже с утра выйдя из больницы, после общения с врачом Толика, чувствовала себя уставшей, а новые переживания только усилили это состояние. Никогда она не испытывала такую бурю эмоций, ей казалось, что этот адреналиновый шторм никогда не кончится. Кровь стучала в висках, сердце, казалось, готово вырваться из тесной клетки. И, вдруг, внезапно все пропало. Кристина выдохнула и медленно сползла с перил вниз, упав на колени. Отдышавшись немного, она встала и немного качнула головой в недоумении. Что-то было явно не так. Точнее не что-то, а все было не так. Она больше не чувствовала страха, ощущение слежки, так напрягавшее ее, тоже рассеялось. Странно, зачем она сюда пришла? А куда она должна была идти? Внезапно ее кольнуло подкрадывающееся предчувствие, которое она упорно сейчас пыталась отогнать. Пустота. Пустота внутри. Кристина растерянно оглянулась. Все выглядело теперь по-иному. Теперь ей уже не нужно было домой – что ей делать дома и какая разница где ей сейчас находится – дома, на вокзале или на лавочке в парке? Она полезла в сумочку, вытащила колье и удивленно посмотрела на него: зачем оно ей? Набор камней и металла не вызвал у нее никаких эмоций. Кристина внимательно смотрела на предмет своих недавних переживаний, а в голове крутилось только одно слово «ЗАЧЕМ?». В какой-то момент она наконец разжала пальцы, и сверкающая игрушка маленькой звездочкой упала в воду. Потеря не вызвала абсолютно никакого отклика в её душе. Кристина пыталась вызвать в памяти хотя бы какие-нибудь воспоминания, связанные с приятными или неприятными впечатлениями, но тщетно. Тогда она решила, что необходимо сделать, это точно должно сработать, она должна попробовать. Она перешла Обводный канал по Ново-Каменному мосту, и пошла по направлению к торговому центру «ЛиговЪ».

Фадеев неторопливо сканировал глазами входящих посетителей, отмечая потенциальных инициаторов нежелательных эксцессов. В последний раз за инцидент с пропущенным по недосмотру эксгибиционистом, бегающим по всем этажам и показывающим всем свое естество, его сменщика уволили одним днем. Девушка, сильным ударом толкнувшая стеклянную дверь от себя и кинувшаяся к подъемнику, сильно встревожила его. Передав по рации напарнику, чтобы тот присмотрел за входом, Фадеев поспешил за ней. Он смотрел, как она поднималась по эскалатору, не заходя в магазины на втором этаже, и его подозрение еще больше укрепилось, когда незнакомка направилась на четвертый, административный этаж.

«Скандалить идет, наверняка» – Фадеев, выйдя с подъема, поспешил было к кабинету директора, но замер на месте, увидев, как девушка, проходя вдоль перил с совершенно отсутствующим взглядом остановилась, перевалилась через перила и пролетев 4 этажа, впечаталась в пол. Одна из туфель слетела с её ноги и оказалась отброшена далеко в сторону, распущенные волосы постепенно намокали в растекающейся луже крови. Голова на неестественно вывернутой шее смотрела на Фадеева с непонимающим взглядом. Потрясенный, он дернулся в сторону эскалатора и только теперь краем глаза увидел то, что увидеть бы не хотел. Тень девушки осталась неподвижно лежать на кафельном полу четвертого этажа, как- будто она жила отдельной жизнью, как будто незнакомка и не падала никуда, а от стены отделилось нечто, принявшееся с противным треском засасывать эту тень в себя.