Подошла официантка, поставила чашку дымящегося кофе и бутерброд с оплывшей массой майонеза и сыра.

– Не надумали насчет бренди? – спросила она.

– Сейчас я перекушу и уеду, – улыбнулся Дмитрий.

– Вы и правда так думаете? – она уселась напротив, и смотрела на него словно на какое-то ископаемое.

– Уверен. – он глотнул из чашки кофе. – Я могу это съесть?

– Вам кто-то мешает? – удивилась официантка, поправила прическу.

– Боюсь, вы меня принимаете за кого-то другого… – устало сказал Дмитрий.

– Ну да. Конечно. – Она положила завернутые в салфетку приборы на стол. – Многие так поначалу считают. Если не хотите выпить, как насчет поразвлечься?

– Что?!

– В подсобке сейчас свободно, – она заговорщически улыбнулась.

– Нора! – крикнул из своего угла мужчина. – Не мешай гостю!

Официантка кисло улыбнулась, поднялась со стула, и вернулась за стойку. Дмитрий помахал рукой седобородому в знак благодарности, но тот не заметил или сделал вид, Он опять уставился в окно, словно ждал приезда гостей. Кофе был горячим и крепким, сквозь белую массу подливки коричневыми комочками темнела нарезка колбасы и ломтики обжаренных помидоров. Булка подрумянилась, в целом снедь оказалась вполне приличной, если бы не обилие белого соуса. Развернув салфетку, Дмитрий увидел наспех начертанные слова, и схематичный рисунок, изображающий лежащего ничком человека. Под слоем штриховки просматривались участки первого слова, и в конце предложения имелась высокая, прямая черта, вероятно означавшая восклицательный знак. Дмитрий покрутил салфетку в пальцах, вопросительно посмотрел на официантку, но та преувеличенно внимательно листала папку с указанием блюд, словно увидела меню впервые в жизни. Он машинально сунул салфетку в карман, принялся за поедание бутерброда. В кафе вошли трое молодых людей, все крепкие, спортивного телосложения. Смуглый, похожий на осетина или дагестанца парень подмигнул ему. Троица расположилась за столиком, при этом черноволосый оседлал стул, широко расставив ноги. Официантка принесла три банки и пива на подносе и бокалы. Вероятно, происходил какой-то заведенный ритуал. «Осетин» бесцеремонно уставился на Дмитрия, сложив руки на спинке стула. Он был загорелым до черноты, с короткой стрижкой, запястье обнимал массивный золотой браслет с гравировкой на латыни. «VINKERE AUT MORE» Надпись была достаточно крупной, Дмитрий прочел ее без труда. Когда-то он увлекался историей Древнего Рима, и даже читал памятные изречения. Перевод был – «Победа или смерть»

Официантка включила телевизор, шел криминальный репортаж. Дмитрий доел бутерброд, подошел к стойке, достал бумажник, и без особого удивления не обнаружил на месте кредитных карточек. Голая девица обчистила его, пока он как джентльмен прикрывал ее наготу своей курткой! Следовало переложить бумажник в карман джинсов! Прежде чем позвонить в банк, и заблокировать похищенные карты, следовало расплатиться. Он нервно достал наличные из кармана джинсов.

– Сколько с меня?

Официантка удивленно на него посмотрела.

– Куда-то собрались?

– А есть другие варианты? – Дмитрий постарался перевести разговор в шутку, но ему было не до смеха. Боковым зрением он видел, как коренастый парень с длинными молочно-белыми волосами, увязанными на затылке в косицу, подошел к выходу. У него были прозрачно-светлые ресницы и такая же бледная кожа. Дмитрий мысленно окрестил его альбиносом.

– Можете заказать еще что-нибудь.

– Спасибо, мне пора…

Официантка приняла тысячерублевую купюру, и отвернулась.

– Сдачу у вас не принято давать? – жар ударил мужчине в лицо. Большая проблема, – это всего лишь совокупность множества маленьких неприятностей. Дойдя до определенной грани страха, присущей каждому человеку, ярость вытесняет инстинкт самосохранения.

– Сдачу? – официантка озадаченно на него посмотрела.

– Я взял кофе и горячий бутерброд, – стараясь говорить спокойно, Дмитрий чувствовал клокочущий вулкан ненависти, поднимающийся горячей волной в груди. – По вашему ценнику, – он ткнул пальцем в красочную рекламу на стенде, висящему над полками с банками кофе и бутылками прохладительных напитков, – все вместе стоит триста семьдесят пять рублей. Добавим проценты за обслуживание, – сказал он саркастически. – Получается пятьсот. Я дал вам тысячу… – он осекся на полуслове. Чья-то рука сжала его предплечье. То, что произошло в дальнейшем, явилось следствием автоматизма. Так кошка бьет лапой по морде пса. Все сложилось воедино; унизительное ожидание в приемной крупного босса, похмелье, следы которого бродили в крови и по сей час, краснолицый портье, взятка полицейскому, и, наконец, голая девица на трассе, затеявшая весь этот маскарад ради того, чтобы обобрать доверчивого простака!

Дмитрий ударил с разворота, прежде чем успел подумать о том, чем ему может грозить такой поступок. Улыбающееся лицо загорелого парня маячило в полуметре от него. Промахнуться невозможно. Однако тот невероятно гибко, по-змеиному уклонился, и кулак просвистел в двух сантиметрах от челюсти.

Сидящий в углу седобородый мужчина звонко хлопнул в ладоши, и рассмеялся.

От рывка у Дмитрия слетели очки, все вокруг поплыло, физиономия смуглого красавчика выступала четко и ясно из пелены тумана. Белые, неестественно ровные зубы скалились в язвительной насмешке. На этот раз Дмитрий ударил, целясь в стеклянную точку, – так называют боксеры окончание подбородка. Из опыта юношеских занятий боксом он уяснил аксиому, – точный, акцентированный удар, попавший в «стекло» способен послать противника в нокаут. Но и здесь его ожидало разочарование, – парень увернулся, и сместившись на безопасную дистанцию, отвесил изящный и насмешливый поклон сопернику. В поклоне было что-то издевательское и старомодное, так поступали герои из фильмов про мушкетеров.

У Дмитрия зашлось сердце в бешеной скачке, но больше ярости душила досада. Он стоял, тяжело дыша, сжимая кулаки, а вокруг все расплывалось в зыбком мареве. Парень поднял его очки, и протянул их вместе с пластиковыми карточками.

– Это, вроде, твое?

– Мое… – буркнул Зайцев . Он подобрал очки, сунул кредитные карточки в карман. Девушка не воровка. А он, – лох, – выронил карточки, пока доставал бумажник.

– Так что насчет коньяка или бренди? – будничным тоном спросила официантка. – Сейчас самое время…

Дмитрий без сил опустился на стул. Руки дрожали, в ушах пульсировала кровь.

– Водки! – сказал он, ощутив при этих словах невыразимое облегчение. – Двести грамм водки, и две банки пива!

– Разумный выбор! – одобрительно сказал седобородый мужчина, поднялся со своего места, и подошел ближе. – Я не помешаю? – не дождавшись ответа, сел на свободный стул. – Вам следует научиться справляться с нервным стрессом, молодой человек!

– Вы не первый, кто мне об этом говорит, – хмуро ответил Дмитрий. Он покосился на смуглого красавчика, который опять оседлал свой стул, взял протянутую товарищем банку пива, с наслаждением отхлебнул.

– С чего вы вдруг набросились на человека? – спросил седобородый.

Дмитрий встретился взглядом с улыбающимся «осетином».

– Не люблю, когда подходят сзади.

– Вообще-то я Ларан! – вмешался «осетин», приветственно подняв банку с пивом.

– Очень приятно! – усмехнулся Дмитрий.

Подошла официантка, неся на подносе графинчик с водкой и два бокала, наполненных пивом. Седобородый поморщился, глядя на содержимое графина.

– Забери эту дрянь, Нора! – приказал он. – И угости нашего гостя тем вином, которое у тебя спрятано в подсобке.

– Я не люблю вино. – возразил Дмитрий.

– Это потому, что вы не пробовали хорошего вина!

Официантка удалилась в то самое подсобное помещение, где только что предлагала уединиться со случайным посетителем, оттуда донесся шум передвигаемых предметов, звякнуло стекло.

– Тебе понравится! – подал голос парень, сидящий рядом с Лараном. Он был худощавым, болезненно бледным. Его правый глаз сильно косил, отчего невозможно было угадать направление взгляда. В лице было что-то напоминающее ящерицу; плоские губы, заостренный подбородок, землистого цвета скулы.