Последнюю фразу он сказал с явным усилием, как будто после ожесточенного спора между жадностью и страхом. Услышав в ответ жуткий скрипучий смех, он шагнул назад и готов был вот-вот обратиться в бегство, как вдруг замер, услышав голос:
– Все бы вам деньги, дедушка. Ничего у вас нет интереснее в жизни. Какая жалость. Какая жалость…
– Простите… – шепотом, едва выдавливая слова, сказал гость. – Я… Просто не убивайте…
– Да зачем вы мне нужны, дедушка? Вот ваше золото. Забирайте. Кому оно вообще нужно, вы чего так волнуетесь?
Из раскрывшейся дыры в воздухе вдруг посыпались золотые монеты и слитки, гораздо больше, чем было нужно. Брешь в пространстве закрылась также внезапно, как и появилась. Перед гостем лежала гора золота, а взрывчатка наоборот, исчезла без следа, неизвестно куда. Темный силуэт из арки поднялся и пошел прочь, тихо смеясь.
– Хе-хе, вот теперь… Теперь, дедушка, мы устроим настоящий праздник. Вот будет потеха. Такая потеха! Хе-хе-хе…
Глава 5. Лучшее первое знакомство Часть 3
Оказываться не в том месте, не в то время на самом деле куда проще, чем кажется. Для этого не нужно ничего делать, об этом даже думать нет необходимости. Все происходит само собой. И единственное, что можно сделать против такого неприятного поворота событий, это вообще никуда не ходить, оставаясь в маленьком безопасном мирке. Но во-первых это невыносимо скучно, а во-вторых никто не отменял того факта, что даже самое глухое место может в любую секунду стать эпицентром разрушительных в своем хаосе событий.
…
– Мужики, ну отпустите меня, – скорее чтобы позлить охрану, чем добиться от них результата, сказал я самым противно-жалобным голосом на который был способен.
В меня бросили пряником, который я уже привычным жестом поймал и принялся жевать, запивая оставленным кем-то из прошлых гостей соком прямо из коробки. Это делало меня молчаливым на минут пять, после чего я снова ныл через решетку, пока в меня не кинут ещё что-нибудь съедобное. Впрочем скоро я наелся, да и сок закончился. Мне стало скучно и я на какое-то время перестал выть о свободе.
За окном была светлая, из-за многочисленных фонарей и прожекторов, ночь. Впрочем, я ожидал застать ее куда более шумной. Яркий свет зеленоватой луны навевал спокойствие, а проплывающие над городом торговые кварталы заставляли на какое-то время замереть, размышляя над их сложностью и величественностью. Впрочем вся эта лирика нарушалась фактом узкой и пыльной камеры, в которой я очнулся уже под вечер. По ощущениям меня неплохо подлатали, перевязав голову и удивительно быстро залечив ссадины и раны, полученные во время незапланированного полета.
Что произошло там, в магазине, и что случилось с Энитаном я не знал. Не имел я представления и о том, где конкретно сейчас нахожусь и кто меня повязал. Впрочем за что это было я понял – за проявление личных неординарных талантов в общественном месте.
Чувствовал я себя помятым, но целым. Камера оказалась полтора на два метра и в подобном замкнутом помещении я немного нервничал. За решеткой, сквозь которую, впрочем, человек чуть меньше меня мог с лёгкостью сбежать, открывался ни то коридор, ни то проходной кабинет, где за массивным столом, напичканным проводами и электроникой, сидели двое.
Выглядящие словно близнецы, они носили однотипную униформу, состоящую из прорезиненных штанов и курток, плотно прилегающие к телу, но видно не стесняющих движения. Обтянутые ремешками руки и ноги отличались изрядной длинной, да и в целом эти существа были куда крупнее и выше человека, почти как Ридли. Обувь они не носили, по крайней мере в привычном понимании. Их ступни имели оттопыренный большой палец, как на руках, а сами пальцы были длинные и крючковатые, заканчивающиеся когтями. Вместо обуви на них были лишь несколько защитных пластин, стянутых ремнями. На руках – перчатки.
Куда более жуткими были их лица, сейчас не скрытые стальными серыми масками. Зеленоватые вытянутые морды с хищным оскалом и недовольным прищуром. Красные глаза за черными веками. Было в них что-то человеческое, но искаженное, болезненное. Сохраняя внешний позитивный настрой, я слегка опасался находится с ними рядом.
Сидя за столом, они играли в карты, периодически отвечая на вызовы через рации и стационарный телефон. На стене висел монитор с окошками камер наблюдения. Слева и справа на стальных коробках мерцали таблицы и датчики. Кроме щелчков и шороха карт с упаковкой сладостей здесь почти не было никаких звуков. Я, как заключенный, находился здесь один. Когда меня выпустят и что вообще происходит я не имел ни малейшего понятия.
Между собой мои тюремщики говорили очень тихо, едва шевеля губами. Так же они отвечали на вызовы. Головы их по большей части закрывали глубокие капюшоны, из-под которых они лишь изредка бросали на меня внимательные колючие взгляды.
Я бы мог легко отсюда сбежать. Как вы, возможно, помните, я говорил об одном своем свойстве, особенном свойстве. Такого не могли ни мои братья, ни мой учитель. Мне было доступно оборотничество. Практически в любое животное я мог обратится, если до этого мне удавалось коснуться его сознания. Это сложно объяснить, но примерно это выглядело как чтение мыслей или скорее чтение всего животного, как будто вся его суть была написана для меня в момент касания. Взять таким образом облик иного существа было сложно, зато потом я мог легко обращаться в него и долгое время без всяких усилий сохранять личину.
Я попытался провернуть это, но ничего не вышло. Никакие мои заклинания не действовали в стенах этого здания. Кроме того, хотя внешне я почти ничего не делал, тюремщики заметили мои старания вызвать поток силы, что их изрядно рассмешило. Их смех скорее напоминал скрежет ржавых механизмов.
Слегка обиженный и весьма скучающий, я сидел и тупо ждал, когда и что со мной сделают.
– Эй, мне ещё долго тут сидеть? – спросил я вполне серьезно. – Начальники, вы уже выпишите мне штраф что ли, или ещё что сделайте…
Один из охранников посмотрел на меня как-то устало и метнул мне в лицо конфету.
– Ой, ну серьезно?… – только и вздохнул я, разворачивая фантик.
Вдруг раздался короткий звонок из глубины коридора. Охранники что то проворчали и за пару секунд смели в ящик стола все лишнее. Карты каким-то непонятным мне образом сами собой собрались в коробочку и исчезли в кармане охранника. Живо нацепили защитные маски. Один из них пошел встречать гостя. Скоро пришел, судя по всему, какой-то начальник. Он был немного крупнее моих тюремщиков, в плотном защитном костюме с лёгкой броней из сегментных стальных пластин на корпусе.
Вид у него был помятый и уставший. Одежда была опалена и порвана, левое стекло на маске треснуло, брошенные на стол перчатки испачкали его темной кровью. Тяжело опустившись на подставленный стул, командир снял маску и я увидел, насколько напряжено его лицо. Тюремщики сняли свои маски и некоторое время эта троица вела беседу. Я, естественно, не слышал совершенно ничего из их разговора.
Из всей этой сцены интересным, а вернее настораживающе-пугающим было то, как на меня посмотрел командир, указывая пальцем. Это был взгляд полный искренней ненависти и презрения. Хм, может кто-то из магов очень сильно ему насолил? Или убил кого. В любом случае, меня он явно не жаловал.
Вскоре гость ушел и ожидание потянулось снова. Ещё немного и я готов был заснуть, возложив все мысли и предположения на завтрашний день, но тут что-то изменилось. Я почувствовал это, но не увидел сразу. То ли какой-то лишний звук, то ли нечто иное. Встав с койки, я подошёл к окошку и выглянул.
Тихая, по меркам Базара, улица. Прямо напротив меня ещё одно здание участка, ощетинившееся стальными сетками против гранат, камерами, датчиками и, что особенно интересно, стационарными пулеметным установками. Пусть все это и выглядело малость гиперболизировано, но в том, что все это действительно работает, я не сомневался. Вряд ли кто-то мог подобраться сюда или сбежать незамеченным.
