Снова с помощью магии он наполнил котелок водой и развёл костёр, но теперь уже по-таёжному, чтобы дрова горели всю ночь. Отварив макарон и обжарив колбасу, порезанную крупными кусками, Света заварила чай и натаскала хвои, чтобы спать не на голой земле.

– Надеюсь, на нас никакое зверьё не наткнётся, – усмехнулась она, укладываясь.

– Зверьё ерунда. Куда хуже, если появятся люди, особенно, нежеланные, – откликнулся Сергей со второй лежанки. – Впрочем, защиту я установил. Но я не так уж и силён. Если нас обнаружит кто-то постарше или поопытней, он заметит магию и взломает контур.

– Обрадовал, называется, – сердито буркнула Поплавская и закрыла глаза.

Усталость и нервное истощение сделали своё дело: уже через десять-пятнадцать минут она отрубилась. Сергей же ещё долго смотрел на россыпь сияющих звёзд и белоснежное, идеально округлое, полнолуние.

Но выспаться им не дали.

За час до рассвета, когда небо уже просветлело, но сумрак ещё не рассеялся, Светлана вскочила от чьего-то грубого окрика.

Вернее, попыталась вскочить и тут же упала.

Её руки и ноги оказались туго обмотаны широкими синими лентами из атласа, а вокруг поляны стояло девять монголов с ружьями наперевес.

Сергей тоже оказался связанным, но поднятым на ноги. Около него находился ещё один мужчина, явно старше остальных.

Все они были одеты в типичные для этих мест ещё лет сто назад синие и зелёные бархатные халаты, расшитые крупным узором из птиц, цветов и обережных знаков. Туго стянутые ремни на поясах скреплялись пряжкой в форме орла с расправленными крыльями. Головы венчали конусообразные кожаные шапки, расшитые бисером и спускавшимися от кромки до плеч атласными синими и красными лентами. Такие же полоски ткани тянулись от подмышки до запястья по шву рукава.

Старейшина (или, скорее, шаман, как предположила Света) отличался от остальных не только возрастом. Он единственный был в бардовом халате с пряжкой-медведем. На его одежде по груди и подолу висели шарообразные замкнутые колокольчики, звеневшие при каждом движении. Плечи же покрывала густая чёрная шерсть с вплетёнными в неё перьями и когтями.

– Вы находитесь в пределах священного места силы сёока Пилтир, – заговорил шаман, глядя девушке в глаза. – Кто вы и зачем вы здесь?

– Меня зовут Сергей Ерохин, – представился спутник Светланы. – А это моя сестра, Катерина. Мы просто туристы, которые путешествуют в своё удовольствие. Мы не хотели оскорбить вас и ваши земли. К тому же, я думал, что хакасы, хоть и чтят традиции, относятся к путешественникам более дружелюбно, – он явственно кивнул на оружие.

Шаман перевёл взгляд на мужчину, а затем рассмеялся.

– Ты думаешь, мы хакасы? Наивный. Эти потомки бельтыров ни что иное как жалкое подобие своих предков, но и тем далеко до нас, истинных диев.

– Как-как? – переспросил Сергей, – Дии? Точно?

– Ты знаешь о них? – удивился шаман.

Сергей рассмеялся и повернулся к Светлане, обращаясь, похоже, лишь к ней.

– Нет, ты представляешь, они считают себя потомками диев…

– Не потомками! – сердито перебил его шаман. – Мы и есть дии!

Но Сергей словно не обратил внимания и договорил:

– … тогда как я встречался с настоящими их представителями, и они не только не относятся к тюркским народам, а ещё и были некогда предками европейцев.

– Не смей оскорблять нашу расу! – шаман, рассвирепев то ли от такого пренебрежения к своей персоне, то ли от неуважения к его роду, со всего маху ударил его правым хуком в челюсть. Что-то хрустнуло, и Сергей сплюнул на траву кровь и, кажется, выбитый зуб.

– Ну, наконец-то, – облегчённо выдохнул он и уставился на связанные запястья.

Через минуту он нахмурился и прошептал "не понял", а затем снова посмотрел на шамана.

– Так ты наследный кам с истинным даром? – спросил он насторожено.

– Я истинный хам-найта-тёси, призыватель духов с покровителем, принятым в тело, – усмехнулся шаман. – А это – мои потомки, будущие пугдур-хут, высшие шаманы, обладающие силой богов. Ты думал, я не вижу в тебе магию? Или верил, что я глуп, раз связал тебя простой лентой? Это чалама, лента с заклинанием. Её не разорвать ни силой мышц, ни силой духа. Даже твоя кровь, напитавшая ткань, не смогла победить магию моего тёси.

– Хорошо, я понял, – вздохнул Сергей. – Можно вопрос: а для чего вы нас связали-то?

Шаман рассмеялся, хлопнул в ладоши и указал на Поплавскую.

Тут же двое из его учеников подскочили к Светлане и подняли её под руки, подводя к призывателю.

– В тебе тоже есть сила, – обратился он к ней, пристально разглядывая её лицо. – А ещё я вижу, что вы мне врёте и никакие вы не брат с сестрой. Но это не важно. Сегодня ночью настало время провести на этой земле ритуал саас-чеек. Тёси накануне обещал мне одну душу для Пононгая, – шаман указал на одного из своих спутников в черном халате, – но вас оказалось двое. А значит, Мангзыр тоже сегодня возвысится до пугдур-хут. Вас связали, чтобы вы не убежали до того, как я принесу вас в жертву Изикчин-Чаячы, богу-Привратнику. Только он и решает, кому умереть, а кого вернуть к жизни.

Сказав так, он отвернулся от них и пошагал в сторону подъёма на склон, а его ученики, засунув Сергею и Светлане кляпы, подхватили их и закинули поперёк на гнедых лошадей, пасшихся чуть поодаль.

Около часа всходили шаманы молчаливой цепочкой по скрытой от чужих взглядов извилистой тропке. Уже рассвело, когда они добрались до внушительной поляны в неглубокой расселине. В самом её сердце, строго по центру, росла гигантская берёза, сверху до низу обвязанная разноцветными лентами, трепетавшими на ветру. А у её основания, под навесом, лежала плоская, длиной в человеческий рост, булыга.

Поверхность её местами отливала рыжиной, и, по предчувствию Светы, не по естественным причинам. Сбоку, параллельно камню, лежали ещё два плоских гранитных куска вполовину ниже, а по углам всех трёх алтарей возвышались столбы с верёвками. Поэтому-то Поплавская предположила, что пятна на этих камнях – ничто иное, как кровь.

– Прибыли, – Призыватель упал на колени, не дойдя до берёзы десятка два метров и зашептав что-то. Остальные шаманы рухнули следом, но молча внимали учителю.

Через пять-десять минут молитва была закончена, псевдодии поднялись с колен и рассеялись по поляне. Одни принялись спутывать коням ноги, другие снимали привезённых с собой белых баранов и бочонки, третьи раскатывали шкуры по стоявшим поодаль лесинам, составлявшим три или четыре стационарных юрты.

Света глазами пересчитала животных. Их было на четыре больше, чем седоков, но кобыл Сергея среди них не оказалась. Неожиданно её потянули вниз.

– Смотрите, чтобы жертвы не коснулись земли! – загремел сердито Призыватель. – На боковые тайкырпы кладите, да сразу крепите верёвками. И поглядывайте на тропу, пока я готовлюсь к молению. Скоро должен приехать посланник Тенграя, возможно, будет ещё один пуртахман.

И он деловито отправился к северным корням берёзы, буграми вспучившим землю на манер алькова, захватив с собой несколько тростей со звериными набалдашниками, колотушку и маленький бубен.

Свету скинули с плеча настолько неаккуратно, что от удара о камень она на какое-то время потеряла сознание. Очнувшись, она обнаружила, что её руки и ноги распутали, но теперь каждая конечность была привязана навытяжку верёвкой к столбам. Затылок ныл неимоверно, солнце начинало припекать, а ещё в голове всё время раздавался приглушенный голос Сергея, звавший её и периодически её костеривший.

"Господи, да что ж я всё о нём-то думаю?!", мысленно разозлилась она. "Меня тут с минуты на минуту порежут, а мне эта Сергеева фраза "девочка моя" покоя не даёт. С какого перепугу он тогда меня так назвал? Да и сейчас с чего-то всё эта реплика вертится в голове, снова и снова, снова и снова…"

"Очнулась!" – взвыл с новой силой в голове Светланы радостный рёв её спутника. "Поплавская! Это не твои мысли крутятся, это я пытаюсь прорваться к тебе в сознание! Про телепатию слышала?"