— Вот. Пора принять парочку.

— Наши запасы оскудевают. Нельзя же тратить их все на меня.

Единственные доступные сейчас лекарства — это те, что были произведены пять лет назад. Время от времени мы находим их на вылазках за припасами, но отыскать их становится все сложнее.

— Ты единственная, кому они сейчас нужны, так что прекрати жаловаться и выпей таблетки.

Молли подчиняется, затем падает обратно на подушку, вымотавшись.

— Скоро тебе придется отказаться от меня. Мне не становится лучше.

— Тебе станет лучше, как только мы достанем антибиотики. Я пару недель назад оставила сообщение на точке. Может, кто-нибудь их найдет.

Молли качает головой.

— Фэйт, пожалуйста. Больше ничего не поделаешь. Ничего страшного. Я не хочу лежать здесь и страдать неизвестно сколько времени, но если я смогу поступить так же, как Стивен, все будет хорошо.

Я оцепенело смотрю на нее. Стивен в прошлом году получил ранение позвоночника, когда Волчья Стая пыталась угнать наш грузовик. Ему было ужасно больно, и вытащить пулю было невозможно. Он умолял нас помочь ему, прекратить боль.

Джексон перерезал ему сонную артерию, и он истек кровью примерно через пять секунд.

У меня скручивает желудок, и на минуту я боюсь, что меня может стошнить.

— Мне жаль, — говорит Молли, очевидно, заметив что-то на моем лице. — Но если мне не станет лучше…

— Нет, не говори этого. Даже не думай о таком. Тебе станет лучше. Я найду для тебя какие-нибудь антибиотики. Ты не умрешь от этого.

Она не спорит, но это потому, что она либо засыпает, либо теряет сознание. Я снова протираю её лицо и поправляю одеяло, прежде чем оставить ее в тишине комнаты.

Я едва успеваю сделать три шага, как Кейден останавливает меня. Он здесь совсем недавно, все еще живет в старом амбаре. Он примерно моего возраста и всегда действует мне на нервы. Но я стараюсь вежливо улыбнуться, когда он приветствует меня.

— Завтра у меня выходной, — говорит он. — Я хотел направиться в сторону Луисвилля.

Новая Гавань находится на холмах юго-центральной части Кентукки — прямо у черта на куличках. Поскольку города — самые опасные места, нам повезло, что мы находимся так далеко от них.

Я качаю головой.

— Ты же не хочешь приближаться к городу. Ты не продержишься и десяти минут.

— Я не хочу ехать в город, — говорит он слишком нетерпеливо. — Всего лишь в том направлении. Там есть старый магазин спиртных напитков и табака, который я хочу проверить. Держу пари, его еще никто не нашел.

— Мы истощили все запасы в радиусе пятидесяти миль отсюда. Ты не найдешь ничего стоящего.

— Это еще дальше… вокруг больше ничего нет. Держу пари, этот магазин все еще сохранился.

Я хмурюсь.

— И как ты планируешь добраться туда и обратно за один день?

— Вот почему я хотел посоветоваться с тобой. Я надеялся взять одну из машин. Не грузовик, конечно. Но, может быть, велосипед или четырехколесный транспорт.

— Нет. Мы не расходуем бензин и не рискуем своим транспортом ради забавы.

Он хмурится.

— На прошлой неделе Мигель и Кейт взяли велосипед в свой выходной.

— И они вернулись с таким количеством мыла и шампуня, что хватит на несколько месяцев. Не говоря уже о лосьоне для кожи, который они нашли. Мы используем транспортные средства для доставки грузов. Не потому, что нам скучно и мы хотим найти пиво и сигареты.

— Я вернусь с чем-то большим. Почему это не может быть вылазкой за припасами?

Теперь меня раздражают и его ноющий тон, и самодовольное выражение лица. Обычно люди, живущие здесь — даже новички — принимают наши правила и наши решения, не поднимая шума, потому что они так благодарны за то, что с ними хорошо обращаются, и они остаются защищенными. Но иногда такое случается.

— Если ты хочешь сделать вылазку за припасами, поговори с Джексоном. За это отвечает он. Если ты просто хочешь выйти и прокатиться, ответ — нет, — я встречаюсь с ним взглядом и не отвожу глаз, пока он не отворачивается от меня с недовольным ворчанием.

Но теперь он ушел, так что я выхожу в сад и забываю об этой встрече примерно через тридцать секунд.

***

Ближе к вечеру я снова проверяю Молли и нахожу ее в бреду. Я подзываю одну из младших девочек, чтобы та посидела с ней, а затем иду в гараж, где Джексон возится с трактором.

Трактор барахлит, и это единственная часть оборудования, которую мы не можем позволить себе потерять.

Он сунул голову под капот, и я не трачу время на приветствия.

— Я собираюсь проверить точку, — говорю я ему.

Он выпрямляется, хмурясь и вытирая лицо краем своей старой футболки.

— Зачем?

— Потому что я попросила антибиотики. Возможно, кто-то в сети смог их найти.

— Если кто-то заполучит в свои руки антибиотики, он, черт возьми, ни за что не поделится ими с нами.

— Ты этого не знаешь. В прошлом году нам нашли те глазные капли для Меган.

Джексон качает головой.

— Это пустая трата времени, но проверь, если хочешь. Возьми с собой Мигеля.

— Ему пришлось отработать дневную смену на стене.

— Черт. Точно, — он немного колеблется, а затем кивает в сторону задней стены. — Возьми Хэма.

Хэм убирал с полок и раскладывал припасы, но он находится достаточно близко, чтобы слышать наш разговор. Он выпрямляется, выглядя взволнованным.

— Давай, — говорю я ему. — Ты со мной.

Мы уходим, когда Джексон кричит нам в спину:

— Если с ней там что-то случится, не утруждайся возвращаться домой.

Джексон — засранец. Без вопросов. Но он мудак, без которого никто из нас не выжил бы.

***

Пару лет назад мы с Джексоном совершали вылазку за продуктами, когда столкнулись с небольшой группой путешествовавших по району людей, чей старый «Виннебаго» сломался. Джексон учился у моего отца и к тому времени был довольно хорошим механиком. Поскольку район был тихим, и никаких потенциальных угроз не виднелось, он помог им выяснить, в чем дело, и найти нужную деталь для двигателя.

Они были благодарны и рассказали нам о сети помощи, которая создана в соседних штатах. Многие люди, обладающие ресурсами или навыками, заявили об этом, чтобы помочь другим, кто в этом нуждался. Они создали пункты отправки сообщений и безопасные жилища для передачи просьб и предложений о помощи.

Я понятия не имею, кто организует эту сеть, но, насколько я могу судить, у нее благие намерения, и она оказывает реальную помощь. Поэтому я регулярно проверяю ближайшую точку, откликаясь на любую просьбу о помощи, которую мы в состоянии оказать (обычно я жертвую яйца и овощи и иногда отправляю Джексона починить чью-нибудь машину). Только дважды я обращалась за помощью. Оба раза за лекарствами, которые мы не смогли найти сами.

Точка находится всего в восьми километрах от Новой Гавани, поэтому мы никогда не тратим бензин на дорогу туда. Мы с Хэмом довольно хорошо проводим время на прогулке, и всю дорогу он развлекает меня дружескими комментариями.

За последние пять лет большинство людей закрылись, эмоционально замкнулись в себе и лишь выборочно открываются другим. Мир развалился на части. Миллиарды людей умерли и продолжают умирать каждый день. Правительства рухнули. Все, на что мы привыкли полагаться в плане безопасности и стабильности, исчезло менее чем за год. Неудивительно, что большинство из нас не желает рисковать ради других людей, поскольку мы наглядно и болезненно увидели, что люди готовы сделать с другими людьми, когда они испытывают отчаяние и социальные границы исчезают.

Но Хэм совсем не такой. Его родителей жестоко убила банда головорезов, пока он прятался в кладовке в закусочной, где мы его и нашли, но это не разрушило его веру в других людей. Я ему нравлюсь, он доверяет мне и хочет узнать меня получше, не возводя внутренних стен, чтобы защитить себя, и прошло действительно много времени с тех пор, как я общалась с кем-то подобным.