– Ни к чему нам это солнце. Пойдут тут какие-нибудь, да увидят, что у вас тут са убранство, так ночью и украдут.
Осмотревшись, Шейна показала на яркий, красный ковер с какими-то непонятными узорами и цветами, совсем не подходящими друг к другу. Может, по этому его и выбросили люди солнечной стороны? Эрс тоже бы так сделала, если бы ей подарили этот ковер. А сомнений, что его подарили кому-то, просто не осталось, ибо, какое должно быть отсутствие вкуса у человека, купившего его по собственному желанию?
– А что, собственно, красть? Это что ли? – Сертанка показала на ковер. – Так какой вор его саприметит? А даже если так, пусть крадут, мне он никогда не нравился!
Карфа не оторвала от нее взгляда, просверливая им беззаботную Шейну. Чешуйки на лапе проскрежетали, когти впились в ладонь, сложившись в кулак. Не проронив ни слова, Карфа развернулась и быстрым шагом направилась по коридору. В тишине слышалось шептание, посвистывающее эхом в пустом коридоре.
Скрипнула распахнувшаяся дверь. У стены стояла люлька с деревянными, подвесными фигурками. В кроватке спал маленький Сертан. Напротив двери, у стола, освещенного окном, сидел высокий Сертан, что-то рисующий угольком на бумаге.
– С чего это ты вдруг двери сакрываешь?
Сертан подскочил и медленно обернулся, посмотрев на недовольную «гостью».
– Так чего ше скрывать? Ты сама просила, чтобы все двери сакрытыми были.
Подперев бока, Карфа направилась к столу, показав на открытое окно, тряхнув шторы так, что они чуть не сорвались с хлюпких креплений.
– Коли слушаешься, почему шторы раскрыл?
Тут виновник оправдания себе не нашел и хорошенько задумался, опустив взгляд на разложенные по столу кусочки исписанной бумаги, поверх записей которой, угольком рисовалась одна и та же мордочка. Отличалась она только сглаженными чертами и первое что бросалось в глаза это знакомый, суровый взгляд.
– Шейна попросила шторы открыть хотя бы сдесь. Темно говорит, как в гробу…
– Темно ей тут, – Карфа схватила разрисованный литок со стола. – Вот ты рисуешь, – и пихнула его под нос Сертану. – а мне с гостями кто поможет?
Виновник обернулся, взглянув на Шарафа, Эрс и Фоську. Хозяйка взмахнула лапами, показав на застывших, в проеме двери, гостей.
– Им карта нушна, а мне помощь. Мушенек называется, – подняв, заплетающийся в лапах, подол, она вышла из комнаты, бросив: – Нахлебник, – и скрылась за каменными стенами.
Супруг вскочил, сбив серым хвостом стул. Несколько листков с шорохом полетели на пол. Взглянув на стул, листки, он махнул лапой, помчавшись в коридор и забежав в комнатку, крикнул Шейне: «Последи са ребенком!», – и помчался по коридору, догнав Карфу.
– Почему нахлебник-то… срасу? – запыхавшись он пытался идти с женой, которая обходила его, спеша к двери.
– У Сейкры-Скей снаешь какой муш работящий? – непоколебимо бросила хозяйка, отперев дверь, в которую упирался коридор.
– Мало ли какой там муш у Сейкры, – обидчиво произнес Сертан.
– А у Скардии-Скей? – Карфа подошла к шкафу, схватив подтопленную свечу и зажгла ее, установив на тумбочку у кровати. – Снаешь как супруг-то Карске-Скей помогает? – засучив рукава и отодвинув подальше мужа, Карфа подошла к шкафу и уперевшись лапами в пол, принялась с трудом двигать шкаф в сторону.
– Ну что ше ты делаешь? – Сертан, не сумев наблюдать за ее попытками, отодвинул жену.
– А то, что ты делать не намерен, – произнесла Карфа и скрестив лапы, отошла в сторону, наблюдая как Сертан медленно отодвигает скрипящий, деревянный шкаф в сторону, оголяя, пробитую в каменной стене, дыру, за которой скрывалась мгла.
Отряхнув лапы, Сертан подошел к шкафу, вытянув из-за него деревянную лестницу и подойдя к обрыву в стене, стукнул ей, установив в глубине провала. Карфа взяла с полки свечу в подсвечнике и прикрывая огонь, взглянула в мглу, пожирающую, оставшийся от закрытого окна, свет. Фося, вытянувшись, попыталась разглядеть хоть лучик. Безрезультатно.
– Нам что, туда?
На ее вопрос Карфа аккуратно передала свечу мужу, указав в темноту.
– Ступайте.
Глава 4
Темнота обступала со всех сторон, а обувь шуршала по песку. Фося в темноте, подала единственный лучик света, теплившийся, танцующий на восковой подложке, стекающей ручейками по железной, витиеватой подставке.
Послышался шорох. Сертан спустился с деревянной лестницы и доверяя лишь танцующему во тьме огню, нагнулся перед, еле видным, люком. Отбежав в сторону, он схватил из песка ключи и отперев, скрипнувший люк, схватил приставленную у дыры лестницу, установив ее в люке.
– Прошу! – воскликнул Сертан, показав на, несущуюся вниз, мглу.
И только Фося хотела передать ему свечу, как послышалось грозное: «Сейнраф!» Свеча дрогнула то голоса в тишине. Сертан поднял мордочку. В проеме стены, просветами очерчивалась угловатая фигура.
– Саведешь иль потеряешь их… – в освещенном проеме отчетливо виделся, покрытый тенями, кулак.
Супруг застенчиво хихикнул и перехватив у Фоси свечу, показал на лестницу.
Неровные, покрытые глиной стены, походили на иссушенные равнины, прерываемые оврагами. Словно пустыня покрывшаяся, потрескавшейся, пещянной коркой от засушливых дней и ночей, лишь прикрывающих истощенную землю, тенью. Всюду вырытые в стенах полки, наполненные сливающейся со стенами, горшками и вазами с зерном. Встречались мешки с заплатками, из которых сыпались фрукты. В стенах появлялись аккуратно вылепленные дверные проемы, закрытые тканью с занавесью. Всюду на глине, то тут, то там виднелись разводистые отпечатки чешуйчатых лап и когтей.
Свеча, не колышась, освещала длинный коридор, цветом напоминающий корочку запеченного, яблочного пирога. Проемы в стенах пестрели тканями. На одних поблескивали нити с вплетенными осколками, на других деревянные бусины, перевязанные нитями, иные скромно висели в стороне, у других виднелись нацарапанные таблички с надписями и от каждой тянулся запах. Яблоко, овощи, злаки, отдающие иссушающим душным, теплым воздухом, ароматом муки. Чувствуешь монотонный запах мака, свежий аромат моркови, земляной картофель, сладкие фрукты и приторность засахаренных абрикосов в закупоренных банках.
– На сюда, – Сейнраф показал на синеватую ткань, отстранившуюся от ярких занавесей.
Она словно, была другой, по-другому выглядела, отличалась от всех. Свеча взволнованно заколыхалась, и штора отогнулась, представляя полки, стеллажи, табуретки и выемки, заполненные книгами, фолиантами, свитками и вываливающимися из выемок в стене, рукописями на пожелтевших листах. Шторы с шорохом закрылись, пропустив гостей и мгновенно окутав комнатку запахом пергамента и чернил.
– Тут хранится библиотека, архивы и документы, – Сертан словно гордился выпавшей возможностью и тем, как удачно воспользовался ей, сумев ошеломить гостей таким «сокровищем», среди каких-то хранилищ. – Где-то сдесь… – он нагнулся и рассмотрел книжки и пергаменты, проведя по ним когтем.
– И нам нушно будет все это перерывать? – Шараф поднял мордочку, пытаясь узреть конец необъятных стеллажей, с которых так и грозился свалиться выглядывающий свиток или того хуже, туго свернутый пергамент.
– Нет, конечно! Шараф, думай логически, – протянул Сертан, вытаскивая двадцатый сверток с «третьего стеллажа», проверяя, не это ли карта?
Фося окинула взглядом Сейнрафа, Шарафа, зависшую у полки Эрс и осела в углу, глухо ударив бледным кулаком о глиняный пол.
– Да чтоб книги ваши, овощеед сожрал!
«Который час?», – вопрос, повисший в глиняных стенах, приглушенных многократным шорохом страниц. И действительно, никто не знал времени, а точнее, сколько его прошло с момента их появления в «читальном зале». Здесь и правда не мешало повесить часы. Не где-нибудь в гостиной, не в прихожей, не в конце туннеля, а именно здесь, в комнатушке с книгами, которая была настолько мала, что казалось, вот-вот полки с отогнутыми свитками соприкоснуться друг с другом. Тем не менее, она с легкостью вместила здесь четырех посетителей. Вот чудо!
