Литмир - Электронная Библиотека

Подъезжая к Ломовке, от нахлынувшей на все тело какой-то неловкости и тревоги, Василий Ефимович внезапно оглянулся назад. Завидев зарево над своим селом, он с тревогой в голосе вскрикнул:

– Эх, горит у нас в Мотовилове!

– Эх, чай уж не наш дом! – встревожилась и Любовь Михайловна, пугливо вглядываясь в зарево.

– Я сейчас распрягу вон у крайнего дома и верхом помчу туда – узнаю, а ты здесь с телегой оставайся! – проговорил Василий Ефимович, подгоняя лошадь к крайней ломовской избе.

Он торопливо выпряг Серого из телеги, вскочил на него верхом и с места галопом помчался в Мотовилово. Подъезжая к селу и видя, что пожар с краю села – в Жигулях, Василий Ефимович сбавил лошади бег и рысцой подскакал к самому пожару. Около пожарища под треск и гул ещё слышны визг, стон, оханье, тревога и смятенье. У догорающей избы с ребёнком на руках с причетами выла баба, видимо, хозяйка этого пепелища; подойдя к ней и, видимо, только сейчас осознав случившееся, взвыл и мужик, видимо, муж этой бабы и хозяин огарышей, оставшихся им от пожара. Губы старухи, стоявшей около дороги у мазанки, судорожно трясутся, беззвучно шепча молитву. Видит отец, как в сероватой ночной полутьме около пожарища белой бабочкой порхает кремовая рубаха сына Саньки. Санька, помогая мужикам тушить пожар, всюду толмошился среди толпы: то качая на пожарной машине, то тяня за багор, роняя стену горевшей избы, то залезая на крышу двора, веником брызгая воду из ведра, не давая огню притулиться к соломе, то сидя и заливая огонь уже на горевшей крыше. Конечно, сидеть на горевшей крыше опасно: достаточно одного неосторожного человеческого вступа, и вся система перекрытия крыши рухнет в огненное пекло, а из него выбраться живым – большое счастье!

Пожар стал постепенно стихать, огонь затухать, зарево стало блекнуть. Видя, что пожар вдалеке от своего дома, Василий Ефимович снова ускакал в Ломовку, где его тревожно поджидала Любовь Михайловна.

– Ну, где горит-то?!

– В Шегалеве, в Жигулях, вот отсюда с краю! – ответил Василий, запрягая Серого.

Огонь на пожаре стал совсем утихать, опасность разгорания пожара миновала. В стороне, около сваленного в кучу домашнего скарба, куда столпились мужики, натрудившись на тушении, отдыхали. К мужикам, развесив уши и полуразинув рты, присоединились и парни: любители послушать «скромные» мужичьи рассказы. Девки овечьим гуртом собрались поодаль, воспользовавшись полутемнотой, втихомолку их пощипывали парни-женихи, от приятной щекотки девки звонко визжали. На пожар сбегаются кто зачем: кто самоотверженно тушить, кто только поглядеть, как горит, кто покурить и понюхать табачного дымку (а он на пожаре особо ароматен), а парни с девками – чтобы повидаться.

– Воры хоть стены да оставляют, а пожар все метёт! Все подчистую подбирает! Собравшиеся кучей мужики и бабы, рассуждая о пожаре, ведут такой разговор:

– Хотя бог не без милости: вон у Петра – дом со двором натло сгорели, а сарай с баней остались! – вклинилась в общий разговор Дарья Федотова.

– Как-никак, а с огнём шутки плохи: за каких-нибудь час с лишним, а двенадцать домов как корова языком слизнула! – с сожалением произнёс Михаил Максимович.

– Да, двенадцать добротных домов, как и не бывало! – поддержал его и Иван Фёдоров.

– Не знай, от чего загорелось-то? – поинтересовалась о причине пожара Стефанида.

– Да бают от курева! – осведомила её Дарья.

– А по-моему, поджог, какой дурак во втором часу ночи на двор с огнём ходит, ведь загорелось-то во дворе, значит явный факт: подожгли, да и все тут! – горячился Иван.

– А кто это мог сделать, поджечь-то? Ведь этими пожарами людей в разор разоряют, – сожалела к людям Стефанида.

– Найдутся такие хахали. Нынче не бывало: народ стал отбойный, совести нет, бога не боятся!

– Не знай, штрахованы были дома-то или у некоторых нет? – с любопытством высказался Иван.

– Не знай! Если заштраховано, то туда-сюда: сгоревшим мужикам с полгоря, а если нет, то трудно построиться-то! – высказался на эту тему Михаил.

Тут присутствующий Санька Савельев даже счёл продекламировать стишок на эту тему:

Хотел Егор застраховаться,

Чтобы с лихой бедой не знаться.

Но лодыри «авось-небось»

Ему шептали: «брось да брось!»

И их послушался Егор,

Не страховал ни скот, ни двор.

Пришла беда к Егору в дом,

Сгорел весь двор с его добром!

«Авось-небось» – простыл их след,

От них в беде помоги нет…

Чтобы с бедой такой не знаться,

Скорее надо страховаться!

– Вот это правильно! – дружно поддержали мужики Саньку.

– С этим пожаром мы нынче так умаялись, и на волос не уснули! – высказалась в толпе чья-то баба.

– А я только было хотел подладиться к своей бабе и сообразить насчёт того. Как бы сыграть с ней «в свои козыри», как вдруг забалабанили в набатный колокол. Я вскочил и тилялся на улицу. Второпях-то и штаны забыл надеть: вот так и прилягал сюда в одних подштанниках! – вынырнув из густоты толпы на простор, возвестил мужикам Николай Ершов, как обычно любивший рассказать в каком положении, его застают удары в набат, тревожно извещающие о пожаре.

– Ну а как насчёт твоих козырей-то? – поинтересовался у Николая Максимыч.

– Тут уж не до этого: тот подходящий момент так и пропал ни за бабочку! – под общий весёлый смех объяснил Николай, лукаво подмигивая в толпу, сладко прищёлкивая языком.

– Я на пожар-то прибежал чуть ли не первым: сзади двора горит, а я хозяев едва достучался. А покуда я их будил, двор уже совсем принялся: полдвора сразу огнём объяло! Корову едва выгнал!

– Я выломал раму, впрыгнул в окно, а в избе-то темнотища, хоть глаз выколи! Слышу где-то ребёнок плачет, я давай руками шарить. А он с испугу-то забрался в угол под кроватью, и найди его там. Едва я его нащупал, под кроватью-то и выволок оттуда, и с ним махить из окошка-то, а дом-то уж весь огнём обняло! – рассказывал Санька в передышке, подойдя к артели девок, стирая с лица сажу рукавом измазанной в копоти кремовой рубахи.

– Саньк, видишь, как грачи-то обеспокоенно летают над своими гнёздами-то: хоть и молчком порхают над пожарищем, а видно, горестно плачут, как ни говори, а их гнезда-то тоже в опасности, того гляди к ним пламя подберётся.

А подвозчики воды воду подвозить на пожар все ещё не прекращали. Встревоженные криком и пожарищем лошади беспокойно пряли ушами: не хотели стоять смирно, пока наборщики рукавом насоса выкачивали из лагуна воду. Перетаптываясь с ноги на ногу, лошади безудержно рвались с места: огонь и народное смятенье баламутили их. Они судорожно дрожали всем телом. Санька Круглов, привёзший очередной лагун воды и стоя сзади его, с натужью натянул вожжи, едва удерживая взбеленившуюся от тревоги лошадь. Лошадь, косо угнув голову к самому хомуту, оскалив зубы из взнузданного рта, неудержимо попёрла на толпу девок. Перепуганные девки с визгом бросились врассыпную, уступая беспокойной лошади дорогу.

– Тпру-у-у! Леший! – сдерживая, орал Санька на лошадь.

– А мы только было улеглись спать, как кто-то по-дурацки загрохал в окошко! – слышался из бабьей толпы чей-то говорок в рассказе о том, кого в каком положении застал пожар.

На другой день вечером, гуляя, Санька рассказывал девкам о вчерашнем пожаре:

– Под тревожный звон набата бегу на пожар по берегу озера вдоль заборов. Гляжу, а оттуда, с пожарища, огненная «галка» летит. И надо же ей на соломенную крышу Матвеичева двора упасть-жмякнуться. Ну, думаю, если не затушить «галку», гореть Матвеичевым вместе с Лаптевыми и Мироновыми. Я, долго не раздумывая, снял с ноги калошину, зачерпнул в пруду воды и плёсь на огонь-то: он зашипел, как обозлённый гусь, пошипел-пошипел и заглох. А то бы гореть этим трём домам, это уж как пить дать!

Причины возникновения опустошительного пожара бывают разные. Неосторожность с огнём, курение, детская шалость, убожество построек с неисправными дымоходами и трубами, солома, теснота построек, летняя сушь, ветер, отсутствие эффективных средств тушения огня и поджог! Последняя причина возникновения пожара – преднамеренный поджог с лишением по злу является самым диким, самым отвратительным видом лишения. Человек, затаивший на кого-то злобу, решается на поджог чужого дома – жилья целой семьи, а с этим домом сгорают и соседние дома, и ни в чем не повинные люди целыми семьями лишаются крова над головой и всего домашнего скарба и утвари. В поджоге на этом пожаре заподозрили Яшку Дуракова.

3
{"b":"856984","o":1}