— Близкие, — прошептал Чейз.

— Что? — спросил Дек.

— Можно понять, что его избили, поймав на краже еды или чего-то еще. Это было бы сурово, но в городе известны несколько семей горцев, решающих свои проблемы по старинке. Эти семьи живут за городом, на холмах или высоко в горах. Удивительно, но я видел, как такое происходит. Но Малахия — умный ребенок, он научился бы не попадаться снова, а Фэй говорит, что неоднократно видела его с явными признаками жестокого обращения. Лично я видел его таким дважды. Тут что-то не вяжется. Возможно, он возвращался в знакомое место за едой или одеждой, его ловили и избивали. Или, возможно, он возвращался, чтобы проведать того, кто ему небезразличен, — брата, сестру, — его ловили и избивали. Он прятался в этом сарае не только от жителей Карнэла. Он заметал свои следы, откуда бы он ни возвращался. Он прятался от тех, кто оставался в его доме. Он прятался от всех.

— Тебе нужно отправить своих парней проверить обитателей тех домов, — пробормотал Дек.

— Да, но я уже проверил записи актов гражданского состояния штата Колорадо, Дек, паренька не существует. Он не местный. Не из этого штата.

Дек молчал.

Затем озвучил вслух мысли Чейза.

— Дело темное, брат.

— Нет, черное.

— Непроглядное, — прошептал Дек, и Чейз понял, что их мысли с Деком совпадают.

Было два сценария.

Первый. Где-то в этой суровой горной местности жила семья, которая сохраняла минимальный контакт с реальным миром, они бы размножались, но рожали не в больнице, о них не было соответствующих записей, и они не отправляли своих детей в школы.

Второй. Малахия и, возможно, один или несколько кровных или сводных братьев и сестер были вырваны из их настоящих семей и воспитывались в тишине суровой горной местности человеком или людьми, скрывавшими их от реального мира по гнусным причинам и для того, чтобы их не разоблачили.

Чейз прожил в этом городе тринадцать лет. Даже если в горах был кто-то, кто тайно избегал общества, они должны были каким-то образом пересечься. Это могло бы ускользнуть от его внимания, но не от внимания Фрэнка, выросшего в этом городе. Он бы о них знал и что-нибудь рассказал, они были бы на заметке полицейских или о них бы судачили в городе. Чейз знал, что жители Карнэла дают людям жить своей жизнью так, как они считают нужным, даже если не согласны с таким образом жизни или считали их долбанутыми. Половину жителей составляли суровые байкеры в нескольких поколениях, которых этот город, до Арнольда Фуллера, привлекал как пристанище для тех, кто сидел на «Харлее» и вел подобный образ жизни. Так что они ценили такое отношение, учитывая выбор образа жизни, не совсем считавшегося мейнстримом. Это не означало, что они не будут болтать.

Оставался второй вариант. Малахию похитил кто-то не в своем уме. А значит, он мог прийти откуда угодно. И, возможно, его ищет семья.

— Я поем, вернусь, прочешу те леса, — предложил Дек, прервав мысли Чейза.

— Я позвоню в участок, — ответил Чейз.

Дек поколебался, прежде чем тихо спросить:

— Как у него дела?

— Еще не пришел в сознание, и есть некоторое беспокойство, потому что он уже должен был очнуться. Несмотря на это, Фэй читала ему почти весь день. Я выводил ее дважды, чтобы влить в нее чашку кофе и чтобы она поела, когда ее сестра привезла приготовленный обед. В ее отсутствие, у постели мальчика дежурила ее мама. До возвращения Фэй.

— Что говорят врачи?

— Не говорят, что он может не очнуться или потерять способность двигаться. Новая информация, однако, заключается в том, что паника по поводу того, что он потеряет руки и ноги, ушла. Мобильность под вопросом. Хотя цвет кожных покровов улучшился.

— Ясно.

— Я дам тебе знать, если что-нибудь изменится.

— Спасибо.

— Езжай обедать, Дек. Скоро созвонимся.

— Пока, чувак.

— Пока.

Чейз отключился и сунул телефон в карман.

Затем нажал кнопку лифта, чтобы подняться и проверить Фэй и Малахию.

По словам медсестры, приемные часы закончились, и настала пора уходить. Чейз выразил ей признательность за информацию, так что сам направился к Фэй с сообщением, что она должна оставить мальчика одного на ночь.

Он вымыл руки и прошел через палату к открытой двери, услышав ее мягкий голос. Она не читала скороговоркой, а вкладывала в историю эмоции, как настоящий рассказчик, насколько это было возможно, потому что в палате нужно было вести себя тихо.

Чейз вошел в палату Малахии с мыслью, что когда-нибудь Фэй вот так будет читать их детям.

Поэтому на его лице мерцала легкая улыбка, когда сперва он увидел Сондру, сидящую в углу, ее глаза метнулись к нему, и она подняла указательный палец и поднесла его к губам.

С этим предупреждением Чейз медленно, бесшумно обогнул задернутую занавеску и остановился как вкопанный.

Фэй сидела у кровати, склонившись над книгой, полностью сосредоточившись на ней, но ее рука была вытянута, а пальцы сомкнуты на предплечье Малахии.

А светло-карие глаза Малахии были открыты, голова на подушке слегка повернута, и все его внимание было приковано к читающей Фэй.

Но даже с синяками на лице по нему было ясно видно, что он думал, что Бог послал ангела к его постели, чтобы рассказать ему историю.

Чейз почувствовал, как сжалось горло, и замер.

Затем взгляд Малахии переместился на него, и все его тело заметно напряглось.

— Фэй, — мягко позвал Чейз, она перестала читать и подняла голову.

Но когда начала поворачиваться к Чейзу, то увидела Малахию.

Чейз видел в профиль, как ее лицо смягчилось, а губы приоткрылись прямо перед тем, как прошептать:

— Малахия.

Глаза мальчика переместились на нее едва ли не с движением головы.

Фэй приподнялась над стулом, частично наклонившись, и прошептала:

— Привет, милый. Долго же ты дремал. Мы уже стали волноваться. С возвращением.

Он просто смотрел на нее.

— Я Фэй. Но ты меня знаешь, не так ли?

Он не говорил ни слова и не отводил от нее глаз.

— Это Чейз, — продолжила Фэй, — я рассказывала тебе о нем. Чейз Китон. Он работает в полицейском участке. Он детектив. Он купил тебе швейцарский армейский нож, спальный мешок и еду. Помнишь?

Малахия не двигался и не говорил.

— Вон там, — не сдавалась Фэй, — моя мама. Ее зовут Сондра Гуднайт. Она принесла тебе теплую пижаму, которую, как нам сказали, ты сможешь надеть, когда тебя отсюда вывезут.

Малахия с секунду смотрел на Фэй, затем повернул голову на подушке, чтобы бросить взгляд на Сондру, прежде чем снова посмотреть на Фэй.

Сондра встала, приблизилась к кровати, взгляд Малахии вернулся к ней, и она двумя пальцами коснулась одеяла рядом с ним, но не его самого.

— Приятно познакомиться, Малахия, — ласково сказала она. — Сейчас я позову медсестру. Им нужно знать, что ты проснулся. Хорошо?

Малахия не ответил. Сондра посмотрела на Фэй, потом на Чейза и медленно вышла из палаты.

Чейз шагнул к кровати, но остановился, когда взгляд Малахии метнулся к нему, а его тело напряглось.

Фэй тоже это заметила. Она полностью встала со стула, но продолжала склоняться к мальчику.

— Все в порядке, дорогой. Чейз хороший парень. Обещаю. Он очень хороший парень.

Чейз заставил себя говорить очень тихо, когда обратился к ним обоим.

— Я останусь здесь. Малахия может сказать мне, когда будет не против, чтобы я приблизился.

Фэй повернула голову в его сторону, кивнула и снова посмотрела на Малахию.

— Видишь? Чейз хороший парень, дорогой. Ты можешь ему доверять и не торопиться, он проявит терпение. Обещаю.

Вошедшая медсестра улыбнулась Малахии.

— Ну, посмотрите-ка, кто проснулся и показывает нам свои красивые карие глазки.

Малахия с опаской наблюдал за тем, как женщина подошла к его кровати, пока Фэй не выпрямилась, и его взгляд не вернулся к ней так, что Чейз напрягся.

— Я вызвала доктора, — сообщила медсестра. — Она скоро придет, и мне очень жаль, но вам нужно освободить палату, Малахии нужно уединение и часы посещения…