— Не заметили. Что за вопрос такой, что вы тут такую таинственность развели?

— Если помнишь, я сказал, что у меня два вопроса имеются. После разговора с Юрковским остался один. Я уже понял, что ты и дальше сохраняешь нейтралитет. Так ведь?

— Так. Я действительно не стою ни на чьей стороне. А вы неплохо информированы.

— Да, Николай Гаврилович доверяет мне. Надеюсь, придёт время, и ты станешь доверять мне не меньше, чем он. Ну да ладно. К делу!

Он порылся в портфеле, выудил из неё чёрный конверт из-под фотобумаги, бросил его на стол перед собой и сложил на нём руки.

— Сначала предыстория… — он поднял глаза к потолку, собираясь с мыслями. Саша слез со стола, обошёл его и уселся на тот стул, на котором до этого сидел Юрковский.

— Неделю назад Николай Гаврилович зашёл в кабинет к одному своему товарищу, который имеет некоторое отношение к внешней разведке… — начал он. — На столе у него он случайно заметил одну фотографию, которая его заинтересовала. В числе прочих людей на ней была видна некая женщина. На фото она была видна со спины, но тем не менее Николай Гаврилович насторожился. Ему показалось, что он узнал Марину Михайловну. Не буду тебя долго мучить, но ему удалось разговорить этого своего товарища и подвигнуть его на то, чтобы тот показал ему и остальные фотографии. В этом конверте светокопия одной из них. Взгляни…

Он подвинул конверт к Саше. Тот нахмурился, услышав о внешней разведке. Он взял конверт, открыл его и вытряхнул на стол фотографию. Нетерпеливо перевернув её, он некоторое время молча изучал её, а потом откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

— С ратуши снимали?

— С какой ратуши?

— В Ля Кабане (2) ратуша единственное высокое здание. Все остальные строения максимум трёхэтажные. Угол такой, что понятно, что снимали откуда-то сверху. Пользовались телеобъективом хорошего качества.

— Я не знаю, что такое Ля Кабане, но подозреваю, что это какой-то населённый пункт. Правильно?

— Да, это деревушка на юге Франции. Тринадцать тысяч жителей. С чего это внешняя разведка заинтересовалась нами?

— Их интересовал не ты и не Марина Михайловна, а тот мужчина, который на фотографии снят анфас. Я думаю, что ты и эта девушка случайно попали в кадр. Точно так же, как Марина Михайловна на другой и Мира Данелько на третьей фотографии. Насколько я понял из пересказа генерала, этот мужчина довольно известная личность на Западе. Его наши держали в поле зрения, а потом он внезапно исчез. Как уж они его снова нашли, об этом тот генерал не распространялся… — он помолчал, строго глядя на Сашу. — Так значит это всё же ты?

— Я, — кивнул Саша. — Девушку на фотографии зовут Харри. Она прислуживает у нас в доме. Мужчина этот год назад был начальником службы безопасности в Ватикане. Зовут его Дональдом Праттом (2). Вскоре после нашего визита к Папе Римскому в ноябре 70-го года, он оставил службу в Ватикане и сейчас играет в Ля Кабане какую-то не до конца понятную роль. К себе в дом мы его не пустили, и он поселился на окраине Ля Кабане неподалёку от клиники. С утра и до позднего вечера он теперь пасётся у нас на территории. Помогает, чем может. В том числе подметает двор клиники и чинит нашу машину, когда она капризничать начинает. Ну и отпугивает любопытных и дураков. Сам себя он считает кем-то вроде биографа нашей семьи. — Саша усмехнулся. — Новый Левий Матвей…

— Значит ли это, Саша, — осторожно начал Сергей Владимирович, — что вы с Мариной Михайловной хотите переселиться на Запад?

— Нет, пока таких планов у нас нет. Мы с ней затеяли всё это только для того, чтобы я мог на полулегальных основаниях заниматься углублённым изучением человеческого тела и практиковаться в лечении различных сложных заболеваний. В Советском Союзе у меня такой возможности нет. Появится только через шесть лет, когда я закончу институт. Да и то…

— Полулегально — это как?

— Совсем легально было бы, если бы я имел патент на занятие врачебной деятельностью. Без диплома о медицинском образовании я его получить не могу. Кстати, для всех окружающих мы с ней брат и сестра. Вивьен и Мари Сартре. Мира наша троюродная сестра Миранда Шатоне. Мари владелица и главный врач той клиники. Женщин обследует и лечит сама. Если встречается интересный или просто новый для меня случай, подключает и меня. Я тогда помогаю ей, но незаметно для пациентов. Это, кстати, и означает полулегально. Легально я занимаюсь массажем и косметологией.

Сергей Владимирович кивнул, помялся немного, пожевал губами, но наконец, решился:

— Слушай, Саша… Мы с Николаем Гавриловичем уже головы сломали. Пытаемся понять, как такое возможно. Ты учишься в Иркутске, живёшь в Иркутске и одновременно ты там. Мы не знали, что эти фотографии сделаны во Франции, но Николай Гаврилович — он видел их все — уверял меня, что это не Советский Союз. Или всё же не одновременно?

— Это мой двойник! — отмахнулся мальчишка. — Я же полковнику Горохову демонстрировал, что в состоянии создавать любое количество двойников. Вы лучше другое скажите!

— Что именно? — оторопел его собеседник.

— Не насторожится ли тот генерал из внешней разведки из-за вашего интереса к этим фотографиям?

— Ах, это? — пренебрежительно усмехнулся Сергей Владимирович. — Не держи нас за дураков! Николаю Гавриловичу «показалось», что ему где-то встречалось лицо той девушки. Харри? — мальчишка кивнул. — Попросил эту фотографию, чтобы показать специалистам нашего управления. Мотивация нормальная. Никаких подозрений возникнуть не может. Мы же не в полной изоляции друг от друга работаем. Общаемся, обмениваемся информацией, помогаем друг другу. Ты лучше скажи, что такое двойник? Что-то я впервые о твоих двойниках слышу. И Николай Гаврилович ни разу не упоминал.

Он вздрогнул, когда за спиной у Саши беззвучно возник мальчишка одетый один в один с тем, что на фотографии. Светло-серый свитерок с воротником под горло, поверх него распахнутая кожаная куртка с косой молнией, на голове кепи. Мальчишка этот шагнул влево, опёрся руками о спинку стула соседнего со стулом Саши и зевнул.

— Я и есть его двойник. А он, соответственно, мой двойник. Сделать ещё парочку, чтобы вы поняли?

— Нет, не нужно… — прохрипел Сергей Владимирович. — Братья близнецы?

— Не-а… Он — это я, а я — это он. У нас одна душа на двоих. Не ломайте голову, Сергей Владимирович! Всё равно не поймёте! Вы же атеист, а атеистам такое понять не дано.

— Ты бы лучше вместо двойников мне какой-нибудь бутерброд сделал! — проворчал Саша, оставшийся сидеть на стуле. — Есть охота! Меня Лидочка прямо из очереди в буфет выдернула!

— А сам не можешь? — усмехнулся тот, что в кепи. Он ещё раз зевнул, и тут же на столе появилась тарелка с двумя большими бутербродами с колбасой. Саша — тот что сидел напротив Сергея Владимировича — подвинул её на середину стола, взял себе один бутерброд и впился в него зубами.

— Угощайтесь, Сергей Владимирович! — промычал он. — Булки ещё тёплые. Прямо из кафе в Ля Кабане! Где вы ещё такие попробуете?

А тот, что в кепи, насмешливо прибавил:

— Если собираетесь шефство надо мной брать — привыкайте к таким штучкам! Он в состоянии новую Вселенную создать, а уж бутерброд… Просто разленился он у вас тут! Угощайтесь, угощайтесь! Я на двоих делал…

---------

1 — Николай Гаврилович Мирошниченко. Генерал-лейтенант КГБ. Начальник оперативного управления (3-е Главное Управление). КГБ СССР. Этот человек встречается во многих романах серии "Сашка Кузнецов".

2 — В местечке Ла Кабане на юге Франции разворачиваются события романа "Гарант". В одной из последних глав романа появляется и Дональд Пратт.

Глава 9. Семинар латинского

15 сентября 1971 г.

— Кузнецов!

Лидочка встала рядом с его стулом, упёрла руки в бока и нахмурила бровки. Забежала в аудиторию во время десятиминутного перерыва. На краю стола рядом с Сашей лицом к нему, подложив ладошки под бёдра сидела Катя. Она болтала обутыми в сапожки ногами в воздухе.