— Я хочу выяснить, нет ли какого-то способа, чтобы «Бригсток Джонс» строила свои дома, не вырубая Эшгроув, — ответила Рэйчел. — Я изучила его историю. В номере «Белкастер кроникл» за 1921 год нашлась заметка о том, как его сажали. Я понимаю, это было очень давно, но еще остались люди, которые помнят. — Она объяснила, что хочет попытаться найти всех потомков погибших. — Вот я и подумала — нельзя ли заглянуть в приходские записи? Одна женщина в церкви сказала, что они у вас.

— Можно, конечно, — согласился Адам Скиннер, — только их уже нет в приходе, во всяком случае, старых, до 1945 года. Они хранятся в архиве в Белкастере. Придется вам ехать туда, если хотите их просмотреть. Я сам здесь сравнительно недавно и, к сожалению, не знаю истории многих семей.

— А как вы относитесь к проекту застройки? — спросила Рэйчел.

— Наверное, как и большинство людей, если они честны. Им это не по душе, но они понимают, что иначе деревня так и будет вымирать.

— А Эшгроув?

— Если есть какая-то возможность сохранить его, нужно сохранить. Он был задуман как живой мемориал этим людям, но никто не позаботился о том, чтобы он остался мемориалом. Родственники погибших не следили, чтобы память об этом не стерлась, и многие местные жители понятия не имели о том, какое значение имеют эти деревья. Я бы и сам не знал, если бы не история прихода, которую написал один из моих предшественников.

— Вы имеете в виду буклет в церкви?

Насколько Рэйчел помнила, Эшгроув там упоминался лишь в двух словах.

— Нет, я говорю о краткой истории, которая хранилась здесь, в доме священника. Ее написал человек по имени Смолли, вскоре после Первой мировой войны.

Рэйчел почувствовала дрожь волнения. Генри Смолли — это же тот самый пастор, который освящал деревья.

— А мне нельзя как-нибудь на нее взглянуть? — небрежным тоном спросила она. — Судя по всему, это должно быть очень и очень интересно.

Пастор протянул руку к полке у него за спиной и достал тонкий томик в тканевой обложке.

— Вот, — сказал он и передал книгу Рэйчел. Та взяла ее и раскрыла на первой странице. На форзаце выцветшими коричневыми чернилами было неразборчиво написано какое-то имя. Ниже стояло название: «История прихода Чарлтон Амброуз, написанная Генри Смолли». Быстро пролистав книгу, Рэйчел поняла, что это весьма увлекательное чтение для любого интересующегося этим приходом.

— А не могли бы вы одолжить мне ее на время? — спросила она.

Адам Скиннер взглянул на нее с некоторым сомнением:

— У меня только один экземпляр. Другого я никогда не видел и не хотел бы потерять этот единственный. — Затем он улыбнулся и покачал головой, словно порицая себя за несговорчивость. — Конечно, можете взять. Я знаю, что вы будете аккуратны, и я все-таки буду в курсе, где она.

— Не беспокойтесь, — лучезарно улыбнулась Рэйчел, — я прекрасно вас понимаю. Вы правда не возражаете? Обещаю, что буду обращаться бережно и верну в ближайшие дни.

— Договорились, — согласился Адам Скиннер.

— Спасибо, — негромко сказала Рэйчел, убирая книжку в сумку. — Не сомневаюсь, что она будет очень полезна.

Священник поднялся на ноги, чтобы проводить ее.

— Приезжайте еще — расскажете, как идут дела, — сказал он. — Если найдется какая-то возможность сохранить памятник и не лишиться домов, это будет замечательно.

Декабрьский день подошел к концу, и Рэйчел возвращалась к своей машине уже почти в темноте. Она бросила сумку на пассажирское сиденье и села за руль. Внезапно она почувствовала, что на сегодня с нее хватит. Ужасно захотелось домой — принять горячую ванну, а потом свернуться калачиком в большом кресле и весь вечер читать «Историю прихода Чарлтон Амброуз».

Так она и сделала, и вскоре история маленькой деревушки захватила ее целиком. Она дочитала книгу до конца. Та была недлинная, и самое большое впечатление на Рэйчел произвело описание лет после Первой мировой войны, когда Генри сам жил и работал в деревне. Он рассказывал о том, с каким трудом жизнь возвращалась в обычную колею, об эпидемии гриппа, о том, как горевали по тем, кто не вернулся с фронта, о том, как посадили и освятили восемь деревьев, а дальше упомянул и о неожиданном появлении девятого.

Когда обнаружилось еще одно дерево, в деревне поднялось большое волнение. Многие хотели выкорчевать его, но перед ним была воткнута в землю табличка со словами: «Неизвестный солдат». Пастор был очень тронут появлением этого маленького памятника и долго говорил об этом со сквайром. В конце концов он сумел убедить сквайра, что это дерево не оскверняет мемориал, а, напротив, дает возможность почтить память еще одного воина, отдавшего жизнь за родину. Сквайр позволил ему освятить это новое дерево отдельно. С тех пор мемориал Эшгроув состоит из девяти деревьев. К сожалению, мемориальные плиты, которые сэр Джордж намеревался установить перед каждым деревом, так и не появились: сэр Джордж вскоре умер, а его наследники этим не озаботились. Металлические таблички с именами погибших со временем пропали, и большая часть деревьев осталась без опознавательных знаков — в том числе и то, девятое, посаженное в честь солдата, имя которого неизвестно и по сей день. По счастью, имена остальных восьмерых увековечены в церкви на отдельной памятной табличке, чтобы никто не забыл о том, что они отдали жизни за свою страну и своих ближних.

Наконец, когда Рэйчел уже лежала в тихой темной комнате, ее мысли перескочили на Ника Поттера и его приглашение. Как выяснилось вскоре, она хорошо сделала, что отказалась, но тогда-то она этого не знала. Почему же отказалась? Она уже давно не бывала в городе — пожалуй, было бы неплохо развеяться. У нее не было постоянного бойфренда: несколько едва зародившихся романов пошли прахом из-за того, что Рэйчел ставила свою работу и независимую жизнь выше отношений с мужчиной. Теперь ей порой бывало одиноко, и она жалела, что не с кем проводить время. Пожалуй, если Ник пригласит ее куда-нибудь снова, можно будет пойти. В конце концов, он привлекательный мужчина и, что еще важнее для Рэйчел, — с ним интересно поговорить. Но только без всяких обязательств! Рэйчел слишком ценила свою независимость.

1915

«Белкастер кроникл», пятница, 19 марта 1915 г.

НАШИ ОТВАЖНЫЕ РЕБЯТА

Сестры милосердия из деревенской больницы вместе с родными и друзьями наших отважных ребят пришли в прошлую среду на Белкастерский вокзал, чтобы проститься с ними. Слезы на глазах всех провожающих были слезами гордости: наши ребята наконец-то отправились во Францию бить гансов. Первый батальон Белширского полка легкой пехоты только что прошел подготовку и готов к бою. Вскоре они присоединятся к своим товарищам на фронте, где те отражают атаки немецкого агрессора. Друзья из Чарлтон Амброуз (на снимке внизу) со своим офицером — лейтенантом Фредериком Херстом — в самом боевом настроении, плечом к плечу, идут сражаться за короля и родину. Держись, кайзер Билл! Наши ребята уже в пути, и за ними придут другие!

5

Когда Сара спустилась к завтраку, почта уже лежала на медном подносе в прихожей. Увидев письмо с французским штемпелем, подписанное знакомым наклонным почерком, Сара схватила его и побежала наверх, в свою комнату, чтобы уединиться. Сидя на подоконнике, она долго держала письмо в руке, почти боясь его открывать. Она смотрела на родной, знакомый сад, залитый светом осеннего утра. Освещенные солнцем буки, обрамлявшие выгон с внешней стороны, горели огнем, а хризантемы на клумбе у южной стены сияли золотыми, оранжевыми и рыжеватыми оттенками на фоне каменной кладки. Как всегда, она сразу подумала о Фредди и о том, увидит ли он еще когда-нибудь этот сад.

— Перестань, Сара, — одернула она сама себя, а потом, глубоко вздохнув, вскрыла конверт и достала письмо.