Терпеть не могу вареную курятину и капусту, но давлюсь и ем, ведь Алексей сказал, что так питаться правильно. Но зато у меня теперь подтянутая фигура, нигде нет жирка, нет жировых складочек. Ношу платья футляры в обтяжку.

Правда Алексей фыркает и ревнует.

– На тебя пялятся все мужики, и слюни пускают, – язвит он.

– Ну что ты, все же в курсе, что я твоя девушка.

– Это никогда мужику не мешало, мы все охотники, – надо было обратить мне на эти слова свое внимание, но я пропустила мимо ушей.

Гордо вышагиваю по отделам. И девушки с завистью смотрят мне в след.

Одна печаль. Наша сексуальная жизнь стала тише, реже, скромнее.

Я только вошла во вкус, мне стала нравиться необузданная страсть, сексуальные эксперименты, но Алексей говорит, что это надо оставить до выходных. На неделе он устает на работе, куча дел, а еще переговоры с партнерами и заседания директората. Он возвращается поздно, иногда только в полночь. Какой уж тут бурный секс. Хотя я не отказываю ему, даже если на работе у меня завал.

По вечерам звонит мама.

– Я у твоего отца отсудила все! Он с голой жопой от меня ушёл. А Ирка то наверное губу раскатала, ждала, что он ей на блюдечке с голубой каемочкой принесет новую квартирку. Фигу им! – орет мама, и представляю, как она показывает фигуру из трех пальцев кому-то невидимому.

– Мам, ну что ты опять начала.

– Не мамкай, вот как надо делать! Мужиков надо раздевать до нитки. Пусть теперь попробует со своей Ирочкой все опять заработать. Теперь живут в Иркиной однокомнатной хрущёвке, нищие, бомжи. Ушёл от меня с трусами и носками, пусть на старости лет наживет все снова!

Из мамы сочится яд. И я ее понимаю, все ж за плечами двадцать пять лет совместной жизни, которые пошли коту под хвост. И ей больно. Это только для вида она сейчас такая сильная и агрессивная, а по ночам плачет в подушку.

Не прошло и пяти минут, как после мамы мне звонит тетя Зоя.

– Представляешь, ну ты, конечно, не представляешь, тут такое на суде творилась, – сглатывая слова, тараторит тетя Зина. – Твой отец на заседании суда отказался от всей недвижимости!

– Мама сказала, что отсудила у него, – я ничего не понимаю.

– Нет! Он пришёл на суд по разделу имущества и от всего отказался, – возмущается тётя Зоя. – Вот ведь олух! А квартиру, между прочим, он от комбината получил, и садовый участок тоже.

– Тетя Зоя, это его решение, я ничего не могу сделать.

– Конечно, ты уже ничего не сделаешь, так этот дурак ей все накопления оставил, – возмущается тетя Зоя. – Представляешь, только машину свою забрал и гараж.

– Ну, значит, так тому и быть, – мне жалко и папу и маму. – Они ведь не дети, тетя, сами поди решат.

– Да что твой отец решить может, всю жизнь подкаблучником прожил, вот мать твоя его сына Костика в школе гнобит, а он только разводит руками, нюня, – сердится тётка.

– Как гнобит? Зачем? – я поражена до глубины души.

– Так жизни этому маленькому мальчику не дает, она их с Иркой со света сживёт. Ой, дурак твой отец, ой дурак…

На этой оптимистичной ноте тетка сбрасывает звонок.

А следом звонит отец.

– Привет, милая,– голос папы тих. – Тебе уже все курицы дозвонились?

Курицами отец называет родню по маминой линии и всех ее подруг.

– Тетя Зоя звонила, – подтверждаю я.

– А, значит, ты уже в курсе всех новостей.

– Пап, я в курсе…

– Я все оставил маме, квартира делится между тобой, Вадиком и мамой, а остальное мне не нужно, – голос папы тих и спокоен.

– Папа, а накопления ты зачем маме оставил?

– Знаешь, ей нужнее. Мы с Ирой продаем ее квартиру и сад, уезжаем жить в Екатеринбург. Прости, что сразу все тебе не рассказал.

– Как в Екатеринбург? Когда переезжаете?– новость сражает меня наповал, удивлению нет предела.

– Дочь, ну с твоей мамой сложно жить в одном городе, она тут такую войну развязала…

– Я понимаю тебя, папа.

– Ох, детка, тяжело мне, а тут предложили мне переехать в Екатеринбург, на одном военном заводе должность начальника цеха освободилась. Знакомый у меня там работал. Вот он и предложил. Иринку на этом же завод пристроил. Возьмём с Ирой ипотеку на квартиру, завод дает льготную. Начнем все с начала. Опять же Костику будет легче. В школе, где твоя мать завуч, его совсем затюкали.

Голос отца звучит все увереннее, даже нотки радости проскальзывают.

И я за него рада. Пусть в пятьдесят с хвостиком, но у него начинается новый этап жизни. И пусть в этой жизни у него будет все хорошо.

Он заслужил свою новую жизнь.

Глава девятая

Жизнь бежит своим чередом. Один день незаметно сменяет другой. Вот уже почти три месяца мы с Алексеем живем вместе.

– Милая, – он всегда разговор начинает первым. – Мне не нравится твоя подруга Римма.

– Почему?

– Она дает тебе плохие советы, а потом эти ее перепихоны со случайными мужиками, секс на одну ночь, так не поступают нормальные девушки.

– Но она взрослая женщина, это ее жизнь, она живет так, как ей удобно и нравится.

– Вот, ей так нравится, но мне не нравится, что она этому учит тебя.

– Но Рим никогда не навязывала мне свои взгляды.

– Она плохо на тебя влияет. И это имечко – Рим, оно мужское, у нее все нормально с ориентацией?

Не пойму, почему последнее время Алексея стала цеплять моя дружба с Риммой. И потом с ней мы уже четыре года вместе. И за это время я не переняла ее привычки, ее взгляды. Я жила своей жизнью, Римма своей. Но мы были подругами. И я изредка спрашивала у нее совета по тем вопросам, на которые не могла сама дать ответ. Рим всегда была неплохим психологом и хорошо разбиралась в людях. А что до ее личной жизни, то каждый живет так, как ему хочется. Так почему сейчас что-то должно поменяться.

Но Алексей настаивает. И стараюсь звонить Римме только тогда, когда его нет дома. Я боюсь потерять Римму, тот маленький круг поддержки, который помогает мне пройти все уровни квеста под названием «жизнь».

Я не понимаю, почему мой любимый мужчина и моя лучшая подруга не могут найти общий язык. Что мешает им хотя бы ради меня делать вид, что они общаются.

Вечером Алексей вновь задержался на переговорах, и мне звонит Римма.

– Ну, твой Аполлон опять на переговорах? – ехидно подмечает Рим, она уже в курсе, что я беру трубку только тогда, когда Алексея нет дома.

– Да, сегодня у него целый день переговоры,– констатирую я данный факт.

– Это точно переговоры?

– Ну, чего ты, Рим, начинаешь, переговоры, мы набрали кучу договор по субподрядам, теперь вот крутимся.

– Он, смотрю, у тебя очень занятой мужчина…

Рим язвит, насмехается, старается посильнее укусить Алексея. Не пойму, почему она стала такой ядовитой.

– А девушек он с собой на совещания берет? – вдруг задает она столь болезненный для меня вопрос.

Действительно, уже какой день подряд я не нахожу Милу на ее рабочем месте. Уезжает Алексей, с ним едет Мила. Я даже как-то задала ему вопрос. На что он мне ответил ехидно: Ревнуешь?

Мне действительна Мила неприятна. Еще в отделе продаж она чуть ли не на шею ему бросалась, из трусов выпрыгивала. Глазки строила. И не успел он пересесть в кресло коммерческого директора, как Мила тут же вдруг возникла в новом амплуа – его секретаря.

И все бы ничего, если бы Мила на меня не смотрела ревнивым взглядом, не бегала бы за Алексеем. Но она не угомонилась. Ее даже не смущает, что мы живем вместе. Она пытается всеми силами посеять между нами раздор, вот только у нее это плохо получается, Алексей любит меня. Он выбрал меня из всех девушек. И мы с ним живем в любви и согласии.

Через час приходит Алексей. В замке поворачивается ключ, и я слышу, как мой любимый заходит домой. Бегу его встречать.

На столе уже стоит ужин. Он целует меня в висок, обнимает и прижимает к себе. Чувствую тепло его тела, нежные объятия, и все плохое вылетает из моей головы. Там опять прыгают розовые пони, а в животе порхают бабочки.