Володя в школе писал стихи, любил поэзию, пел под аккомпанемент пианино английские и советские песни.

Потом в мединституте с вокально-инструментальным ансамблем лихо исполнял: «Опять от меня сбежала последняя электричка» Потом узнал о бардовской песне.

Для ровесников Муравьева она была открытием, она пришла к ним из конца пятидесятых — начала шестидесятых, как звук, отставший от самолета. В Казанском университете в 1966 году состоялся первый вечер самодеятельной песни. Пели В. Жихарев, А. Макин, Э. Скворцов, Б. Львович, А. Филиппов. А Володя был в зале. И тогда твердо решил организовать такой же клуб в мединституте.

Товарищ по клубу Ильдус Гирфанов обучил Муравьева трем гитарным аккордам — это было начало. Выступал с концертами. А в 1967 году ребята из клуба поехали на фестиваль в Смоленск и стали там лауреатами. Муравьев не поехал. Тогда он отдал предпочтение другой своей страсти — спорту, поехал на зональные соревнования в Уфу. Он возглавлял баскетбольную команду института, ставшую чемпионом страны среди исполнителей, назвали его победителем конкурса и в составе ансамбля с Боковым. Вместе спели «Трубачей» Берковского, песню гражданского звучания.

Надо сказать, что патриотическая, политическая песня в репертуаре Муравьева занимает особое место. «Помни войну!», «Рассказ ветерана», «Полоцк», «Военные фотографии», «Серега Санин» Визбора, «Музыка ждет» Полоскина, «Тыл и фронт», «Баллада об отце» Вахнюка и множество других песен гражданского накала звучат в исполнении Володи без ложного пафоса, по-человечески глубоко и лирично. Он вообще лирик, Владимир Муравьев. В каждую песню вкладывает столько души, что она становится его песней. Ему веришь.

Удивительно, как в этой судьбе неразрывно переплелись профессия медика, борющегося с бедой, и верность бардовской музыкальной стихии. Владимир Юрьевич Муравьев руководит эндоскопическим центром Министерства здравоохранения ТАССР, он секретарь партийной организации республиканского онкологического диспансера. Пишет диссертацию. И его хватает еще на концертную деятельность. Он президент Казанского городского клуба самодеятельной песни.

После ночного, особенно трудного дежурства — с утра обычный прием больных. Во время обеда — запись на радио, потом опять больные, консультации, а вечером — выходит на подмостки лауреат Всесоюзных и республиканских фестивалей самодеятельной и политической песни, участник Х Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Берлине Владимир Муравьев.

Он поет песню своего друга А. Круппа, погибшего в горах, и она звучит как программа самого певца:

«Ставь против горя свою доброту

Это, наверное, кое-что значит.

Пусть даже песня застрянет во рту,

Хочется петь — невозможно иначе.»

«Вечерняя Казань», 26 октября 1984 г.

Верность песне, А. Миллер

Помните, была такая песня у Юрия Визбора — «Три минуты тишины»… В 60-е годы пели ее, кажется, все и повсюду. Что открывалось нам в этой неброской песенке, чем она нас брала? Наверное, новизной интонации. Привыкшие к казенному пафосу, бытовавшему тогда на эстраде, мы вдруг увидели, что о большом, о главном можно, оказывается, вот так: просто, вполголоса.

«Последний троллейбус» Булата Окуджавы, «Серега Санин» того же Визбора, «Маленький трубач» Сергея Никитина, «Атланты» Александра Городницкого — в этих песнях молодежь 60-х выражала себя, свое отношение к современности. Они учили человеческой сплоченности перед лицом беды, учили ненавидеть ложь и подлость, защищать тто, что дорого, что свято. Эти песни, звучавшие в большинстве своем камерно, почти интимно, учили нас гражданственности — в самом подлинном значении этого слова. Они становились исповедью поколения, и неважно было, кто там автор, а кто исполнитель — каждый пел их, как свои.

Пели их и мы в своей школьной компании. А потом стали забывать. То ли возраст, дела да заботы, то ли просто суета, — в общем, петь мы давно перестали. Но на днях я вдруг снова встретилась с этими песнями на концерте Владимира Муравьева, одного из самых популярных в нашем городе исполнителей молодежной патриотической песни. В зале МЦ сидели мальчики и девочки другого поколения — и так же жадно, как мы когда-то слушали, и так же готовы были подпевать. Оказалось, песни живут.

«Песни разных лет» — так назвал В. Муравьев свою программу, ставшую своеобразным творческим отчетом за пятнадцать с лишним лет исполнительства. Ему ничего не пришлось вспоминать и разучивать заново: с песнями своей юности он никогда не расставался.

В пестрой плеяде первых казанских менестрелей студент мединститута Володя Муравьев был не самой заметной фигурой. На первом университетском вечере самодеятельной песни в 1966 году он был лишь в числе слушателей, и, стоя в тесной толпе между рядами, вместе со всеми восторженно аплодировал Э. Скворцову, Б. Львовичу, А. Дроздову. Но уже через полгода организовал такой же вечер у себя в мединституте, а через год стал участником первого в своей жизни фестиваля самодеятельной песни в Смоленске.

С тех пор Володя не расстается с гитарой, объездил с ней всю страну, пел на БАМе и на КамАЗе, выступал перед строителями Днепрогэса-2, встречался с дальневосточными пограничниками, вместе с агитбригадой ЦК ВЛКСМ плавал на атомных ледоколах «Ленин и «Арктика»… Он участник почти сорока республиканских и всесоюзных фестивалей, причем более двадцати раз становился их лауреатом, ездил в составе советской делегации на Х Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Берлин.

И все же не о выдающемся артистическом даре стоит тут, мне кажется, говорить. Секрет успехов и многолетней популярности Муравьева в другом: в беззаветной преданности молодежной песне, в верности тем идеалам, которые она призвана нести и защищать. Именно это сделало Владимира признанным лидером казанских авторов-исполнителей, бессменным президентом городского клуба самодеятельной песни. То есть, все дело тут — в человеческом соответствии, в нравственной адекватности, если можно так сказать. То, о чем поешь, должно быть обеспечено твоими мыслями, убеждениями, поступками, наконец. Иначе тут нельзя, иначе никто не поверит. Недаром Володя говорит, что есть много песен, которые он очень любит, но петь которые не берется, — только те, что способен соотнести со своей судьбой, своим духовным опытом, выносятся в конце концов на эстраду. Ведь «сама по себе не играет гитара, а дана человеку, как голос души». Один из своих недавних концертов Владимир начал песней А. Круппа, в которой есть такие строчки: «Ставь против горя свою доброту — это, наверное, кое-что значит…» Слова эти могли бы стать девизом и его многолетней концертной деятельности, и его профессии. В. Муравьев — врач-онколог, возглавляет эндоскопический центр при республиканском онкологическом диспансере. По его инициативе здесь раз в неделю проводится свободный прием: каждый может прийти и провериться. Ежедневно небольшой, но дружный коллектив эндоскопического центра принимает около сорока человек (это вместо шести, положенных по норма). Благодаря усилиям сотрудников центра в последнее время все чаще удается диагностировать болезнь на ранних стадиях и успешно с ней бороться. Работа эта требует, естественно, много сил и времени, Муравьев по-настоящему увлечен ею, занимается научными исследованиями, готовится защитить диссертацию. И с грустью признается, что песня теперь занимает все меньше места в его жизни, что главное для него — работа.

Что ж, наверное, так и должно быть. Только насчет песни — это он зря. Песня навсегда отложилась в его судьбе, стала частью судьбы, во многом определила биографию. И петь он все равно будет, пусть не так часто, как раньше, — недаром же вот и гитару новую недавно купил. Есть в одной из его любимых песен такие строки: «Не страшно потерять уменье удивлять, страшнее потерять уменье удивляться». Удивлять Муравьев никогда не стремился, а вот способности удивляться не утратил. Значит, до новых встреч, до новых песен!