Поэтому у Торчка был определенный контингент знакомых, готовых купить это зелье. На выручку Вася мог сносно прожить несколько недель.

Двадцатимиллилитровый шприц погружался в желтоватую жидкость. Множество глаз следили как прозрачная емкость наполняется вожделенным раствором.

– Все уже. – Говорил Вася.

– Ты чо? Еще полкуба! – Возражали ему.

Торчок не спорил. Он снова слегка оттягивал поршень, и объем жидкости немного увеличивался. Потом наркотик переливался в подставленный пузырек, и процесс начинался заново. Некоторые тут же опробовали получившийся препарат. Другие плотно закупоривали его пробочкой, до дома.

Если раньше звучали рекомендации по изготовлению, то после окончания процесса, рекомендации касались употребления. У каждого был свой опыт в этом нелегком деле, и каждый хотел поделиться личными наблюдениями.

– На приходе надо бычок в зубы и затягиваться глубже...

– Чтобы отходняка не было – добавляй в “винт” полкуба хлористого кальция...

– Да чего ты казнишься? Ширнись в оборотку, и все дела!

– Ниже, ниже перетягу держи...

– Раньше “винт” круче был. А теперь в “салют” рацемат сыплют, и туфта получается...

Получив желаемое, большая часть тусовки разбрелась кто куда. С Васей остались только пара, которой некуда было податься, да какая-то приблудная девчонка, желающая уколоться на халяву.

Торчок был не против. После того, как Заяц продалась мужику-вампиру, Васе хотелось доказать ей, что он лучше какого-то старикашки. Но когда под боком находится ластящаяся к тебе утешительница, кому захочется возвращаться к прошлому?

Однако наркоман твердо решил завтра с утра сходить к Зайцу. Пусть попытка вернуть девушку обречена на провал, Торчок все же решил попытаться. Но пока...

– Сколько?

– Полтора. – Ответила незнакомка. От нее несло затхлостью и потом. Ворот ее батника лоснился от грязи. Созерцая это явление, Вася поморщился:

– Помылась бы ты, что ли?

– А можно? – Угрюмо отозвалась девушка, видимо подспудно надеясь на отказ.

– Можно.

– А, может, сначала вмажешь?

– После бани!

– Ну, ломает же... – Грязнуля пыталась вызвать жалость, но Торчок был неумолим:

– Мыло, мочалку, полотенце там найдешь.

Натужно охая и всем видом показывая, как ей плохо, девушка поплелась отмываться. Вася проконтролировал ее действия: в двери ванной имелась щель, достаточно широкая, чтобы видеть, кто занимает помещение и что он там делает.

Убедившись, что девица разделась и влезла под душ, наркоман решил не дожидаться ее и уколоться заранее. Он набрал свою обычную дозу, слил в отдельный пузырек, нейтрализовал раствор содой.

Когда пузырьки прекратили выделяться, Вася взял новый шприц, насадил на него иглу с намотанной ваткой. Опуская фильтр в жидкость, он задумался. Вытягивая поршень, Торчок переместился мыслями к Свете-Зайцу. Накатили воспоминания. Разбавляя наркотик водой, Василий и тут не заметил, что игла не касается поверхности. Он автоматически сменил иглу на тонкую. Нацелился на вену.

Укол. В шприц потекла кровь. Удивляясь, почему контроль не расходится по объему, Торчок надавил на поршень.

Тот подался на удивление легко. Трех секунд хватило на введение всех пяти миллилитров воздуха.

Потрясенный такой скоростью, Василий выдернул иглу из вены, прижал пальцем место укола и повалился навзничь, прикрыв глаза и ожидая действия наркотика.

В сердце вдруг что-то стукнуло. Такой звук был знаком Торчку. Это значило, что вместе с раствором в кровь попал пузырек воздуха. Это было немного неприятно, но не страшно. Воздух растворяется в крови, если его не слишком много... Стук повторился. Потом еще и еще раз. Удары слились в один сплошной гул. Это сердце пыталось прокачать несколько кубических сантиметров воздуха.

Торчок почувствовал, что в глазах у него темнеет, что он задыхается. Приподнявшись, наркоман попытался позвать на помощь, но было уже поздно.

Сердце остановилось. Василий Смекалко умер.

Пришедшая подруга сверкала наготой и чистотой:

– Вась, – Позвала она.

Тот лежал недвижим. Глаза прикрыты локтевым сгибом.

– Приходуешься?

Девушка прикоснулась к руке Васи. Кожа оказалась холодной и липкой. Поморщившись и отерев пальцы о ближайшую стену, наркоманка взялась за рукав и оттянула васину руку от лица.

На нее уставились неподвижные, налитые кровью глаза.

Сопоставив все имеющиеся факты, девушка сделала правильный вывод: она истошно завопила.

На крик прибежала полуодетая пара из соседней комнаты. Убедившись, что хозяин квартиры мертв, они собрали совет.

– Здесь стремно. Вдруг придут менты, а хозяин – жмурик.

– Да, церемониться с нами не будут...

– Я предлагаю: забрать весь стрем и валить. Кто за?

Похватав реактивы, шприцы, иголки, наркоманы разделили оставшийся “винт” и опрометью кинулись из квартиры. Выбегая из подъезда, они не заметили, что их провожали взглядом двое незнакомцев в машине.

– Что-то быстро они ломанулись. – Сказал один из них.

– И рожи такие напуганные... – Поделился наблюдением второй.

– Может, случилось там чего?

– Пойдем проверим?

– Мы же должны только следить за ним...

– Скажем, что дверью ошиблись. Давай. Не нравится мне это.

Поднявшись, они обнаружили, что дверь в квартиру открыта. Бочком прокравшись внутрь, наблюдатели нашли тело.

– Мертв. – Констатировал первый. – Кто будет звонить Дроздову?

Всю ночь Игорю Сергеевичу снились кошмары. Такого плохого сна у него не было последние лет пятнадцать.

Встав полностью разбитым, он с ужасом вспомнил, что сегодня на его квартиру должны приехать мастера-стекольщики и рабочие из “Сезама”, менять железную дверь.

С трудом передвигаясь по квартире брата, болела каждая мышца, Дарофеев запихал в себя завтрак. За этим занятием его и застал Константин.

– А вот, и я! – Влетел он в кухню: – Ты чего такой?

Этот вопрос был вызван полным тоски взглядом народного целителя.

– На мне черное колдовство...

– Не может быть!.. Разве это не сказки?!

– Сказки, только очень страшные. – Прокряхтел вставая Игорь Сергеевич.