А теперь краснеть тут, не понимая, к чему разговор ведёт. И рада бы думать, что мне врут, но не похоже.
– Я уходила не ради того, чтобы с вами остаться, – решаю пояснить. Уж не знаю, что там мне в пьяную голову взбрело, но изначальный порыв ведь другим был. Хотя говорю сейчас об этом неуверенно, неотрывный и подозрительно ласковый взгляд Дмитрия Сергеевича мешает сосредоточиться. – А наоборот, чтобы избежать совместного времяпрепровождения, учитывая, что вы преподаватель, которому долги сдавать. Ребята хотели убедить вас остаться и судя по тому, что я услышала, вы склонялись согласиться… Ну, мне так казалось. Вот и решила не ждать, что будет, а уйти сразу.
Говорю сбивчиво, не смотрю на Дмитрия Сергеевича, лишь в конце взгляд на него бросаю. Не похоже, что мои слова его задели или удивили. Смотрит чуть ли не очарованно, а я почему-то опять вспоминаю, что под одеялом голая почти совсем.
– А почему у лифтов ждала, не знаю, честно, – добавляю, стараясь унять предательскую дрожь в теле. Хорошо хоть ещё говорить способна, и вроде как не мямлю. – Может, стало интересно узнать, останетесь вы там или нет. Хотя это странно, но мало ли, что я там пьяная учудить могу, – последнее у меня уже рассуждениями вслух вырывается, не столько даже для него, сколько для себя.
Ведь и вправду не понимаю, что там на меня нашло. И вспомнить не могу, как бы не напрягалась. Может, позже оно ко мне придёт, голова уже не так сильно раскалывается.
– Пьяная ты совершенно очаровательна. Хотя и трезвая тоже, – странно, но в голосе Дмитрия Сергеевича чуть ли не нежность.
А ещё более странно, что у меня по телу приятное тепло разливается от этого внезапного комплимента и смешливого блеска в его потемневших глазах.
– А что там было дальше? – спрашиваю, чтобы перебить лишние ощущения.
Хотя не скажу, что вопрос приземляет – если Дмитрий Сергеевич позволяет себе такие высказывания, то, возможно, мы всё же сблизились больше, чем хотелось бы. Не думаю, что прям именно секс был, до такой степени я разум не теряю. Но, судя по всему, что-то вполне могло быть…
Это всё долбанные слова Лёши про стоны. Ещё и сообщения мои… Презервативы в пиджаке… Взгляды Дмитрия Сергеевича… Он.
Нервно сглатываю, прогоняя последнюю мысль.
– После того, как мы ко мне пришли? – вкрадчиво уточняет преподаватель.
Ну вот что он не может нормально, сразу сказать и успокоить! Нет, дразнится откровенно, и тоном, и недосказанностью, и взглядами своими… Ещё и чуть ближе придвигается, нагло наслаждается происходящим.
Плотнее кутаюсь в одеяло, отстранённо замечая, что стакан Дмитрий Сергеевич уже успел куда-то деть.
– Ну да, – надеюсь, у меня удаётся сказать это пренебрежительно равнодушно.
Для себя уже решила, что наплевать. Даже при худшем раскладе найду способ свернуть это всё на нет.
Дмитрий Сергеевич мимолётно улыбается, глядя мне в лицо. Ощущение, что каким-то образом умудряется догадаться, о чём я думаю. И вот даже это не сбивает его с толку.
Мне бы его уверенность, но куда там. Сердце просто бешено стучит. От потемневшего взгляда мужчины, у которого сейчас в квартире одна нахожусь, по коже мурашки бегут. Мне почему-то даже страшно становится.
– Позволь мне сначала кое-что прояснить, – слегка охрипший голос Дмитрия Сергеевича звучит так чувственно, что я не сразу улавливаю смысл слов.
Хотя времени на реакцию мне не оставляют – он как-то резко вперёд подаётся, уверенно напирает, заполняет собой всё пространство. Меня мгновенно ведёт, и без того с трудом соображала, а теперь голова и вовсе пустеет. Ощущение, что есть только я и Дмитрий Сергеевич, причём не только здесь и сейчас, а вообще. Пространство вокруг исчезает. Могу думать только о его близости, неожиданном требовательном поцелуе и жаре, исходящем от наших тел. Боже, это так необычно и неправильно, но в то же время всепоглощающе.
Я совсем теряюсь в происходящем, растворяюсь буквально. Чувствую себя беспомощной перед Дмитрием Сергеевичем, ослабленной, уязвимой, обнажённой полностью, словно одеяла между нами совсем нет, как и его одежды. Но при этом меня обволакивает его уверенной надёжной силой, мужской энергетикой, желанием явным, которому моё тело неосознанно откликается.
Я замираю, не в силах ничего предпринять. Кажется, так и продолжаю поддерживать на себе одеяло, только назад чуть подаюсь под его напором, на подушку опираюсь. Не знаю, дышу ли вообще. Лишь внимаю, как Дмитрий Сергеевич неспешно сминает мои губы своими, словно смакуя. Движения осторожные, чувственные, ласковые даже. Но при этом я словно захвачена, не ощущаю, что могу отстраниться. Слишком уж властно и уверенно он целует, хотя и сдерживается явно.
Интуитивно чувствую, что очень желанна. Даже не могу понять, почему и как, ведь пьяная к нему попала, да и видок наверняка помятый. Но это и неважно – Дмитрий Сергеевич целует так, словно нуждается во мне, будто это способ хоть немного утолить жажду нашей близости. Меня эти ощущения настолько врасплох застают, что только и дрожу предательски. Он со всеми девушками вот так обезоруживающе, что сопротивляться невозможно просто? Внутри что-то переворачивается.
До меня даже не сразу доходит, к чему вот такие поцелуи обычно ведут. Пусть Дмитрий Сергеевич и пока не подключал язык, но целует собственнически и жадно. А я тут голая вообще-то.
Но гамма ощущений просто переполняет, остановиться почти невозможно, голос разума где-то в подсознании лишь отголосками раздаётся. А ведь у меня дальше поцелуев с парнями до сих пор не заходило даже, самое время быть тревогу.
Но сделать это я не успеваю – Дмитрий Сергеевич сам прекращает поцелуй. Плавно так, страстно, как и начал.
При этом не отстраняется, всё ещё виснет надо мной, а я тяжело дышу, пытаясь прийти в чувства. Потихоньку накатывает осознание того, что я сделала, вернее, что сделали мы. Офигеть, какого чёрта?!
– И вот как ты думаешь, смогла бы об этом забыть? – вдруг слышу нахальный вопрос, сопровождаемый, к тому же, горящим взглядом.
Сердце тут же учащает биение, по спине снова мурашки бегут. Боже, да как я могла поддаться? И почему сейчас не столько возмущаюсь, сколько пытаюсь понять, что произошедшее значит для него?..
Так, стоп, очнись, дура. Этот наглый тип про «позволь прояснить» говорил, прежде чем целовать полез. А теперь вот спрашивает, смогла бы я это забыть. Понятно, к чему ведёт – поцелуй и был прояснением для меня, что всё это дофига незабываемо.
Самоуверенность, конечно, так и прёт у него, и самое стрёмное, что сейчас это оправдано, учитывая моё поведение. Но не это главное, за что я должна зацепиться.
– Значит, между нами ничего не было? – странно, но я умудряюсь спросить спокойно.
Дмитрий Сергеевич, наконец, отстраняется, перед этим многозначительно окинув меня взглядом, чуть задержавшись на губах, а потом – на глазах.
– Ну, если не считать этого поцелуя, твоих провокационных сообщений, обоюдного желания и всех этих искр. Ну и, конечно, кое-каких моментов, связанных с твоей блузкой, – вот как он умудряется говорить одновременно серьёзно, проникновенно, но при этом и с усмешкой?
При этом не сводит с меня нечитаемого взгляда. Не выдерживаю, отвожу глаза – да, чёрт возьми, меня и вправду смущают эти его слова и напоминания, только вот ему это видеть ни к чему. И рада бы возмутиться наглому заявлению про «обоюдное желание», но в горле пересыхает, волнение мешает, не уверена, что вытяну, если спорить начнёт. К тому же, учитывая его методы, не удивлюсь, если не словами решит возразить, а очень даже конкретными действиями.
Перевожу дыхание, а сердце пропускает удар.
Это всё обстановка необычная на меня так влияет. Скоро приду в себя, уйду с достоинством, а историку просто сдам зачёт и больше в жизни не увижу.
– Вам не стоит забывать, что вы – преподаватель, а я – ваша студентка, – строго выговариваю, посильнее натянув на себя одеяло. Почти до подбородка.
Слышу смешок Дмитрия Сергеевича, но не смотрю в его сторону. Ну и пусть забавляется моими действиями или словами, наплевать. Я ведь права, и чем скорее до него это дойдёт, тем ему же лучше.
