Петр тяжело ворочался во сне с боку на бок.

Алексашке снилась его пышная служанка Марта Скавронская в розовом чепце с кружевами и таких же панталончиках с рюшками. На полупрозрачном пеньюаре было вышито на манер баджика – «Марта». Марта наливала ему в резной кубок хмельного меда, низко наклоняясь, и обнажая такую грудь, что дух захватывало. Вдруг , из соседней залы появлялся сердитый Петр с огромной , насаженной на бильярдный кий мухобойкой и оптическим прицелом из линзы Ливенгука. Петр начинал лупить Меньшикова мухобойкой, периодически прицеливаясь в прицел. Изредка он отвлекался и смачно шлепал мухобойкой по заднице Марте, приговаривая – ….ужо будет вам. На чужой каравай ! Не сильно рот разевай. С каждым ударом мухобойки по Мартовой заднице…вышитая надпись «Марта» на пеньюаре менялась на надпись «Екатерина», ниже мелкой вязью проступала добавка -… «фаворитка самого Петра»….Отвесив еще пару ударов Алексашке, причем последние два, уже н прицеливаясь, комлем кия, Петр обиженно уселся за стол и велел Екатерине налить обоим со словами – я за дверь, а ты мне тут же дулю из под юбки !? Каждому овощу свой фрукт должон быть. Они с кряканьем выпивали и уже втроем в обнимку горланили песню :

….Славны были наши деды

 помнят их и швед и лях

и парил орёл победы

 на полтавских на полях…

При этих словах Алексашка во сне улыбался и потирал давешнюю шишку на лбу…рука у Петра и впрямь была тяжелой….

Иван Ситвияндыч Патрислумумбов, и во сне сжимал в кармане нежданно не гаданно свалившееся на него богатство – две пятитысячные купюры, которые скроил от пива, четыре , вырученные за китайские часы, подаренные Петру и рассыпухой еще тыщи три….жизнь в общаге была тяжелой. Ладно, хоть не первокурсник. На первом было еще хуже. Чуть отойдешь по нужде от плиты, на кухне , кастрюльку с макаронами тут же умыкнут старшекурсники. Ивану снился его предок с кудрявыми волосами и бакенбардами. Предок нараспев читал – ……златая цепь на дубе том…..и словно в мультике, перед глазами возникал скиновский бык с толстой шеей , на которой красовалась толстенная золотая цепь. Скинхед хищно улыбался , поправлял на руке повязку со свастикой и, ухмыляясь тянул толстые пальцы к арапу. Вдруг из кустов хитро улыбаясь, выглянул царь Петр. Он достал телескопический бильярдный кий ,который начал раздвигаться и завис над макушкой бритоголового. На конце кия была прикреплена огромная резиновая мухобойка, расцвеченная андреевским флагом. Петр засунул глаз в микроскоп Ливенгука, умело насаженный на ручку кия. Покрутил барашки, наводя резкость, и с гиканьем махнул кием. Мухобойка смачно шлепнула по лысине быка. Тот взмыл в воздух, и махая толстенными подошвами и улетел в чем то , до боли знакомый куст. Подошел Меньшиков с бутылкой «Флагмана», и приобняв арапа, затянул песню студентов института «Дружбы Народов», которую в детстве часто Ивану пел батя :

Хорошо, что я попал в университет,

Так никто и не узнал, что я людоед,

Потому как в институт людоедов не берут,

Почему-то не берут и все тут.

Помню, раз попался мне абитуриент,

Помню, приготовил я из него обед,

Все равно не попал бы туда,

Это я вам точно говорю, да!

Есть у нас один доцент, толст как носорог,

В нем калориев процент ну очень прям высок.

Вот окончится учебный год, он поставит мне зачет,

Вот тогда его я съем, вот!

Да и вообще, друзья, что там говорить,

Лучше есть профессоров, чтобы сытым быть.

Ведь профессор – не пшено, витаминов в нем полно,

Это мне известно давно.

Людоедов много здесь, всех не перечтешь,

И мерещится в мечтах нам одно и то ж:

Вот получим мы диплом, хором ректора сожрем,

Вы придете на обед? Нет ?!

(Песенка студента Университета Дружбы Народов)

Арап, вспомнив доброе , родное губастое лицо папки, всхрапнул, пробормотав последнюю фразу песни во-сне -…..вы придете на обед? Неееет….?

Сон вахтера Гаврила Афанасьевича

Гаврилу Афанасьевичу снилась внучка Парасковья, которая практически выросла в кунст-камере, поскольку дочке с мужем надо было сначала на учебу, а потом на работу. Парасковью оставлять было не с кем, вот ее к деду и сплавляли на целый день. Внучка в дедовом сне ползала вокруг банок и экспонатов музея. Вдруг налетели противные зелеые мухи. Афанасьич неспеша собрал линзу Ливенгука, приладил ее к ручке огромной мухобойки . Сама мухобойка была в в виде петровского герба. Он покрутил барашки , прицелился и лупанул по первой мухе. Муха тут же преобразилась в толстопузого помещика с бородой , в зипуне, подпоясанном алым кушаком. После удара помещик надулся как мыльный пузырь, а в радужной пленке пузыря отразился 5 летний босоногий пацан в портках и с мухобойкой в руке. В лице пацана угадывались черты самого Гаврилы Афанасьевича. Гаааврююююшка ! Домой! Прокричал чей то сладко знакомый голос. Помещик с хлюпаньем лопнул. На внучку налетала, увеличиваясь в размерах вторая муха. Привычно крутанув барашек прицела вахтер махнул мухобойкой. Вторая муха, гудя, преобразилась в толстого усатого жандарма с лампасами и шашкой на боку. Второй мыльный пузырь, набухая, отобразил юношу с мухобойкой в косоворотке и сапогах гармошкой. После того, как жандарм тоже лопнул, мухи понеслись целым роем. Дед уже без наводки лупил мухобойкой не переставая. Та-та-та-та-тата, пулеметным «максимовским» звуком распухали и лопались мыльные пузыри, в которых мелькали разные рожи. Вот уже капелевец в черной форме выбрасывал марширующие ноги. Хлоп! Теперь фашист в каске и со шмайсером на животе! Хлоп! Берия в пенсне! Хлоп! Хлоп! Хлоп! Стая депутатов первого созыва. Хлоп! Брежнев , вытягивающий губы для поцелуя! Хлоп! Главный перестройщик с родинкой на лысине…….Стая закончилась. Дед вытер пот со лба, дунул на дымящуюся мухобойку и поставил ее в угол. Внучка деловито пододвинула табурет на середину залы, залезла на нее сверкнув теплыми штанишками с начесом из под платьица и начала читать басовитым голосом :

Маленький кузнечик! Рано встал

Высоко на небе солнце увидал

Заиграл он песенку, прыгнув на сучок

Солнышку подставив зелененький бочок !

Но, на звук оркестра , с ближнего гумна

Налетели мухи черная волна

Стали музыканта бить и обижать

Солнышко веселое по кусочкам рвать

Но пришел на помощь дедушка вахтер

Вынул меч волшебный и разжег костер

В том костре сгорели стаи диких мух

Ох ! Неугасимый в том вахтере дух!

Парасковья чинно поклонилась, расправив руками с оттопыренными мизинчиками платье. И проговорила напоследок :

Так уж повелося со времен Петра!

Кто к нам, зачем и от чего!

Тот ! От таго и того…..

Она спрыгнула с табурета. Экспонаты кунст-камеры дружно захлопали кто чем. Особенно старался огромный скелет Кольки Буржуа, выстукивая костяшками то-ли Марсельезу, то-ли сольфеджио из самоучителя игре на бубне.

Гаврил Афанасьевич всхлипнул от умиления во сне….по щеке его текла слеза…..