Тут кого только не ходит. Один раз «Лицедеи» с Полуниным в таких нарядах приперлись….чуть весь музей не спалили. Ты , давай лучше говори, чего в Петровскую одежду вырядился? И поворачиваясь к Меньшикову – а ентот–то , ну ты погляди ! Чистый Меньшиков Алексашка. Меньшиков пробурчал в сторону – а я и есть Алексашка. Выручил всех Ванька Патрислумумбов. Он сунул вахтеру 100-рублевку, и сказал. Да ты не серчай дедушка. Актеры это из театру. Им на «Благодати» на корпоративе играть нужно. Вот и стараются на царя походить. Сотенная с руки арапа испарилась мгновенно. Лицо вахтера размякло. Ааааа актеры. Ну , тогда ладно. Только руками ничего не трогайте. Иван продолжал. Дедушка ты покажи нам старые експонаты. Те, которые еще при самом Петре тут были. И он многозначительно похрустел второй сотенной. Вахтер подобрел еще больше. Он было подбоченился, но , получилось больше, что раскорячился. Поправил завязки шали, затолкал кальсонные штрипки поглубже в валенки, и добавил. Дык, совсем то старых почти не осталось. Чего сгорело при пожаре, чего в 1917 разворовали. Вот разве что из куншутов, струмент зубной Петровский показать. Пошли. Дед закрыл входную дверь на засов и повел экскурсантов в залы.

Вошли в зал , на двери которого красовались золоченые буквы – «Императорский зал». Петр сразу подошел к витрине, за стеклм которой лежали его любимые хирургические инструменты, и зубы, которые Петр , в свое время вырывал у кого ни попадя. Смотри Алексашка – они! А рядом глаза и ухо , которые я из слонового бивня вырезал на Нартовском станке. Хранят. Эх, жаль утром струмента с собой не было, я бы тем лысым пряникам, которые арапа гоняли , быстро бы во ртах прореживание устроил. А помнишь, как я у Яшки Штелина за цельный день кузнецом 18 алтын заработал ? Меньшиков расхохотался. Как же не помнить , Мин Херц? Ты же на них себе башмаки купил. Пол-базара потом обсуждало, что, мол, сам Царь башмаки у них купил. Петр добавил – "Та это ж не просто башмаки, а башмаки, которые выработал я себе тяжелою работою".

А вот гляди, Алексашка – это ж та сосна, которую срубили на месте закладки сего здания. Ну помнишь ? Две сосны, ветвь одной из них вросла в ствол другой так, что не понять, какой из двух сосен она принадлежит!?

Помню! Сохранилась голубушка. Не сгорела!

Петр, бегал из угла в угол, возбужденно размахивал руками.

А это что за шкелет росту неимоверного? Неушто великана Буржуа? Дык мы ж его вроде целиком в музеуме выставили, а тут шкелет один!?

Вахтер почесал макушку и сказал. И откуда , артист ты все это знаешь? Действительно, сгорел Буржуа при пожаре, вот только скелет и удалось спасти.

Петр , не дослушав, дергал Меньшикова за рукав…..ты гляди Алексашка ! А это ж Антошки Левенгука линза с отражательным зеркалом. Помнишь, как показывали своим сиволапым, размножение вшей, и туфлю-инфузорию!? То-то ахов было.

Меньшиков вновь залился смехом. Ужо помню, как фрейлины краснели, на сих вшей размножающихся гдядючи!

Вахтер , видя , как они оба машут руками, набычился , и сказал. Ну, будет. Ишь развопились, как павьяны на току. Цыц говорю, а то голову Монсову с Гамильтоншей покажу, враз замолкнете.

Арап быстро всунул вахтеру очередную сторублевку и многозначительно поглядел на часы. Петр заинтересованно спросил его. А чего это за компас у тебя на руке Ванятка?

– Да никакой это не компас , а часы. Похоже, не успею уже на лекцию.

Петр изумленно спросил – Часы?! Да где это видано, чтобы простой арап часы носил, да еще на руке. Арап махнул рукой. Да чего там, часы сейчас у каждого есть. А эти так , одноразовые китайские. Алексашка подошел к арапу , сунул ему четыре пятитысячных купюры и что-то зашептал на ухо. Арап , прикинув выгодность предложения Меньшикова кивнул. Мысленно посчитав прибыток – часам, купленным в киоске на Лиговке, красная цена была 250 рублей, Ситвияндыч подошел к Петру, и сказал. Прими в дар Ваше величество, и надел часы на руку Петру.

Царь , явно довольный за такой подарок проговорил – А чего? Мы люди не гордые: нету хлеба, подавай пироги. Обнял арапа и по-брежневски размашисто поцеловал.

Вахтер, увидев сумму , которая перекочевала в карман Патрислумумбова, издал глотающий звук. Никак и впрямь царь? А чего он тут делает?

Пришлось объяснять ему, что произошло.

Дела!? Произнес вахтер. Тут без бутылки не разберешься.

И , обращаясь к арапу. Ты бы угостил за царскую деньгу нас Иван? Тут за углом в подвальчике продают. Иван Ситвияндыч богато отставил ногу и произнес – ладно, чего-там, али мы сами не понимаем? Послезавтра три дня будет, как капли во рту не было!

Как тебя величать то дедушка?

Гаврюшкой в детстве звали, а батя мой Афоня! А я , стало быть Гаврил Афанасьевич.

Иди, иди Ивашка, а мы тут пока помозгуем чего дальше делать….

Ванька проворно ушел. Вдруг из соседней комнаты затопали мелкими шагами башмачки ,и в комнату заглянула хорошенькая, конопатая девчушка лет пяти. Петр расплылся в улыбке – а это что за чудо-солнышко? Испуганная поначалу девчушка, тут же заулыбалась. Гаврила Афанасьевич ответствовал – то внучка моя Парасковья. Живет со мной. Дочке с мужем не просто . Оба учатся и работают. Вот почитай и растет со мной в кунст-камере. Ты извини, государь. Спать ей пора. Петр умиленно проговорил – ступай Парасковья , чай завтра свидимся. Гостинцу какого тебе принесу. Девчушка рассмеялась звонким, как колокольчики голоском, и погрозила Петру пальчиком. Смотри не обмани дяденька. Ждать буду. Гаврила Афанасьевич ушел за внучкой. Петр уставился в окно , разглядывая Неву, набережную, корабли.

Гаврил Афанасьевич вернулся через некоторое время и сделал приглашающий жест следовать за собой. Петр и Меньшиков пошли за ним. По пути, взгляд Петра остановился на посмертной гипсовой маске его самого , работы Растрелли. Эта маска кого-то сильно напоминала Петру. Дед вначале хотел пояснить что это , потом замялся , и произнес вполголоса – да, верно говорят «Одного рака смерть красит». И он за рукав потащил Петра к себе в каморку. В каморке достал кисет с табаком. Петр с готовностью вытащил из кармана трубку, мигом забыв о маске. Он весело проговорил. Ну, вот, наконец, настоящего табаку покурим. А то от этих бумажных трубок до сих пор в горле першит. Меньшиков, оставшийся в зале около маски, и , в отличие от Петра сразу узнавший, кому она принадлежит, многозначительно произнес – Кто везде – тот нигде. Чего же делать – то? И сам, с присущей ему жизнерадостностью, ответил – Бороться , искать – найти и перепрятать….Пришел арап с двумя литровыми бутылками «Флагмана», палкой колбасы, банкой маринованных огурцов и пластиковыми стаканчиками. Все повеселели, Алексашка разливая по первой пропел – Эх! Первая колом, вторая соколом, третья мелкими пташечками.

Петр крякнул, по обычаю похвалил ключницу , за хорошую водку. После третьей, закурили. Арап нарезал колбаски. Петр рассказал Ваньке про внучку Парасковьею и строго наказал ему напомнить про обещанный гостинец. Меньшиков сочно хрустел маринованным огурчиком. Слегка осоловевший дед спросил. Как же это милы человеки вас к нам занесло? Я ведь смекнул – настоящие вы. Стоило сукно пощупать. Такого теперь и не купишь, да в двух трех музеях под сигнализацией только и увидишь.

Петр сокрушенно махнул рукой, и…..сразу разлил по четвертой. Выпили. Закусили….

Петр сказал. Да ты не поверишь деду. Просто мы с Алексашкой выпивали в трактире у Петьки Милле после трудов праведных. Выпили, конечно, изрядно. А утром проснулись уже тут у вас . Арап нас нашел на той стороне Невы. В деревьях около фрегата «Благодать» . Как это получилось!? Хрен его знает.