Дело в том, что она по просьбе покупателя доставала с верхней полки корм, и в ту же секунду почувствовала, что рука коснулась «беглеца». Завопила как пожарная сирена. Пожилая женщина, стоявшая рядом, схватилась за сердце. Благо Олег Дмитриевич очень удачно появился в магазине. Удав был пойман, а Шевцова пришла в себя после доброй порции валокордина.

«Ненавижу этих тварей ползучих», – стирая слёзы с раскрасневшегося лица, произнесла тогда она, вцепившись в руку нашего начальника. Директор до сих пор на эту тему хохочет. Он не был в курсе фобии своей подчинённой и не догадывался о том, что в террариуме всё это время убиралась только я. Хорошо хоть кормил он его сам. Мне страсть как жалко маленьких хомячков и мышек. Прямо сердце кровью обливается, когда понимаю, что разводим мы их лишь для того, чтобы они стали чьим-то завтраком. Несправедливо.

После утомительной поимки волнистиков, Аллочка по традиции принимается за макияж, а я кормлю многочисленных животных, населяющих наш зоомагазин: мелких грызунов, шиншилл и декоративных кроликов, которых так обожает моя Ульяна. Насыпаю зерновую смесь шумному семейству, выпорхнувших из клетки попугайчиков, канарейкам, неразлучникам и болтливому жако Аркаше. Рыбки тоже не остаются без внимания. Я позволяю Ульяне угостить их сухим кормом из баночки.

– Ну всё, время чая, – торжественно провозглашает Шевцова, закончив наводить марафет. – Тебе ещё аквариумы сегодня чистить.

Я напрягаю память и хмурю брови.

– Так  сегодня ведь вроде как твоя очередь…

– Ну Алён, глянь какой у меня маникюр! Только сделала в салоне. Смотри какой рисунок бомбезный получился! – лучезарно и кокетливо улыбается, показывая мне свои длинные ногти, на которых изображены чёрные кошечки.

Я вежливо киваю. От модных тенденций я далека… Ей бы на эту тему с моими одноклассницами пообщаться, а не со мной.

– Класс, да? Еле уговорила Ирку из «Бьюти» прийти за час до открытия. Тебе, Лисицына, тоже не мешало бы привести себя в порядок. Маникюр, педикюр, – придирчиво осматривает мои пальцы.

– Так ты поэтому, что ли, опоздала? Ногти делала? – ужасаюсь я, игнорируя её дельные советы.

– Ну да. Я и к Ире то опоздала, из дома поздно вышла, в метро ещё застряла. Говорю ж коллапсас, – отмахивается девчонка и включает в розетку чайник, который нам любезно привёз Олег Дмитриевич.

Коллапсас…

– Знаешь, я помою аквариумы, но только потому что боюсь за тех дорогущих цихлид. Вдруг они отравятся, – с опаской смотрю на свежий маникюр.

– Лисицына, ты – чудо! – целует меня смачно в щёку. – Ой, Алёёёнка! Я вчера с таким парнем познакомилась! Мечтаааа…

Я хмыкаю. Она вот так томно всякий раз вздыхает. Да только все эти герои якобы её романа исчезают из жизни так же быстро, как появляются.

– А Костя? – спрашиваю снова с недоумением.

– А что Костя? Костя – это стабильность. Он дарит мне подарки, свидания устраивает. Нравится моим предкам. Студент МГУ, при деньгах, с отдельной хатой. Пусть будет, – ненавязчиво подставляет чашки, намекая, чтобы я разлила нам чай.

– Ну обманывать-то его зачем, – аккуратно порицаю её я.

– Ой, Лисицына, чё ты правильная-то такая! Не дели мир на чёрное и белое. Я ж с остальными так, развлечения ради. Я своего академика ни за что не брошу. Мне ещё это, женой гения становится. Ну во всяком случае, первый брак я планирую с ним.

В шоке распахиваю глаза. Рассуждения Шевцовой в голове не укладываются.

– Вадика, кстати, я бросила. Тяжело, знаешь ли, с двумя сразу встречаться. За телефоном надо постоянно следить, да и времени на себя в обрез остаётся.

Я качаю головой.

– Что бы ты понимала, Лисицына! – фыркает она.

– Я просто не знаю, Ал… Костя – хороший парень, что тебе ещё нужно?

Усаживаю за стол Ульяну и ставлю перед ней чашку с ароматным чаем. Сами же возвращаемся в зал за прилавок. Стёкла прозрачные, так что всегда можно незаметно и вовремя убрать кружку до того, как в магазин войдёт клиент. В этом преимущество расположения нашего помещения. Торец здания, чуть левее от центрального входа в ТЦ «Мегаполис».

– Зануда он, понимаешь? Ботанище. Как начнёт про эту свою квантовую физику заливать, так мне плохо становится, – пучеглазится Аллочка, доставая из пакета круассан. – Угощайся. От твоего ненаглядного Костика как раз. Вчера привёз вечером.

– Какой молодец…

– Я на него наорала, – в очередной раз удивляет меня блондинка. – Будто он не знает, что я на диете!

Скептически вскидываю бровь, глядя на то, как выпечка стремительно исчезает во рту Шевцовой.

– И не надо так смотреть. До вчерашнего дня была на диете!

– А, – смеюсь, – ясно…

– Не всем ж так везёт как тебе! Вобла ты гадкая! – скользит по моей фигуре недовольным взглядом. – Завидую я тебе, Лисицына! Но ты помнишь, бег – ну ваще ни разу не моё.

Я не могу сдержать смешок, вспоминая, как мы с Аллочкой однажды условились побегать вместе вечером. Мало того, что она опоздала (впрочем, как и всегда), так ещё и вырядилась так, будто, как минимум, на вечеринку собралась: боевой раскрас, новый спортивный комбинезон яркой леопардовой расцветки. Только ленивый в тот вечер не смотрел на Шевцову, хватающуюся за живот. А спустя пятнадцать минут мучений она и вовсе заявила, что заслужила в качестве вознаграждения шаурму. Так что… да, она права, спортсмен из неё так себе.

Звякает колокольчик, Алла громко цокает.

– Иди, поклонник твой явился, – говорит насмешливо. – И поосторожнее давай с этим полоумным.

– Тише ты, услышит! – шикаю на неё и направляюсь в сторону вошедшего в зал лысоватого мужчины.

– Добрый день, – здороваюсь приветливо.

– И тебе, Алёнушка, – останавливается и чуть кланяется.

Шевцова зовёт его шизиком. Взгляд у него и впрямь немного неадекватный. Маленькие глазки постоянно бегают, рот растянут в широкой улыбке, а руки сложены перед собой. Он постоянно крутит большими пальцами, будто находится в нетерпении и куда-то спешит.

Наблюдаю за тем, как мужчина по традиции обходит все аквариумы, склоняясь у каждого.

– А можно не елозить пальцами по стеклу? – громко делает замечание Шевцова. – Не для того я натирала их вчера!

– Да-да, – кивает головой и затравленно косится на неё.

Алла строит презрительную мину и подходит к кассе, чтобы ответить на внезапно раздавшийся телефонный звонок.

– Поймать вам кого-нибудь? – дружелюбно предлагаю я.

– Парочку гуппи, Алёнушка, – снова тычет пальцем на самый левый из аквариумов под сопровождающий это действо тяжёлый вздох Аллы.

– Хорошо.

Пару минут пытаюсь поймать рыбок, на которых он указывает. Рукав футболки мокнет, потому что «нырнуть» приходится очень глубоко.

– Не та, не та, – злится он, и приходится изловчиться, чтобы понять, кто вообще нужен.

Наконец, мне удаётся угодить ему. Пара вертлявых гуппи в пакете с водой. Надуваю его воздухом, завязываю резинкой и прохожу на кассу. Жду пока этот чудик достанет деньги. Высыпает кучу монет и просит отсчитать девяносто пять рублей. Алла брезгливо морщится.

– Спасибо тебе, Алёнушка! – кладёт передо мной конфету, явно с давних пор залежавшуюся в кармане его брюк, и, кланяясь, уходит, прижав к груди пакет.

– Жесть, Лисицына. Меня от одного его вида выворачивает. Неопрятный, руки мокрые как у неврастеника. Бе, – она брызгает мне на ладони антисептик. – И как таких земля носит?

– Просто человек болен, – отвечаю я ей. – Не забывай, что он чей-то отец, сын, брат. Никто ведь от подобного не застрахован.

– Упаси боже, – крестится она слева направо.

Поражаюсь, как православный человек, который ходит в церковь ставить свечки (пусть лишь за безбедную жизнь и олигарха), не знает таких элементарных вещей.

– Поставка сегодня в два, Олежка звонил, – сообщает она. – Опять глаза ломать, глядя в накладную.

Я молчу. Уж лучше, сидя на стуле, в накладную смотреть и карандашиком галочки ставить, чем как я, не разгибая спины разбирать коробки и расставлять впоследствии товар.