– Не нужно стесняться, – Владислав Игоревич мило улыбается мне. – Хоть сто два.

Ох и настырный ты тип…

– Теперь напитки, – продолжает мужчина, вновь рассматривая меню. – Про молочные коктейли я помню. А что, Ром, ты скажешь о свежевыжатых соках? – закидывает вопросами сына.

– В них тоже достаточно сахара, чтобы она покрылась сыпью, – с показательным сожалением произносит Рома. – Конечно, ее меньше, но в лечении мама нуждается. Смазывай ее потом…

Мы с Владиславом Игоревичем переглянулись. Нет у меня сил играть в больную тетку!

– Ты сам смазываешь маму? – мужчина задает вполне логичный вопрос.

Вот тут, кажется, мы прокололись…

– Конечно! – невозмутимо восклицает Рома. – А что в этом такого?! Родные должны помогать друг другу. Когда у меня в детстве был диатез, меня мама тоже смазывала. Везде. Ну сами посудите, Владислав Игоревич. Место неудобное. Она, конечно, перед зеркалом может себя и сама обработать, но получается неаккуратно. А если сразу не смазать сыпь, она чесаться начинает. По себе помню. Ну не будет же у меня мама ходить по улице и чесать свою пятую точку?! Некрасиво же, правда?!

– Ты очень заботливый сын, – со всей серьезностью говорит тренер, отчего сын расплывается в улыбке на похвалу.

Ненадолго повисла пауза, в течение которой я боролась с желанием завыть. Как волк на Луну.

– Так что в итоге будем пить? – решил окончательно добить меня мужчина.

– Воды, – внезапно вырвалось у меня с глухим отчаянием.

Кажется, мне сейчас реально плохо станет от такой прыти сына. Ох, чтобы еще раз, да когда-нибудь…

– Только без газа! – перебивает Рома Владислава Игоревича, который хотел что-то сказать мне. Тот недоуменно посмотрел на него. – От газиков у нас животик пучит. Да, мам? – а мой сын тоже умеет улыбаться с ехидством!

Кидаю буклет на стол, складываю руки на груди в позе очень рассерженной женщины.

– Да, сынок!

Владислав Игоревич опять хочет чего-то спросить, но его теперь перебивает официантка, которая вовремя подошла к нам:

– Что будете заказывать? – мило улыбается девушка.

– Яду! Стакан! – требую у милой официантки, не меняя своего положения и не сводя гневного взгляда с сына.

Девушка и Владислав Игоревич опешили. Мне даже показалось, что вокруг нас люди замолчали. Настолько им стала интересна цена необычного деликатеса.

Ромка выкручивается. Он даже положил девушке руку на запястье, чтобы успокоить ее:

– Мама так шутит, – с открытой улыбкой говорит официантке. – Специфическое чувство юмора, вы не находите? – это уже он вопрошает у Владислава Игоревича.

Мужчина смотрит на меня с жалостливой улыбкой.

– У меня еще хуже, – говорит он мне и поднимает взгляд на девушку. – Значит, нам одну пиццу вегетарианскую и одну «Четыре сыра». Два лимонада и одну воду без газа. Для начала достаточно?

Тренер смотрит на нас вопрошающе, а я чувствую, что не доживу и до подачи своей водички без газа.

– Для начала? – оживает Рома. – Вполне.

Хочу пнуть сына под столом ногой, но промахиваюсь и попадаю во Владислава Игоревича.

– Ой, что это? – он смотрит вниз и понимает мой маневр. – Не волнуйтесь Елена Владимировна. Я угощаю. Поэтому можно немного и воспользоваться ситуацией.

Как сладко он все это говорит… Что и правда, хочется воспользоваться ситуацией. И не только в пиццерии… Но я должна продолжать играть в легенду больной и ущербной тетки. И пить воду. Вместо лимонада.

– А что случилось? – тут же подхватывается Рома и тоже смотрит под стол. – Она вас пнула? Владислав Игоревич, вы ее уж так не ругайте. Это у нее бывает. Тик. Нервный.

Мужчина переводит на меня удивленный взгляд. Я боюсь поменять позу. Вдруг какой тик пробьет?! Нервный.

– Врачи говорят, что это от удара головой, – продолжает сын нашу игру.

– Как так получилось? – мужчина обеспокоенно кладет мне на плечо свою ладонь.

Да, Ром?! Как так получилось?! Давай, жги!

– Как обычно. На каблуках ходить не умеет, но упорно их надевает. Женщины… Что с них взять? – заканчивает сын со вздохом.

– Ну ладно хоть трезвая.., – неожиданно для себя бурчу себе под нос.

– Когда как.., – Ромка показательно смущается, будто ему бывает стыдно за мое поведение.

Хочу ответить что-нибудь гневное, но подходит официантка. Не успела она поставить передо мной стакан с водой без газа, как я тут же залпом выпиваю его.

– Еще принесите, – прошу девушку со злостью на сына в глазах и в голосе.

– Мам, ты водой не увлекайся. У тебя же почки. Завтра встанешь отекшей, и твой начальник решит, что ты опять с похмелья пришла, – добивает меня сын, с удовольствием отпивая от своего лимонада.

От этих слов даже девушка-официантка спешит ретироваться.

Что?! С похмелья?! Опять?!

Чувствую, как у меня пар из ушей пошел. В буквальном смысле.

Видимо, мой пар заметил Владислав Игоревич, поскольку отдал мне свой стакан с лимонадом. Но этого не мог не заметить Рома!

– Зачем, Владислав Игоревич? А как же сыпь?!

– Думаю, от двух глотков ничего не будет, – миролюбиво улыбается мужчина.

Делаю глубокий вздох. Тут же протяжно выдыхаю.

– Благодарю, – отставляю лимонад обратно.

Я лучше водички попью.

Следующие минуты три мы молчали. Ромка с аппетитом уплетал пиццу. Владислав Игоревич пил лимонад. Его воспитание не позволяло начать трапезу при даме, которая даже не притрагивается к кускам. А я и не притронусь! Пью второй стакан воды и боюсь ею поперхнуться на очередной выпад сына. Что уж говорить о куске теста, если он вдруг застрянет в горле.

Владиславу Игоревичу определенно не везет сегодня в речах, поскольку как только он открыл рот и хотел завести разговор, в пиццерию ввалилась шумная компания молодежи. Ромкиного возраста. И все бы ничего, но вот Рома тут же изменился в лице. Он так и завис с куском пиццы у рта.

– Это че за фигня? – спросил Рома, явно не обращаясь к нам. А так. Мысли вслух.

Мы с тренером тут же устремили заинтересованные взгляды на компанию. Здесь три мальчика и одна девочка. Они огляделись и пошли к столику мимо нас. Проходя мимо, мальчики громко и настоящим взрослым рукопожатием поприветствовали Рому.

– О, Ром, и ты здесь! Здрасьте! – кинули они нам, и пошли дальше.

Девочка же смущенно улыбнулась и пошла за мальчиками. Один из них явно имел на нее виды. Или они были а-ля парой, поскольку он постоянно клал руку на ее спину, пропуская впереди себя.

Компания села позади Ромы, поэтому он постоянно оборачивался в их сторону. Сын негодовал и «ушел» из нашей троицы.

– Рома, ты чего? – позвала сына негромко.

– Блин, женщины! Что вы за народ такой?! – Ромка с характерным шипением начал уже наезжать на меня, отбрасывая кусок пиццы на тарелку.

– Да что случилось-то?!

Я не знала никого из этой компании. Поэтому не могла понять, чем таким они могли взбесить его. Вернее, поняла, что претензия у него именно к девочке. Вот только почему?

– Это Алинка Ельпина! – вопит Рома, переходя на шепот.

– Кто это? – подаюсь к нему вперед и также шепотом спрашиваю.

– Новенькая наша. Она вот недели две назад пришла к нам в класс.

– Не знала о вашей новенькой, – честно говорю я.

– Да ты никогда ничего не знаешь! – мой ребенок аж руками взмахнул. Взгляд гневный с каким-то отголоском пренебрежения.

Я цепенею с открытым ртом и не могу понять: он сейчас про меня гадость сказал придуманную или правдивую?

Ситуацию пытается спасти Владислав Игоревич:

– Это твоя девушка, Рома? – неожиданно для меня и сына идет сразу в наступление.

– Что? А, нет! Больно надо, – тут же спохватывается сын, но потом с тоской в глазах пьет лимонад.

– А что ты тогда так ерепенишься? – я не выдерживаю, поскольку обижена на его прежний выпад. И не важно, был он наигранным или сказанным от души.

– Да… Да что тебе объяснять, – опять машет на меня рукой Рома, не видя во мне близкого человека, желающего поучаствовать в его жизни.